Желтоглазые крокодилы - Катрин Панколь

— От него почти ничего не осталось. Только часы для дайвинга, что я ему подарила, и обувь.

Жозефина вздрогнула, подумав о дочках.

— Не стоит пока говорить девочкам, — сказала она. — У Гортензии через неделю экзамены, а Зоэ такая чувствительная… Я постепенно их подготовлю. Сначала скажу, что он исчез, что его нигде не могут найти, и потом уж как-нибудь выложу правду. В любом случае, — продолжала она задумчиво, словно разговаривая сама с собой, — он им давно не писал, давно не звонил. Он почти исчез из их жизни. Они еще долго не будут спрашивать меня о нем… Я им потом скажу… потом… не знаю когда… сначала скажу, что он уехал куда-то подыскивать место для нового питомника… а потом… ну, посмотрим.

И тут воспоминания обрушились на нее.

Их первая встреча. Он тогда заблудился в Париже. Держал в руке план города и пытался в нем разобраться. Она приняла его за иностранца. Подошла и произнесла, тщательно выговаривая слова: «Могу я вам чем-то помочь?» Он растерянно взглянул на нее и объяснил: «У меня важная встреча, деловая встреча, я боюсь опоздать». «Это недалеко, я провожу вас», — сказала она. День был чудесный, отличная погода, первый летний день в Париже, она была в легком платье, только что выиграла конкурс и получила место. Ходила довольная, счастливая. Она довела его до нужного ему дома и оставила перед лакированной деревянной дверью на улице Фридланд. Он вспотел. Вытирая лицо, беспокойно спросил ее: «Я прилично выгляжу?» Она засмеялась и ответила: «Безупречно!» Антуан поблагодарил ее взглядом побитой собаки. Она очень хорошо помнила этот взгляд. А тогда подумала «Вот хорошо, оказала ему услугу, сделала сегодня доброе дело, у бедняги был такой несчастный вид…» Да, именно в таких выражениях она подумала о нем. Он предложил ей сходить в кафе после его собеседования: «Если все будет хорошо, отпразднуем мое новое назначение, а если нет, вы будете меня утешать». Она решила, что приглашение высказано довольно неуклюже, но тем не менее согласилась. «Помню, я согласилась, потому что не боялась его, потому что погода была хорошая, потому что делать мне было нечего, а опекать кого-то — приятно. Он смотрелся потерянным в этом слишком большом городе, в этом слишком большом костюме, с этим планом в руках, который он не мог разобрать, с каплями пота на лице». Пока ждала его, решила прогуляться по Елисейским Полям, купила ванильно-шоколадное мороженое и губную помаду. Потом вернулась за ним к той же деревянной лакированной двери. И застала там энергичного, пылкого, уверенного в себе, даже властного мужчину. Она не могла понять: то ли сама придумала его образ во время прогулки, то ли плохо его разглядела при первой встрече. Теперь он предстал в новом свете: мужественный, убедительный, остроумный. «Все прошло как по маслу, — сказал он ей. — Я принят!» И пригласил ее на ужин. Весь вечер говорил о будущей работе, он будет делать то, он будет делать это, она слушала, и ей хотелось расслабиться, покориться ему. Он был таким надежным, таким привлекательным. Потом она часто думала о том, насколько по-разному можно увидеть одного и того же человека и как понять, под каким углом зрения нам открывается истинное его лицо. И меняется ли в зависимости от этого наше отношение к нему. Если бы его не взяли на работу, и он бы остался таким же, грустным, потным, растерянным, — согласилась бы она? «Не думаю, — честно признала Жозефина. — Я бы пожелала ему удачи и ушла бы, не обернувшись». Так от чего зависит рождение чувства? От некого мимолетного, неуловимого, изменчивого впечатления? От образа, который меняется, давая возможность домысливать его по своему вкусу? Потом, предлагая ей руку и сердце, он был таким сильным и мужественным. Вот она и согласилась. Но еще несколько лет не могла привыкнуть к разнообразным сторонам его сложной натуры.

«А теперь не осталось ни сторон, ни натуры. Он умер. Мне осталось только воспоминание о непостоянном, но милом и нежном человеке. Может, ему нужна была не такая жена, как я».

— Что вы собираетесь делать? — спросила Жозефина у Милены.

— Пока не знаю. Может быть, уеду в Китай. Не знаю, говорили вам девочки, но я начала там свой бизнес.

— Да, они мне рассказывали.

— Думаю, все-таки поеду туда, заработаю много денег.

Глаза ее загорелись. Чувствовалось, что она думает о своих планах, о заказах, о будущих прибылях.

— В любом случае, вы должны попробовать… отвлечетесь.

— В любом случае, выбора у меня нет. У меня ничего не осталось, я все свои сбережения отдала Антуану. Ох! Вы не подумайте, будто я что-то у вас прошу! Я пришла совсем не за этим!

У Жозефины действительно возникла задняя мысль, когда Милена заговорила о деньгах. Мелькнуло подозрение: «Она приехала просить меня, чтобы я ей возместила долг Антуана». Но, поймав грустный, добрый взгляд Милены, она упрекнула себя в бессердечии, и тут же попыталась исправить положение:

— Мой отчим торгует с китайцами. Съездите к нему, он может вам что-нибудь посоветовать…

— Я уже один раз воспользовалась его именем, чтобы связаться с адвокатом, — покраснев, призналась Милена.

Потом, помолчала, теребя застежку сумки, и наконец заключила:

— Действительно, хорошо бы мне с ним встретиться.

Жозефина дала ей адрес и телефон Шефа и сказала:

— Можете сказать, что вы от меня. У нас с Марселем прекрасные отношения…

Забавно было называть его Марселем. Он тоже представал в ином свете, когда его называли по имени.

Ее мысли были прерваны топотом ног по лестнице и хлопаньем входной двери. В кухню влетела Зоэ, красная, задыхающаяся — и остановилась, как вкопанная, перед Миленой. Ее взгляд перебегал от матери к Милене и вопрошал: «Откуда она взялась?»

— А где папа? — тут же спросила она у Милены, даже не поздоровавшись.

Она подошла к маме и обняла ее за талию.

— Милена как раз мне рассказывала, что твой отец переехал вглубь страны. Он хочет найти земли для новых питомников. Вот почему от него так давно ни слуху ни духу…

— Он не взял с собой компьютер? — подозрительно спросила Зоэ.

— Компьютер в саванне! — воскликнула Милена. — Где ты такое видела, Зоэ? Ну ты наконец меня поцелуешь?

Зоэ замешкалась, посмотрела на мать, потом подошла к Милене и осторожно чмокнула в щеку. Милена обняла ее, прижала к себе. Жозефину слегка задело, что у них такие теплые отношения, но она справилась с этим ощущением. Гортензия была удивлена не меньше сестры, и вела себя так же отстраненно. «Они на моей стороне», — подумала Жозефина. И ей это было приятно; наверное, постыдное чувство, но что поделаешь, так спокойней. Они, наверное, теряются в догадках, зачем она приехала. Жозефина повторила для Гортензии то же самое, что сказала Зоэ. Милена утвердительно кивала.

Гортензия выслушала ее, потом спросила: и телефона у него нет?

— Видно, разрядился…

Кажется, Гортензию это не убедило.

— А ты зачем приехала в Париж?

— Закупить товары и встретиться с адвокатом…