Обратный отсчет - Олекса Белобров

Одновременно откликнулись Тайфун, Дыня и Корн. Понимая, что счет идет на минуты и времени в обрез, Хантер не стал кодировать сообщение, передав все открытым текстом.

Стингер тяжело ранен и захвачен, его люди расстреляны и изрублены кинжалами, за исключением механика-водителя, который сейчас находится в десантном отделении Хантеровой «брони»… Царандоевская «точка» полностью вырезана, на ее месте оставлена засада, в которую попал и сам Хантер. Кроме всего прочего, боеприпас исчез…

К концу своего доклада, уже немного успокоившись, капитан заговорил осторожнее. Карабас-Барабас, сообщил он, судя по всему, является большим любителем музыки, в частности, творчества ВИА «Песняры», поэтому в ближайшее время намерен посетить их концерт. Хантер в данное время настойчиво разыскивает потерянную им «Мальвину», полюбившую, как ни странно, ночные водные процедуры…

— Вас понял, Хантер! — металлическим голосом, спокойно ответил Дыня. — «Песняры» подготовили замечательную концертную программу! Гарантирую аншлаг! Конец связи! — Командир первой роты вышел из эфира.

— Хантер! — хрипло закричал в наушниках Чабаненко. — Я Тайфун! Делю «раритеты» пополам — три «коробочки» доставлю тебе лично, а четыре подарю солистам «Песняров»! Держись! Не лезь в самое пекло, помни про обратный отсчет! И не спеши, не спеши, не спеши! — шаманил в эфире земляк, хотя сейчас был как раз тот самый случай, когда требовалось спешить изо всех сил.

— Вас понял, Тайфун! — Хантер обрадовался подкреплению. Целых три бронеобъекта — это вам не шутки!

— Вперед, механик! — возбужденно скомандовал он, спустившись вниз.

— Товарищ капитан! — Сержант Фролов испуганно уставился на него. — Да вы же весь в крови! — указал он на руку офицера.

— Это не моя, — отмахнулся Хантер и застыл — из рукава ручьем хлынула кровь, совершенно свежая, залив весь полик отделения управления.

Ее было много, слишком много… Рукав стоял колом — кровь успела пропитать ткань и начинала сворачиваться. Фрол, взяв у капитана «медвежатник», осторожно обрезал насквозь пропитавшийся кровью рукав бушлата вместе с летней курткой и тельняшкой и стащил его, как гипс, через кисть.

Картинка открылась еще та. В предплечье правой руки неглубоко засела рикошетная пуля от ППШ, должно быть, отскочившая от бронежилета Ласточкина. Кожу и мышцы рядом с пулевой отметиной посекло осколками запала гранаты, неудачно брошенной радистом в горячке боя. Кровь хлестала вовсю, но Хантер, находившийся в возбуждении, а заодно и под действием промедола, ничего не замечал.

Сержант туго перетянул рану бинтом, тот на глазах потемнел и промок, а Фрол все мотал и мотал один бинт за другим, пока на руке не образовался новый рукав, темно-бурый, однако кровь как будто остановилась.

— Ну, совсем другое дело! — оживился капитан. — Теперь и воевать можно!.. Ох, нам бы Стингера отбить! — с тоской в голосе добавил он. — И черт бы с ней, с этой «Мальвиной»!

Это было чистейшей правдой — ему в самом деле было наплевать на эту ракету, пусть самую сверхсекретную, новейшую и смертоносную. Сейчас она для него просто не существовала. Жизнь молодого офицера — только это имело значение и заставляло его забывать о себе, о тех, кто мчался вместе с ним сквозь ночь на броне, и даже об Афродите…

Уже светало, когда одинокий БТР, натужно завывая двигателями, настойчиво продвигался по обмелевшему руслу Вари-руд, пытаясь настичь вездеход. Тот прошел здесь совсем недавно — об этом свидетельствовали свежие следы, оставленные «Захаром» на галечных наносах. Глядя в бинокль и сверяясь с картой, капитан Петренко то и дело до крови прикусывал нижнюю губу — ему становилось все хуже. Стыли уши, щеки и виски, немели губы, мир колебался и плыл перед глазами. Он старался держаться, но с каждой минутой сил оставалось все меньше.

Один из «каскадеров» отдал ему свой шприц-тюбик с промедолом. Фрол вколол обезболивающее, и капитан на некоторое время вновь почувствовал себя «на коне». До кишлака Муравай оставалось около двух километров, когда он засек в бинокль «Захар» — отчаянно газуя и поднимая мутные буруны, вездеход пер против течения, погрузившись по самый бампер. Кузов был набит душманами — заметив преследование, они разразились воплями.

Затем они что-то подняли на руках. Хантер взглянул в бинокль и снова похолодел: это был Стингер — старший лейтенант Толя Скрыпник в своей «союзной» форме. Таким наглядным способом «духи» давали понять — если БТР откроет огонь, первым погибнет Стингер, а если не погибнет сразу, то все равно ему не жить.

— Хантер вызывает Тайфуна! — Капитан схватился за гарнитуру радиостанции, как за спасительную соломинку. — Вижу «Захара», наблюдаю Стингера. «Духи» прикрываются им, как щитом. До Муравая километр, принимаю решение — врываюсь в кишлак, освобождаю пленного силой!

— Я Давлет, я Давлет! — неожиданно зазвучал в эфире спокойный голос полковника Худайбердыева. — Приказываю — в кишлак не входить ни при каких обстоятельствах! Вас сожгут из гранатометов! Повторяю — в кишлак не входить! Запрещаю!

— Что же делать, рафик Давлет?! — в отчаянии прохрипел Хантер, понимая, что тот прав. — Они же замучают Стингера! И «Мальвина» у них!

— Приказываю: уничтожить «Мальвину» «Малюткой»! — неожиданно распорядился Худайбердыев. — Ближе, чем на полкилометра, к Мураваю не подходить! Действуй, Шекор, действуй! — В голосе, звучавшем в шлемофоне, слышалось сочувствие. — Стингера уже не вернуть! Так будет лучше для всех… Как понял меня?

— Стой, твою мать! — прохрипел капитан, обращаясь к механику-водителю, и сорвал с себя шлемофон, чтоб не долбал ему в уши. — Наводчик-оператор, приказываю — уничтожить термобарический боеприпас[162], находящийся на автомобиле ЗИЛ-157! Десант, в «броню»! — И сам закрыл люк на стопор.

Наводчик-оператор «Малютки» произвел пуск. Толчок корпуса бронетранспортера подтвердил: противотанковая ракета благополучно сошла с направляющей. Оператор аккуратно вел ПТУР, и на конечном отрезке траектории она стремительно нырнула вниз и угодила точно в кузов «Захара».

Взрыв чудовищной силы заставил БТР, находившийся достаточно далеко от эпицентра, покачнуться.

— Прости нас, Толя! — Капитан осенил себя крестным знамением, заметив, что повязка опять промокла от крови. — Не смогли мы тебя спасти…

— Я Хантер! — снова вышел в эфир Петренко. — Докладываю: «Мальвина» уничтожена, Стингер погиб. Вечная память!

— Возвращайтесь «на базу», Хантер! — приказал Худайбердыев. — «Песняры» уже заканчивают концерт. Карабас-Барабас угодил-таки в каминхар!

— Дай-то бог… Механик, «на базу»! — утомленно приказал Хантер, равнодушно следя за тем, как кровь капает с повязки на металл полика. — Наводчик, ко мне! — прохрипел он, выползая из отделения управления на броню.