Памятное. Новые горизонты. Книга 1 - Андрей Громыко

Об этой «парковой демократии» широко известно и за рубежом. Нелишне передать некоторые собственные впечатления от этого английского «института» в действии. Не стал бы спорить с ненароком услышанным мною замечанием одного пожилого англичанина, сетовавшего на то, что вокруг трибун нет удобных кресел, в которых можно было бы сладко вздремнуть, наслушавшись ораторов.

Нужно прямо сказать, что с этих трибун редко звучат серьезные речи. Скорее, услышишь людей с отклонениями в психике, одержимых какой-то идеей. Они больше жестикулируют, чем говорят что-либо толковое. Ни разу, когда мы подходили к таким ораторам, не довелось услышать здравую, да просто нормальную человеческую речь. Возможно, это случайность, нам не везло. Не будем спорить. Тем не менее считать подобные «речи на углу» воплощением демократии – нонсенс.

Помню, как мы с видным советским дипломатом А.А. Рощиным возвращались в Лондон из загородной поездки и, поравнявшись с Гайд-парком, увидели такую сцену. На трибуне стоит оратор и, жестикулируя, поднимая руки в обращении ко Всевышнему, что-то горячо доказывает. Аудитория? Никакой. Лишь мужчина средних лет сидит на скамейке метрах в пятидесяти. Сидит вполоборота к оратору. Одно его ухо, возможно, что-то улавливает из речи, да и то сомнительно.

И вот в эту «демократию» играют не дети, а взрослые. Те, кто все это похваливает, знают, что надо… выпускать пар из котла. Нет-нет да и сошлются английские парламентарии на то, что в Лондоне имеется «угол вольного слова» и выступают там «демократы». Да, возможно, кому-то из иностранцев это импонирует.

Музеи Лондона и других городов страны организованы, с моей точки зрения, хорошо, особенно если говорить об их интерьере. Все там строго и просто, без крикливости и вычурности. Всякого рода модернистских «украшательских штучек» англичане, как правило, не признают.

Нам хотелось основательно ознакомиться с жителями английской столицы, которым посвящено много книг, исследований, имеющих целью дать портрет настоящего англичанина. Мы с женой шутили:

– Найти бы и нам самых типичных англичан и описать их, начиная с внешности и кончая привычками, взглядами ну хотя бы на некоторые вещи.

Скоро, однако, стало ясно, что для этого не хватит не только года, но и десятка лет. Почему? Да потому, что при беседах и встречах с людьми, занимающими официальное положение, мы всегда замечали, что у них в поведении много черт, свойственных и американцам, и французам, да и нам самим. Что касается людей рядовых, то ведь не будешь специально приглашать их к себе для изучения, а хаживать по частным домам и квартирам нашему брату особенно не приходилось. Поэтому я и не ставлю перед собой задачу углубляться в детали жизни и быта рядовых англичан.

И все же на опыте пребывания в Англии можно составить некоторое представление о типичном англичанине и, в частности, лучше понять вкладываемое в его уста и ставшее крылатым выражение: «Мой дом – моя крепость». Эту старую и емкую формулу наполнил богатым содержанием, примерами, эпизодами из различных областей жизни Англии и англичан талантливый советский журналист и писатель Всеволод Овчинников в своей книге «Корни дуба». Я лично с удовольствием прочел эту книгу и считаю ее большой удачей автора.

Век двадцатый – век научно-технического прогресса. Англия стоит в ряду наиболее развитых государств капиталистического мира. В то же время повседневная жизнь течет здесь, возможно, медленнее, чем в других странах. Так же медленно происходят перемены в привычках и нормах поведения людей. Кажется, каждый мужчина и каждая женщина, каждый дом и квартира, каждый сквер в городе, каждое учреждение – официальное или частное – дружно сопротивляются тем нововведениям, которые затрагивают сложившийся стереотип, даже внешний облик. Например, и сейчас еще нередко можно встретить чиновника или банковского служащего, носящих на голове котелок – традиционную для Англии разновидность шляпы.

