Звезда ведьмы - Джеймс Клеменс

Грэшим следил за усилиями Джоака, приподняв бровь.

— Как ты силен, мальчик мой! Какого мага я сделал бы из тебя, будь у нас побольше времени… — он печально покачал головой, снова обернувшись к Кровавому Дневнику.

Элена не уподоблялась брату, тратя усилия понапрасну. Воспользовавшись тем, что чародей отвлекся, она обратилась к своей сущности и коснулась ревущей ведьминой магии внутри. Когда Грэшим шагнул к столу, она нанесла ему удар. Пылающее копье дикой магии вырвалось из ее лона.

Колдун почувствовал магический всплеск и шарахнулся в сторону. Ведьмин огонь ударил в пол за его спиной, промахнувшись не больше чем на палец.

Во все стороны брызнули щепки. Магическое пламя прожгло переборки и днище корабля, оставив дыру, через которую можно было запросто увидеть землю внизу. Отдача разрушила путы Элены, и она медленно сползла по стене.

В тот же миг Эр’рил оказался рядом.

Отделенный от них дырой с неровными краями, стоял, пошатываясь, темный маг. Полы его плаща дымились. Приняв устойчивую позу, он снова выставил перед собой клинок.

— Вот умная девчонка, — проворчал он. — Но второй раз ты меня не поймаешь. Меч способен защитить меня даже от твоей магии.

Элена понимала, что он прав. Ведь ей приходилось использовать Тень Осоки в бою. Оружие всегда защищало своего владельца.

— Тогда уходи с мечом, — сказала она, поднимаясь. — Но я не позволю тебе уничтожить Кровавый Дневник.

Грэшим хмуро посмотрел на книгу, лежавшую на столе, потом на прореху в полу, разделявшую его и Дневник.

— Ладно, девочка… Но игра не закончена. Это я тебе обещаю!

Он занес ногу, намереваясь шагнуть в дыру и убраться подальше вместе с добычей. Элена ощутила, как в воздухе сгущается магия.

И тут, смазанным пятном промелькнув перед ее боковым зрением, Эр’рил прыгнул, падая в сторону и перекатываясь. На лету он выхватил кинжал из-за голенища и метнул его с точностью опытного жонглера. Клинок вонзился в запястье колдуна, пронзив его насквозь.

Рука Грэшима дернулась, пальцы разжались от боли. Тень Осоки зазвенела о камни очага.

Самому темному магу повезло гораздо меньше. Потеряв равновесие, он медленно покачнулся и рухнул в дыру. Не веря происходящему, он отчаянно закричал. Бросив посох и потеряв меч, он не смог призвать на помощь магию, чтобы замедлить падение.

Так и летел, крича во все горло.

Эр’рил и присоединившаяся к нему Элена опустились на колени у края пролома.

Темный маг падал, кувыркаясь в воздухе, дрыгая руками и ногами. У самой земли его встретила одна из лишенных ветвей яблонь. Обломанная, заостренная верхушка дерева вонзилась Грэшиму в грудь. Под своей тяжестью он сполз ниже, разрывая горелым стволом внутренности, и неподвижно замер, так и не достигнув земли.

Так как с его смертью исчезло удерживающее заклинание, Джоак упал на пол, соскользнув по стене.

Элена вспомнила давние слова тетушки Мисилл о том, что не следует слишком уж полагаться не магические способности. И вот прямое доказательство тому. Тень Осоки, один из самых мощных артефактов, когда-либо появлявшихся на земле, проиграл самому простому кинжалу из стандийской стали.

Эр’рил мягко взял Элену за руку, чтобы отвести от дыры, но тут с другой стороны появился Джоак. Его лицо побледнело от ярости, грудь вздымалась. В ладонях он сжимал костяной посох Грэшима.

— Еще не все, — наполовину простонал он.

Губы его продолжали двигаться, но теперь совершенно беззвучно.

Ведьма ощущала холод, исходящий от брата.

— Нет, Джоак… Все закончено.

Он не взглянул на нее. С посиневшими от холода губами брат ведьмы поднял посох и нацелил его вниз, а с последними, едва слышными словами нанес магический удар.

Сгусток черного пламени сорвался с конца полой кости. Свет разорвал сумрачное утро, наполнив его пляской теней, а потом ударил в окровавленное дерево. Брызги горящей живицы и ошметки коры разлетелись в разные стороны. Дерево превратилось в ревущий костер и сгорело дотла вместе с насаженным на него телом. Крики проклятой души звучали на протяжении бесконечно долгих мгновений, но вскоре стихли. Остались лишь клубы дыма и зола, по которой плясали язычки пламени.

— Вот теперь он в самом деле мертв, — пробормотал Джоак.

Костяной посох рассыпался в прах в его пальцах и улетел на землю сквозь дыру. Брат ведьмы повернулся, выпрямился и вышел, не проронив больше ни слова.

Элена не могла сдвинуться с места, но чувствовала радость от того, что Грэшима больше нет, что чудовище, убившее родителей и мучившее брата, мертво. Но к этому примешивалось и ощущение потери. «Кто же, в самом деле, сейчас победил?» — думала она, глядя на тлеющие остатки яблони.

Эр’рил собрал разбросанные покрывала и накинул одно из них на плечи Элены, прикрывая прорехи в одежде. Снизу донеслись звуки рога, напоминая об идущей там битве.

— Если бы ты не вспомнил о крови… — обрела ведьма дар речи.

— Замолчи, — прошептал он. — Неужели ты думаешь, что я так быстро могу забыть, как лишил тебя невинности?

В его глазах мелькнули легкий след вины и забота.

— Если бы не это… — она коснулась щеки стандийца. — Тогда, быть может, этим утром мы потеряли бы всякую надежду.

Он просто крепко обнял ее. Но рога гудели — война не собиралась ждать их вечно. Эр’рил отпустил Элену, поднял с пола Тень Осоки и сунул клинок в ножны.

— Появление Грэшима… — он глянул на нее. — Это как-то связано с Джоаком, да?

— Да, — кивнула Элена. — Джоак продолжает искать способы, чтобы оживить Кеслу. Наверное, Грэшим предложил за свободу какие-то заклинания или магическую силу.

— Когда человек становится на тропинку тьмы, возврата нет, — Эр’рил посмотрел на дверной проем. — Ты думаешь, мы еще можем доверять ему?

Элена задавалась тем же вопросом, страшась собственных сомнений.

— Я не знаю, — пошептала она.

День давно перевалил за полдень. Джоак продолжал ощущать на языке горечь драконьей крови. Чудодейственное снадобье полностью излечило живот, пострадавший от магической атаки Грэшима, но не могло исцелить больное сердце.

Брат Элены стоял на носу «Феи ветра». Дождь напитал его волосы, холодные ручейки сбегали за воротник, но Джоак не дрожал. В глубине души он стал более холодным, чем ливень. Он поднял глаза к сумрачному небу. Полдень, а казалось, будто вечереет. Неужели этот мрак не закончится никогда?

Покрепче сжав посох, он глянул вниз. В предстоящем сражении он не имеет права потерпеть неудачу, а значит, должен отдать все силы для борьбы.

Но, несмотря на решимость, взгляд Элены преследовал его. Она, кажется, все поняла во время сражения на нижней палубе, но простила — ведь он оставался ее братом. Однако в ее глазах он успел заметить неуловимый оттенок другого чувства. Теперь она никогда не допустит его в свое сердце так глубоко, как раньше. И это знание горело в его душе еще одной раной, которую не способна исцелить даже кровь дракона.