Зимний излом. Том 1. Из глубин - Вера Камша

Валентин привстал в стременах и направил мориска к отведенному Дому Волн месту. Ричард напрягся, он знал, что им со Спрутом предстоит встать рядом, но это было отвратительно. Мориск Валентина высоко, словно танцуя, поднимал ноги, встряхивая длинной нестриженой гривой. Наездник сидел в седле неподвижно, будто кукла или выходец. Ричард видел, как приближалось ненавистное длинное лицо, равнодушное, с презрительно выпяченной губой. Повелитель Волн думал не о великом празднике, а о том, как выказать свою неприязнь Дому Скал.

Когда между Карасом и серым оставалось не больше десятка бье, Спрут повернул коня. Мимо Дика проплыл чеканный профиль, сверкнула герцогская цепь, мягким серебром проструился плащ. Юноша смотрел на строй полуденных гимнетов и не сразу сообразил, что происходит что-то не то. Что именно, герцог Окделл не видел. Не мог видеть, но стук копыт не стихал, значит, Придд не остановился.

Чужая ненависть и отсутствующий Ветер уберегли Ричарда Окделла от необходимости стоять рядом с врагом, а Валентин был именно врагом. Личным врагом герцога Окделла и куда более опасным, чем Эстебан со всеми своими навозниками. Только прочитав завещание Эрнани, Ричард до конца осознал, чего можно ожидать от Спрутов. Сюзерен слишком великодушен, чтобы понять – Эктор Придд не спасал государство, он хотел захватить власть. И никто не сказал, что потомку предателя не придет в голову такая же мысль.

3

– Мой государь, Дом Молнии верен Дому Раканов, и порукой тому моя Кровь и моя Честь. – Крови пока хватает, а вот чести не осталось, теньент Эпинэ вышвырнул ее по приказу деда в канаву, даже не поняв, что творит. Честь, присяга, клятвы... Слова, которые для одних значат все, для других – ничего.

– Мы верим Повелителю Молний, – обрадовал Альдо замершего Дракко. В последнее время сюзерен предпочитал общество Дика и Айнсмеллера, а сам Робер, к вящей радости Никола, превратился в заправского южанина. Юг и север... Раньше это было просто Талигом.

– Что прикажет мой государь? – чужие слова, пустые, сухие, как змеиная кожа.

– Твой конь пойдет рядом с нашим, – возвестил сюзерен. Закатные твари, и как только Арчибальд сочинил этот бред? Сарассан с многосмертным бароном помогли, что ли? С этих станется!

– Я следую за моим государем, – покорно закончил ритуал Иноходец и развернул Дракко, одновременно заставив шагнуть вбок, чтобы пропустить Рокслея и Мевена с королевскими линарцами в поводу.

– Ваше Величество, – обрадовал герольд-распорядитель, – впереди – Дом Волн. Его глава жаждет предстать перед государем.

– Пусть герцог Придд приблизится. Мы желаем его видеть, – те же слова, те же жесты, только музыка другая. Если что сегодня и удалось, так это погода и марши.

– Повиновение королю! – Помощник герольда отделился от свиты и тяжелым коротким галопом поскакал к серой статуе. Повелитель Волн опять заявился в трауре, и траур этот отдавал не скорбью, а вызовом. Кому? Ричарду Окделлу или всему миру?

Заиграли трубы, и серебристый мориск по-оленьи сорвался с места. Роскошный конь! Если б Альдо ездил вполовину так хорошо, как Придд! Но лошадь, шпагу и гитару нужно чуять. Иначе учись не учись – выше курицы не взлетишь.

– Повелитель Волн явился на зов своего государя, – возвестил герольд-распорядитель тупым голосом. Почему равнодушие так часто принимают за величие, слабость – за доброту, а наглость за смелость? Волки не лают, а левретки не молчат.

– Мы слушаем герцога Придда, – сюзерен очередной раз тронул венок из королевского кедра, словно проверил, не упал ли.