Всякий раз по прибытии в Лондон я ловил взглядом эти котелки, и мне всегда мерещились персонажи из «Пиквикского клуба» и первых английских кинокартин, которые были сняты еще на заре кинематографа.

Да, «корни дуба» все еще глубоко сидят в жизни Англии и англичан, и не так просто их расшатать, а тем более вырвать. Дуб крепко врос в землю. Относительно небольшая территория страны, кажется, сжалась в комок, чтобы увеличить сопротивляемость всему, что стирает с ее лика черты, носящие специфические следы веков минувших.

Побывать на родине Шекспира и не увидеть на сцене его творений – такого простить себе нельзя. Гамлет, Отелло и Дездемона, Ромео и Джульетта – эти и другие персонажи и воскрешают жизнь далеких времен великого поэта, и волнуют наших современников, так же как людей во все эпохи, показом в обнаженном виде старых и вечных как мир проблем – добра и зла, верности и измены, любви и коварства, дружелюбия и ненависти. Старался я по мере возможности посмотреть шекспировские спектакли на сочном языке оригинала и в самом Лондоне.

С героями Шекспира я встречался и в США вскоре после окончания Второй мировой войны, когда в Нью-Йорке, в центре Манхэттена, давали «Генриха V». Спектакль привезла с собой труппа английского театра, а в главных ролях выступали тогда уже всемирно известные лондонские актеры Вивьен Ли и Лоренс Оливье. Эти прекрасные артисты умели заставить забыть о расстояниях, о том, что находишься где-то далеко за океаном, а вовсе не в английском королевстве эпохи раннего Средневековья. И сидишь в зале, не думая, что только что закончилась самая тяжелая из войн в истории человечества. Кажется, что ты там, на сцене, в перипетиях Столетней войны, когда английские войска захватили весь север Франции и ее столицу – Париж. Идет извечная борьба светлого и возвышенного с мрачным и жестоким.

Гимном миру заканчивает гуманист Шекспир свою пьесу. Один из его героев в финальной сцене провозглашает:

И пусть отныне меч войны кровавой

Не разделит содружные державы.

Спектакль окончился. Мы с Лидией Дмитриевной прошли за кулисы и тепло поблагодарили Вивьен Ли и Лоренса Оливье за присланное нам приглашение. Я к этому добавил:

– Мы получили также огромное удовольствие, увидев вашу замечательную игру. Благодарим и за нее.

…Стратфорд-на-Эйвоне. Небольшой городок в центре Англии. На северо-западе от Лондона, совсем недалеко к югу от Бирмингема. Эйвон – речушка. Старинные домики – еще бы, городок впервые упоминается в исторических документах, датированных 691 годом, – стриженые газоны, асфальтовые дорожки, много цветов.

Стратфорд-на-Эйвоне – туристический центр. Здесь – родина Шекспира. Его домик-музей, бережно охраняемый. Шекспировский театр, постоянно заполненный до отказа.

В общем, национальная святыня. К ней веками протаптывалась тропа. Не зарастает она и сейчас.

Там же, в Стратфорде-на-Эйвоне, Шекспир и похоронен. Он погребен в алтаре церкви у северной стены, а сам храм стоит на берегу реки. Над могилой в северной стене алтаря на высоте примерно полутора метров – надгробие. Главной во всей его композиции предстает скульптура великого драматурга. Это фигура в половину человеческого роста, высеченная из мягкого голубоватого известняка. В правой руке у Шекспира – перо, левая – лежит на листе бумаги, а обе руки и бумага – на подушечке. Вид у поэта моложавый. Он красив: лоб без морщин, локоны на висках лихо завиты. Видимо, по замыслу скульптора Шекспир произносит стихи, которые вот-вот лягут на бумагу. Ниже написано по-английски: «Скончался в 1616 году после Рождества Христова в возрасте 53 лет в день 23 апреля».