Муссон - Уилбур Смит

— Все они очень храбрые люди. — Люк помахал над головой шапкой. — И достойны тебя больше, чем я, мой маленький цветочек!

Корабль остановили на реке Медина милей выше Коувза. Том приказал Неду закрасить французское название шлюпа, но не заменил его новым. Шлюп ничем не выделялся среди других небольших кораблей, стоявших на якоре. Экипаж предупредили о необходимости соблюдать осторожность, особенно — не болтать на берегу о том, откуда корабль и зачем и куда плывет.

Рейнольдс явился сразу, как получил записку Тома. Когда доктор вырезал пулю, Том лежал на решетке в своей новой каюте. Аболи держал Тома за руки, а Уил Уилсон — за ноги. Первый же надрез Рейнольдса обнажил мягкий свинцовый шар, и доктор вытащил его из распухшей, воспаленной плоти. В том месте, где пуля задела ребро, виднелась яркая металлическая полоска.

Затем, пока Том метался и истекал потом на решетке, врач проверил раневой канал, идущий вдоль грудной клетки.

— Есть! Весь пыж и кусок твоей рубашки впридачу.

Хирург гордо продемонстрировал дурно пахнущие трофеи, держа их пинцетом. Он показал их Тому, который лежал в поту, сжимая зубами деревянный брусок.

— Думаю, теперь рана быстро заживет. — Рейнольдс принюхался к гною и выделениям из раны. — Чисто, как добрый девонский сидр. Разложение еще не проникло в кровь. Однако я оставлю в ране перо, чтобы гной вытекал беспрепятственно. А через три дня приду и извлеку его.

Когда Рейнольдс извлек перо, он объявил, что проведенная им операция — шедевр хирургического искусства.

И осушил кувшин доброго сидра, предложенного Томом.

Под влиянием сидра он без протестов и размышлений принял предложенный ему Томом пост корабельного врача.

— В последний год я едва не умер от скуки. Ни приличная пулевая рана, ни удар саблей не озаряли моих дней. Ничего, кроме сопливых носов и ожогов, — признался он за вторым кувшином сидра, когда они сидели на открытой палубе у грот-мачты. — Мне часто снились теплые дни на Берегу Лихорадок.

Тут снизу донеслись тяжелые удары, и несколько минут спустя из люка показалась голова старшего плотника.

— Работа закончена, капитан. Можете плыть, куда душа пожелает.

Том нанял команду из трех местных плотников, чтобы закончить переоборудование «Ласточки». Выполняя требования Тома, они работали по сменам — весь день с утра до темноты и ночью при свете фонарей. Он заплатил им за отлично выполненную работу и распрощался с ними.

Тем временем он отправил Уила Уилсона и Неда Тайлера на пароме через Солент,[17] собрать тех моряков, которые уже согласились участвовать в плавании. Эти матросы дожидались вызова Тома в портах и рыбачьих деревушках от Плимута до Портсмута.

Том и мастер Уэлш поехали с Уилсоном и Тайлером в Саутгемптон. Они обходили купцов и торговцев, приобретая припасы, чтобы снабдить «Ласточку» на время долгого трудного пути, и товары на продажу. По опыту последнего плавания с отцом Том знал, какие товары пользуются особым спросом у черных африканских племен.

Он заказал и оплатил почти две тонны хлопчатобумажных тканей, две тысячи головок топоров, пять тонн медной проволоки, пятьсот ручных зеркал, тонну венецианских стеклянных бус, двадцать фунтов иголок, сотню дешевых мушкетов с пороховницами и мешочками с пулями и тонну разнообразных безделушек и дешевых украшений. Большая часть всего этого в течение недели была переправлена через Солент и благополучно убрана в трюмы.

Том оставил мастера Уэлша в Саутгемптоне завершить закупку товаров, а сам вернулся на корабль. Последние дни он нервничал в ожидании экипажа. Моряки собирались постепенно, поодиночке и небольшими компаниями, все с дорожными мешками через плечо.

Когда они поднимались на борт, он, здороваясь, называл каждого по имени и просил отметиться в списке экипажа. Это были лучшие моряки с «Серафима» и других кораблей флота. Том радовался каждому и каждому выдавал по серебряному шиллингу в честь возвращения на корабль и отправлял вниз отыскивать себе место и вешать гамак.

На барже, нанятой для доставки последних товаров из Саутгемптона через Солент к тому месту на Медине, где стояла «Ласточка», вернулся мастер Уэлш. Когда эти товары разместили, трюмы «Ласточки» заполнились и она низко осела в воде. Однако Нед Тайлер и Уил Уилсон еще не вернулись, приходилось их ждать. Часа не проходило, чтобы Том не поглядывал на берег, опасаясь появления бейлифов.

Он был уверен, что полицейские уже обыскивают порты на южном побережье. По его предположениям, начали они с Плимута и расходились оттуда, обшаривая каждый шлюп.

Рано или поздно они доберутся до острова Уайт, и расспросы приведут их к «Ласточке».

Были и иные причины для беспокойства. Осень была на исходе, скоро зима накроет сетью бурь морские пути, ведущие на юг, и задержит «Ласточку». Зато за эти дни его рана зажила. Том снова был энергичен и полон сил, и ему не терпелось отправиться в путь.

По ночам в крошечной каюте его преследовали мысли о братоубийстве, и он размышлял о своей вине. По Библии в потертом кожаном переплете он перечитывал историю Каина и Авеля и не находил утешения. Затем к концу второй недели вернулись Уил Уилсон и Нед Тайлер. И удивились тому, как тепло и радушно встретил их капитан.

— Джереми Комптон передумал, а Уилла Барнса и Джона Бердхема мы не могли найти, — виновато объяснил Нед.

— Не беда, Нед, — радостно заверил Том, и они принялись изучать корабельное расписание, распределяя обязанности. Нед — первый помощник, другие офицеры — Уил, Люк и Аболи; и экипаж из двадцати семи испытанных, закаленных моряков.

— Остался последний груз товаров на продажу — двести фунтов красных и зеленых венецианских бус, — сказал Том своим офицерам. — Если повезет, этот груз прибудет завтра. И со следующим отливом, как только товар будет размещен, мы отплывем.

* * *

Наступила последняя ночь перед отплытием. Когда солнце село в толстый слой серых туч, к Тому явилась депутация во главе с Люком Джервисом. Том сидел на носу и задумчиво смотрел на деревенские огни; он навсегда прощался с Англией, опечаленный неожиданным изгнанием, в котором ему предстояло провести остаток дней, и в то же время взбудораженный возможностью наконец начать поиски Дориана и вернуться в таинственные, заманчивые земли на далеком юге.

— Кое-кто из парней хочет выпить последнюю кружку эля в таверне и поцеловать хорошенькую христианскую девушку, прежде чем завтра мы отплывем. Вы разрешите на час отправиться на берег, капитан? — уважительно спросил Люк.

Том с минуту думал. Неразумно отпускать людей на берег: даже лучшие моряки, выпив, становятся буйными и ненадежными.

— Следующие три года им не попробовать доброго английского эля, — осторожно нажимал Люк.

«Он прав, — подумал Том, — и им трудно будет смириться с отказом».