– Мой государь, Дом Волн верен Дому Раканов, и порукой тому моя Кровь и моя Честь.

Ну и ледяная же бестия, но Спруту с Раканами по пути. Придды ничего не должны Олларам, кроме смерти. Началось с убийства Эктора, кончилось гибелью семьи.

– Мы верим Повелителю Волн, – именно так отвечали древние анаксы своим эориям. И укрепляли доверие заложниками и подачками.

– Что прикажет государь? – Придд знал ритуал назубок, Альдо мог быть доволен. Рвущиеся из души чувства портят память, хитрость и равнодушие ей полезны.

– Твой конь пойдет рядом с нашим, – произнес сюзерен, и Рокслей с Темплтоном повели королевских скакунов дальше мимо занятой оркестром галереи.

– Я следую за государем, – подтвердил Повелитель Волн. Серый мориск встал слева от Дракко. Молния, Волны, Ветер, Скалы...

Повелители равны друг перед другом и своим господином. Равны... Не предавший Фердинанда Алва, замысливший измену Эпинэ, обожающий сюзерена Дикон, непонятный, скользкий Придд. Четыре стихии, четыре судьбы, что у них общего, кроме Излома?

Линарец Альдо поравнялся с оркестром, и седой маэстро красиво опустился на колени, умудрившись не прерывать дирижирования. Зимнее солнце плясало по бросившей вызов золоту меди, барабаны и скрипки клялись в верности и сулили победы, но гитара без струн глушила грохот оркестра.

Рокслей замедлил шаг, из-за увитой зеленью балюстрады выскочили нарумяненные детишки в звездных платьицах, под ноги лошадям посыпались цветы и блестки, в небо взмыла очередная голубиная стая. Музыканты резко сменили ритм, заиграв нечто грозное и плавное, потом вступил хор – Робер не сразу сообразил, что поют на гальтарском. Альдо слушал, по-императорски скрестив руки на груди. Так вот почему лошадей анаксов водили под уздцы!

Торжественные аккорды затопили площадь, словно дым невидимого пожара. Ветер играл мишурой и блестками, осыпая замерших коней и мертвые цветы. Алая искра каплей крови дрожала на парике Матильды, сама вдовствующая принцесса смотрела поверх разукрашенной гирляндами стены – там, за горизонтом, был Алат. Сильная молодая рука вцепилась в золотые оборки, словно в уздечку, – Матильда его избегает. Почему? Уж не потому ли, что решила – это маршал толкает своего короля в пропасть?

Грохот барабанов слился с пушечными залпами, громко и слитно ударили колокола Святого Фабиана, ставшего Святым Аланом. Учитель, закрывший собой воспитанника, рыцарь, схватившийся за кинжал, кто из них более свят?

– Слава королю! – возвестил хор. – Слава и Вечность!

Поводыри повели коней навстречу Ветру и Скалам, но Ветра нет, и Дику придется ехать конь о конь с Валентином. Музыканты проводили кавалькаду бравурным маршем, из-за галереи показалась лиловая шеренга, обрывающаяся пронизанной солнцем пустотой.

– Что это значит? – Альдо осадил вскрикнувшего от неожиданной боли коня. – Отвечайте.

Отвечать было некому. Церемониймейстер Берхайм, обгоняя кортеж, мчался в Ноху, герольд-распорядитель с ужасом таращился на дыру, разделявшую лиловые и черные мундиры. Средь серых каменных плит вспыхнула, резанула по глазам сумасшедшая синяя искра. Кинжал! Кто-то воткнул его в щель, кто?!

– Принесите. – Альдо уже владел собой. Что-то буркнула, перехватывая поводья, Матильда. Дуглас Темплтон кивнул и быстро выдернул клинок.

– Дайте. – Руки сюзерена схватили сверкающую сапфирами рукоять, ничего не случилось. – Кто знает это оружие?