Инженер и Постапокалипсис - vagabond

всеобщее человеческое горе вытеснило все остальное из моей измученной души, заполнило ее своей беспроглядной тьмой, тяготой. Не осталось ничего, кроме могильного холода.

— Господи, почему ты шлешь это все нам? За что? — прошептал, не открывая глаза. — Если ты видишь это все? Если ты нас любишь…

Сколько душ загубила жуткая лечебница… Сколько слез и потоков крови видели эти стены… Пациенты опустились ниже диких неразумных зверей в своей невыразимой жестокости, но никому не дано было пасть ниже бесчеловечных выродков, допустивших такое. Все эти страдания были исключительно на их вине, вся кровь, которую пролил Рид, Полтергейст и все остальные, на самом деле оседала только на их руках. На руках таких людей, как тот высохший старик-ученый, оставшийся в стенах подземной лаборатории, как доктор-извращенец по имени Стюарт, который использовал пациентов для реализации своих грязных фантазий, как прочие и прочие, как все те бесчисленные охранники, избивавшие меня и других пациентов, имена которых мне уже не дано было узнать… Именно они были повинны в этом.

— А я знаю, почему… — продолжил свой обращенный неизвестно к кому монолог, — ты просто нас не слышишь. Наши слезы и мольбы заглушаются миллионами радостных голосов, воздающих хвалу твоему имени и деяниям в храмах. Наш плач не способен пробиться через их восторженные крики. Все понимаю…

Нас всех принесли в жертву на алтаре науки, как говорил пациент в комнате с доской, на которой была написана система уравнений, но он ошибался. Нет, не науки — наживы, алчности. Не знал, для какой цели была создана технология морфогенетического кондиционирования, но конечное ее назначение состояло именно в извлечении прибыли. Технологию приобрели бы правительства мировых держав, а мы все так и остались бы в конечном итоге пустыми и ничего не значащими числами в финансовых отчетах компании.

Открыл глаза и, тяжело дыша, с трудом справляясь с подступившей волной горечи, тихо покачал головой. Подняв опустошенный взгляд к потолку, прошептал:

— Помоги мне. Помоги мне, прошу тебя.

Постояв в безмолвном ожидании еще какое-то время, устремил взгляд вперед, на расположенную передо мной в конце коридора очередную очистительную камеру, двери в которую были заблокированы.

«Выживу, — мелькнуло у меня в голове, — выживу, несмотря ни на что. Что бы они ни делали, выживу».

Собрав свои разрозненные истощенные силы, прихрамывая на обе ноги, направился к ожидавшим меня автоматическим дверям. Прислонив к считывающему устройству испачканный в крови пропуск охранника, молча шагнул вперед, когда створки разъехались передо мной. Как же показательно это все было! Они устанавливали дорогостоящее и сложнейшее в эксплуатации оборудование там, где оно было необходимо, но сделать хотя бы косметический ремонт, чтобы привести эти обшарпанные стены с потрескавшейся и отколовшейся штукатуркой в нормальный вид, никто и не думал. Руководство экономило на всем, даже на собственных сотрудниках и их комфорте. О пациентах не стоило и говорить…

Каким же огромным был этот медицинский блок! Вышел из камеры и попал в очередной коридор, точно такой же, как тот, где я пребывал до того.

«Может быть, заблудился и опять хожу кругами?» — подумал, осторожно обходя огромные лужи крови на грязном полу.

Здесь тоже повсюду были разбросаны мертвые тела, а вдоль стены были не слишком аккуратно расставлены в ряд оторванные головы…

«Рид не мог сделать это… — пронеслась у меня леденящая душу мысль, в то время как в немом ужасе косился на открытые рты с высунутыми наружу языками и налитые кровью стеклянные глаза, — он попросту не мог попасть сюда — у него не было электронного пропуска… Может, это все-таки Полтергейст? Но зачем ему складывать оторванные головы в ряд? Он не делал этого в подземной лаборатории…»

Уже ничего не воспринимая от морального истощения, медленно побрел, куда глаза глядят. У меня уже даже не было какого-то четкого плана спасения. Внезапно до меня откуда-то издалека донесся безумный истошный крик:

— Приближается урага-а-ан — и никому его не останови-и-ить! Приближа-а-ается урага-а-ан — и никому его не останови-и-ить!

Такое мог кричать только кто-то из пациентов.

«Боже… Что у него в голове?» — со смесью сожаления и неприязни подумал, двигаясь дальше.

Безумные крики все нарастали, теперь они сопровождались еще каким-то непонятным грохотом и стуком. Почувствовал, как внутри меня нарастает скользкий страх.