Дураков нет - Ричард Руссо

умения поддержать шутку, лишен любви к языку, а может, и воображения. Клайв-младший вырос таким же. Всякий раз, как она пыталась пошутить с ним, он озадаченно хмурился. Вряд ли этот молодой врач был троечником – слишком умен, – но мисс Берил представляла, как двадцать лет назад ставила ему за сочинения четверки с минусом и ждала, когда он примется жаловаться. В чем он ошибся? – наверняка допытывался он. За что ему снизили оценку? В чем он недотянул?

Но, после того как у нее из носа хлынула кровь, ей действительно стало лучше. И мисс Берил мысленно исправила его оценку на четыре с плюсом – может, как и тогда, после строгого нравоучения, что в жизни главное – не избегать ошибок и не дотягивать во что бы то ни стало до отличного балла, нет, оценку нужно заработать. И она решила рассказать ему все как есть.

– Я думала, что идет снег, – сообщила мисс Берил, чувствуя себя несколько глупо. – Я видела, что идет снег.

Врач кивнул – похоже, симптом, показавшийся мисс Берил самым странным, ничуть его не удивил. Он выпустил воздух из манжеты, расстегнул липучку. Мисс Берил потерла руку, и врач спросил:

– Это причинило вам дискомфорт?

– Мне было больно, если вы об этом. Вы закончили?

– Почти. Но я бы еще на всякий случай взял анализ крови, – ответил врач.

Мисс Берил, точно крылом, помахала рукой, которую недавно сдавливала манжета.

– Правильно ли я понимаю, что вам нужна моя кровь?

Снова полуулыбка.

– Можно, конечно, взять мою, но тогда мы узнаем обо мне.

Мисс Берил встала и снова села, поскольку доктор, сидевший напротив нее, не поднялся на ноги.

– Вы, врачи, как полиция. Когда вы нужны, вас никогда нет рядом. Окажись вы сегодня в шесть часов утра у меня дома, получили бы крови сколько угодно, даже шприц не понадобился бы. Можно было бы просто подставить салатник. А теперь вам нужна еще кровь.

– Совсем чуть-чуть, – заверил врач. – Вы не боитесь уколов, правда? Это не больно.

– Я почувствую дискомфорт?

– Разве что самую малость, – серьезно ответил врач, небрежно бросил манжету тонометра на стол и положил ногу на ногу. Открыл было рот, хотел что-то сказать, но, помявшись, закрыл.

– А сейчас у нас с вами будет важный разговор, верно? – предположила мисс Берил.

– Верно, – согласился врач. – У вас в Бате есть семейный доктор?

– Есть, – ответила мисс Берил.

– Но вы к нему не пошли?

– Он фискал, – заявила мисс Берил. – Рассказывает обо всем моему сыну. Я здесь исключительно потому, что обещала Дональду.

– Дональду?

– Салливану, – пояснила мисс Берил. – Вряд ли вы с ним знакомы.

Она действительно пообещала Салли сходить к врачу. Только так удалось его выставить и спокойно вытереть кровь. Вообще-то Салли настаивал, что днем сам отвезет ее к врачу, обещал, что заедет и заберет ее. Скорее всего, позабыл бы и, с ее-то везением, спохватился только сейчас, поэтому мисс Берил записалась к врачу из Шуйлера, для компании позвала с собой миссис Грубер, объяснила, что ее направили в клинику на ежегодный осмотр, и оставила Салли записку на двери – сообщила, что поехала к доктору, но куда и к какому, не указала, поскольку знала, что Салли обычно довольствуется полученной информацией, пусть и самого общего характера. Однако мисс Берил думала, что в Шуйлере врач будет такой же, как в Бате, – немолодой, сообразительный, но не очень, а главное – незнакомый, тот, кто никому ничего не расскажет. И оказалась не готова к тому, что врач здесь совсем мальчишка.

– Вы живете одна? – уточнил совсем мальчишка.

Одна, сказала мисс Берил и добавила, что без особых проблем живет так с тех пор, как не стало мужа, то есть почти тридцать лет.

– И вы боитесь лишиться самостоятельности?

Мисс Берил мысленно повысила ему оценку с четырех с плюсом до пяти с минусом.

– Выходит, так, – признала она.

– Машину вы водите?

– Редко. В магазин и обратно. Да и то почти решила бросить. Если честно, никогда не понимала нашу национальную одержимость машинами. Это что-то да значит, и мне даже не хочется думать что. Еще мне даже не хочется думать о том, что я могу выкинуть глупость и причинить кому-нибудь вред. Мой муж, Клайв, звезда моего небосклона, погиб в аварии, и невеста моего сына – а она и пешком-то умудряется крушить что ни попадя на своем пути – вчера тоже попала в аварию и чуть не убила моего сына.

Молодой человек кивал, явно притворяясь, будто все понимает.

– На своем “форде” я езжу исключительно за покупками, – продолжала мисс Берил. – Или на торжественное открытие какого-нибудь магазина возле шоссе, что ведет в Олбани, и мне приходится везти туда миссис Грубер, это моя соседка.

Кстати, миссис Грубер, дожидавшаяся ее в приемной, радостно предвкушала, как отобедает в новом больничном кафетерии, о котором читала в “Еженедельнике Бата” и куда давно хотела попасть. Мисс Берил не сказала подруге о кровотечении, опасаясь, что эта информация дойдет до сведения Клайва-младшего.

– Сами видите, по вождению я скучать не буду. Самостоятельность моя заключается в том, что я сама определяю свой распорядок дня, делаю что хочу и как хочу, а не так, как другие. Я ем что хочу и когда хочу. Я читаю, веду беседы сама с собой, смотрю в окно, размышляю о положении дел. Соседей своих я знаю и люблю, но дружить с ними не хочу и уж тем более жить под одной крышей. На втором этаже у меня квартирант, и больше всего в нем мне нравится то, что он редко бывает дома. Утром заглядывает ко мне проверить, жива ли я еще, потом уходит и возвращается только после закрытия баров. Он вольная пташка. Дональд Салливан. Я, кажется, уже упоминала о нем. Клайв говорит, что мне было бы веселее, если бы у меня была компания. Своего отца и Эда он в расчет не берет.

Молодой человек нахмурился:

– Вы же вроде говорили, что ваш муж погиб в аварии.

– Да. – Мисс Берил было приятно, что ее слушали внимательно.

– Тогда каким образом…

– У меня на телевизоре стоит его фотография, и мы продолжаем беседовать обо всем, что не успели обсудить, пока он был жив. Впрочем, мы с ним редко бывали согласны, да и сейчас это не изменилось.

– А… Эд?

– Эд – просто маска.

– Какая маска?

– Африканская. Отчасти человек, отчасти животное, отчасти птица. Как и все мы.

Молодой человек улыбнулся:

– Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду под беседами с самой собою. И вам с собой интересно?

– Отчасти, – ответила