Рабыня ищет хозяина, любовь не предлагать - Мария Максонова

моей нерешительности он может пострадать: его могут убить, его могут пытать прямо сейчас, немедленно!

Сердобольный подмастерье выдал мне одеяло. Меня знобило даже рядом с жаркой печью для обжига глиняных изделий, и я не могла с собой ничего поделать. Едва я прикрывала глаза, как под веками появлялись рисунки из дела, как Трюггви расписал ранами-рунами тела тех женщин. Только теперь на их месте я видела Эрика. Ведь маг сильнее человека, его тело способно выдержать больше, не умерев, и выдать куда больше энергии. Эти картинки перемежались с воспоминаниями того, как когда-то я стала свидетельницей жертвоприношения раба. Из него высосали всю силу до последней капли, превратив в хрупкую мумию, а потом и в прах. Не знаю, что меня понесло к алтарю после окончания ритуала, с которого я сбежала, шокированная, как только стало возможно. Я стояла в тени раскидистой оливы и наблюдала, как один из рабов Учителя копался в прахе, оставшемся от убитого. Я стояла, шокированная этим зрелищем, пока он меня не заметил:

— Что ты здесь делаешь?! Пошла вон! — прокричал он.

Вздрогнув, я очнулась из забытья, мало похожего на сон. Первые подмастерья уже пришли на работу позевывая. Я с трудом дождалась, когда ночную партию изделий вытащат из печи. Быстрее ветра я зарядила амулет, настроенный на Эрика и активировала.

Но амулет не заработал, будто его и не было на этом свете.

Глава 83. Драдрерика

Лейва выпустили из тюрьмы, признав, что его подставил Трюггви. Когда его начали проверять, все легко сошлось: у него в ту ночь не был дежурства, но соседка видела, как вечером он покинул свою квартиру, а вернулся только после полуночи. Припомнив, коллеги вспомнили, как он настраивал их и подзуживал против Лейва и Эрика, как ловко высмеивал их теории.

Все сошлось, убийца был известен, невиновный отпущен, но это ни к чему не привело. Зимнее солнцестояние приближалось, а ни одна из облав, организованных все еще не выздоровевшем капитаном Вигбьорнсоном, так и не дала результатов. Мои амулеты тоже не работали. Все, что внушало мне надежду, что Эрик все еще жив, но где-то в плену.

Лейв, едва восстановившись после заключения в безмагической камере, мотался по городу, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы помочь, но пока, насколько я знала, у него ничего не получалось. «Он меня не бросил, когда меня подставили, и я его вытащу,» — бормотал он, отсекая все предложения пожить немного в полицейском санатории для магически истощенных.

Иногда он заезжал в школу делился новостями, ожидая каких-то прорывов от меня, но мне нечем было его порадовать. Поисковики заняли свое место прямо на стене тренировочного зала, чтобы сразу можно было увидеть, если кто-то выйдет из-под защиты от поиска, но пока не реагировали.

Я постаралась максимально нагрузить себя работой, чтобы не сойти с ума, и тренировала одну группу за другой, иногда даже несколько одновременно. Без этого я не могла ни спать, ни есть. Хотя вряд ли это можно было назвать здоровым сном — я просто доводила себя до полуобморочного состояния и падала на стопку недавно закупленных ковриков для медитаций прямо в тренировочном зале — на случай, если амулеты все же заработают.

Кейа говорила, что я должна отдохнуть хотя бы ради Эрика, чтобы быть в состоянии ему помочь, когда потребуется, но я только отмахивалась — мой резерв был полон, и я горы готова была свернуть, если бы кто-то только показал мне те горы, развал которых поможет вернуть Эрика.

Сиг с Кейей, кстати, помирились. Кажется, она наконец-то что-то поняла, не знаю, каким образом, но решилась и подошла к Сигу. По ее словам просто сказала, что сожалеет о своих словах и о том, что у них ничего не получилось. Не сразу, но слово за слово, и Сигмар растаял, но сразу поставил условие, что он больше не хочет жить в неопределенности, что она сразу должна дать свой ответ, согласна ли она быть его женой. И Кейа согласилась, они договорились о помолвке в несколько месяцев, пока школа встанет на ноги, а потом поженятся.

Когда мой резерв в очередной раз переполнился, я даже удивилась — я не обращала внимания на артефакт, измеряющий заполненность резерва, слишком долго. До последнего держалась, заканчивая очередное занятие, а потом села на стопку ковриков и уже не смогла подняться. Кейа предлагала довести меня до дома, но я отказалась — мне не хотелось уходить из своей школы, она придавала моей жизни хоть какой-то смысл.

Занятия на следующий день пришлось отменить, но я находила какое-то мазохистское удовольствие в том, чтобы лежать и мучиться от переполненного резерва. Ни читать, ни разговаривать не хотелось, только лежать и пялиться в потолок, ощущая, как внутри ворочается огромное солнце, раздвигая что-то внутри под свои размеры, норовя неаккуратным движением раздавить внутренние органы или разломать ребра. Я точно знала, что это невозможно, что это не физический объект, а давление магии, растягивающей резерв до размера, пропорционального другим моим параметрам, но жутковатые картинки все равно вставали перед моими глазами. И я решила терпеть этот процесс до последнего, не позволяя себе его облегчить, пока не дойду до критического состояния.

Не знаю, заснула ли я или, измучившись, потеряла сознание, но очнулась я уже в темноте от стука. Я растерянно оглянулась, не понимая, что происходит. Полная луна заглядывала в окно, рисуя на полу зала разделенный на четыре неравные части квадрат. И я слышала стук… стук, идущий, одновременно с двух разных сторон. Движение привлекло мое внимание, и я увидела, что один из трех висящих на стене поисковых амулетов зашевелился: верхний шарик вращался у центра, а нижний… нижний раскачивался, то указывая на входную дверь, то глухо ударяясь в стену.

Я попыталась встать, но поняла, что не в силах. Кое-как дотянулась до амулета-батарейки и сжала его в ладони. Перед глазами запрыгали светящиеся мушки от того, как быстро я пыталась избавиться от лишней энергии. Стук в дверь прервался, и я услышала, как щелкнул замок. Уверенные шаги, и вот уже надо мной возвышается знакомый мужчина.

— Вы все же соврали, нет никакого лечения, — говорит он спокойно, хоть и смотрит на меня с презрением.

— Это и есть лечение, — выдыхаю я, когда мой резерв опустошается до приемлемых значений. Кое-как сажусь и стараюсь глубже дышать, привыкая к новому состоянию. — Чтобы растянуть недоразвитый резерв, нужно позволять ему медленно переполняться. Это неприятно, но с каждым разом резерв становится больше, пока