Флагманы Победы - Николай Скрицкий

По документам, в октябре 1932 – сентябре 1933 года Холостяков служил командиром подводной лодки Щ-229 Тихоокеанского флота. Затем до апреля 1935 года он командовал дивизионом подводных лодок, а далее до мая 1938 года – 5-й морской бригадой подводных лодок. Репрессирован в мае 1938 года, восстановлен в кадрах флота в августе 1940 года[1131]. Фактически было гораздо интереснее.

На Тихом океане все пришлось создавать заново: и базы, и верфи, и корабли. Т.Н. Холостяков стал командиром и головной «щуки», и дивизиона. Моряк занимался как достройкой лодок, так и подготовкой экипажей. Еще на Балтике он разработал «5 программ» по освоению лодки и применил этот опыт для обучения тихоокеанцев. В итоге к осени 1933 года в строй вошли 4 лодки 1-го дивизиона. Зимой сам комдив провел эксперименты по плаванию во льдах. Следующим летом подводники освоили плавание на штатную автономность, и на рубке щ -11 появилось изображение комсомольского значка – единственная такого рода награда на флоте. Вскоре дивизион вошел в состав новой, 5-й бригады подводных лодок, командиром которой назначили Холостякова. Приходилось и обживать новое место базирования, и готовить моряков. Когда в конце 1935 года многие моряки были награждены, и Георгий Никитич получил орден Ленина[1132].

В следующей кампании подводники по настоянию своего комбрига продемонстрировали возможность удвоить автономность «щук», а затем и увеличить ее за счет смекалки и переоборудования лодок до 103 суток вместо 20. Вполне заслуженно Холостякову доверили выступать с рапортом тихоокеанцев X съезду ВЛКСМ. А вскоре и Прасковью Ивановну за ее участие в движении командирских жен наградили орденом Трудового Красного Знамени[1133].

Казалось, все шло хорошо. Но уже начиналась чехарда с командованием флота. Одного за другим арестовывали моряков, обвиняя их в чудовищных преступлениях. Весной 1938 года арестовали по доносу некоего подводника Исаева и комбрига 5-й. Более года длилось следствие, сопровождаемое пытками. Холостякова осудили по статье 58, обвинив сразу по 6 пунктам: в измене Родине, шпионаже, вредительстве, диверсии, терроризме и контрреволюции – и приговорили к 15 годам исправительно-трудовых лагерей с последующим поражением в правах на 5 лет. Его исключили из РКП(б) и отобрали орден. Отбывал он каторгу там же, на Тихом океане, в бухте Ольги. Однако моряку удалось связаться с братом и женой, они смогли дойти до М.И. Калинина. Дело пересмотрели. Обвинения были сняты, и Холостякову вернули звание и награду[1134].

Осенью 1940 года Георгия Никитича назначили командиром 3-й бригады подводных лодок Черноморского флота, но уже в середине зимы новоиспеченный капитан 1-го ранга стал начальником отдела подводного плавания флота. Холостяков старался уменьшить число бумаг и чаще бывать на кораблях. За два месяца он получил представление о каждой подводной лодке. Весной и в начале лета штаб Черноморского флота спешил ввести в строй новые подводные лодки. Время было тревожное, поэтому, как только стало известно о большом сборе в ночь на 22 июня, Холостяков поспешил в штаб и видел, как начиналась война на Черном море. 4 июля командующий Черноморским флотом Ф.С. Октябрьский назначил Холостякова начальником штаба Новороссийской военно-морской базы. Георгий Никитич обиделся, считая, что его отправляют в тыл. Но, прибыв в Новороссийск, моряк увидел, что командир базы капитан 1-го ранга А.П. Александров готовился к боевым действиям в Цемесской бухте. Ожидали нападения кораблей итальянского флота. Вскоре Александрова назначили командовать Азовской военной флотилией. Сменивший его A.C. Фролов вскоре стал командовать новой Керченской военно-морской базой. Холостяков возглавил Новороссийскую военно-морскую базу, на которую 30 августа упали первые бомбы[1135].

База находилась в тылу, но уже с лета 1941 года жила активной военной жизнью. Здесь комплектовали маршевые батальоны и морские части, мобилизовали и превращали в военные транспорты и боевые корабли мирные суда. Немногочисленные корабли базы охраняли на переходах конвои, шедшие от Новороссийска до Феодосии и обратно. Однако суда из Новороссийского порта шли гораздо дальше. Самыми ответственными Холостяков считал рейсы в осажденную Одессу. Специалисты Новороссийской военно-морской базы исследовали устройство немецких неконтактных мин.

Фронт был еще далеко, но встал вопрос об укреплении Новороссийска с суши. Был подготовлен проект сухопутной обороны. Когда противник вышел к Перекопу, проект этот начали осуществлять. А Холостякову, который объезжал места постройки укреплений, пришлось научиться ездить верхом[1136].

После оставления Одессы в Новороссийск была перебазирована часть кораблей, в том числе одесская Охрана водного района (ОВР) с обстрелянными моряками. Все это пригодилось вскоре, когда гитлеровская авиация с крымских аэродромов стала нападать на Новороссийск и суда в море все чаще, а Ставка установила Новороссийский порт базой питания Севастопольского оборонительного района. Пришлось бороться и с авиацией, и с минами, которые неприятельские самолеты ставили у входа в порт. Все эти препятствия задерживали перевозки.

С сентября 1941 года Холостяков был также и начальником гарнизона Новороссийска. После взятия Ростова-на-Дону 21 ноября город готовили к обороне. К счастью, советские войска освободили Ростов. А Новороссийской военно-морской базе довелось участвовать в крупной десантной операции[1137].

10 декабря Ф.С. Октябрьский прибыл в Новороссийск и приказал максимально ускорить ремонт судов. Только через несколько дней Холостяков узнал, что готовится десант в Крым. Правда, первоначально часть войск пришлось спешно перебросить в Севастополь, где осложнилось положение. Высадку войск 51-й армии начали Азовская флотилия и Керченская военно-морская база. Корабли и суда, собранные в Новороссийске, были подготовлены для высадки войск 44-й армии в Феодосии. Первый эшелон был высажен прямо в порт с боевых кораблей. За ними базу оставили суда второго эшелона. Руководство морской частью операции осуществляла оперативная группа штаба Черноморского флота, располагавшаяся на командном пункте базы. Вскоре высадившиеся войска заняли Керченский полуостров.

Теперь основной задачей стало обеспечение Крымского фронта всем необходимым. Моряки, несмотря на суровые условия зимнего моря, успешно выполняли поставленную задачу. В начале 1942 года месячный грузооборот порта вырос в полтора раза по сравнению с довоенным. Потребовалось улучшить организацию портовой службы, ввести карточки с указанием возможностей и схемами трюмов каждого судна. Рейсы в Феодосию прекратились уже в январе: порт был взят гитлеровцами. Суда пошли в менее подготовленные порты Керчь и Камыш-Бурун. Благодаря смекалке удавалось перевозить через пролив и тяжелые танки, и даже паровозы в плавучем доке. Одновременно суда из Новороссийска доставляли грузы и пополнения в Севастополь, а боевые корабли выходили для поддержки войск в Крыму[1138].