Жизнь Мухаммеда - Юрий Борисович Вахтин
Шрифт:
Интервал:
– Здесь я служу тебе, Боже! – воскликнул Мухаммед, надев ихрам. – Здесь я служу тебе! Нет тебе равного! Одному тебе – поклонение, от тебя – все благое! Нет царства, кроме твоего царства, нет власти, кроме твоей власти!
Слова этой древней молитвы были хорошо известны: но во времена невежества язычники исказили их, а теперь Мухаммед очистил ее, вернул ей святость – точно так молился праотец Ибрахим, представая перед Господом.
Очистить угодный Аллаху хадж от искажений, подсказанных сатаной многобожникам, и было его апостольским долгом.
В Мекке пророк совершил умру – поклонение Каабе. Болезнь измучила его, совершать обхождение вокруг храма и бегать между ас-Сафой и аль-Марвой ему было не по силам. На верблюдице аль-Касве объехал он семь раз вокруг Каабы, тросточкой прикасаясь к Черному камню, на ней же совершил «бег» между священными холмами. Исполняя эти древние обряды, он молился, и молитвы были обращены к единому Богу: тем самым умра очистилась от языческой скверны и стала служить исламу.
Мухаммед смазал волосы специальной мазью, приготовленной из камеди; мазь эта придавала голове опрятный вид, помогала против насекомых и делала не столь мучительным последующее бритье головы. Но бриться Мухаммед не стал – никто не должен брить голову, объяснял он, пока жертва не дойдет до своего места; ему же еще предстояло поклониться окрестным святыням и совершить жертвоприношение.
Завершив умру, Мухаммед снял ихрам и переоделся в обычную одежду, чтобы немного передохнуть. Вместе с ихрамом он снял с себя все обязанности паломника – все мирское стало для него дозволенным, он мог видеться с женами, заниматься делами. Омар открыто осудил его за это; что бы Мухаммед ни делал, всегда находились недовольные, всегда его осуждали.
Отдохнув, он вновь надел ихрам и отправился исполнить самое трудное – очистить от скверны долины Мина и Муздалифа и гору Арафат. Здесь были главные святыни кочевников, многобожники чтили их больше, чем Каабу. Теперь кочевники приняли ислам и должны были чтить на этих местах, насквозь пропитанных язычеством, Аллаха.
Через долины Мина и Муздалифа проследовал Мухаммед во главе многотысячной толпы паломников к горе Арафат, древнему месту предстояния, встречи людей лицом к лицу с Богом или богами. Идолы были уничтожены, но места, на которых они еще недавно стояли, запомнились и почитались мусульманами особенно священными. В этом гнездилось язычество.
– Весь Арафат – место предстояния! – громко возвестил Мухаммед. – Весь, целиком!
– Здесь служу я тебе, Господи! Здесь я служу тебе! – стали кричать мусульмане знакомые слова молитвы, положенной в местах предстояния. Эту молитву, лаббайку йа рабба, как ее называют арабы, выкрикивали как можно громче и повторяли многократно.
С вершины Арафата, сотворив полуденную молитву, обратился Мухаммед с проповедью к паломникам. Он восседал на аль-Касве, а Рабия ибн Убайя, наделенный могучим голосом и четким произношением, был его глашатаем.
– О люди! – кричал Рабия многотысячной толпе. – Посланник Бога говорит: знаете ли вы, какой сейчас месяц?
– Священный месяц! – кричали хаджии.
– Посланник Бога говорит, – кричал Рабия, – Бог освятит вашу кровь и ваше достояние до дня встречи с ним, как он освятил этот месяц!
Фразу за фразой повторял Рабия слова Мухаммеда, голос которого не мог долететь до толпы.
– О люди! Не знаю, встретимся ли мы через год – внемлите же словам моим! – говорил Мухаммед. – Ваша кровь и ваше достояние – священны до встречи с Господом вашим, и этот день, и этот месяц, и этот хадж – священны!
Верните клятвы тому, кто вам доверился, клятвы запретил Господь! Рост запретил Господь – проценты уничтожаются. Не должно быть никакого ростовщичества, и проценты Аббаса ибн аль-Мутталиба уничтожены!
…За кровь, пролитую во времена неведения, Бог запретил мстить! И я не буду судить ее!
О люди! Сатана теряет власть над всяким, молящимся на вашей земле. Но если вы станете поклоняться ему, он будет расставлять вам сети и сделает ничтожным в глазах Бога все ваши деяния – берегитесь же сатаны!
Время принадлежит Богу – так было в день, когда он создал небеса и землю, так есть, и так будет! Число месяцев у Бога – двенадцать, и вставка – увеличение неверия, деяние сатаны!
Ваше право – на жен ваших, и право ваших жен – на вас! Вы вправе требовать, чтобы они не оскверняли ложе ваше и избегали непристойного. Если они не воздержатся – Бог разрешает запирать их и наказывать ударами, но без жестокости! Если они воздержатся – их право требовать, чтобы вы питали их и одевали их с добротой! Будьте снисходительны к поступкам жен ваших – ведь они пленницы ваши, не умеющие обуздывать себя; вы взяли их по закону Господа, вы обладаете ими по слову Господа – слушайте же мои слова, о люди!
О люди! Верующий – брат верующего, и все верующие – братья! Берите же от брата своего только то, что он дает вам, дает по доброй воле, – и не ошибетесь вы! Поняли ли вы слова мои?
– Поняли! – кричали верующие.
– Посланник Бога сказал, – кричал глашатай Мухаммеда, – Бог – свидетель того, что вы поняли!
– О люди! Придерживайтесь того, что я оставляю вам, и вы не ошибетесь! Ясное указание, Книгу Бога, оставляю я вам – внимайте же тому, что я говорю вам! Веруйте: Бог – един, смерть и воскресение – несомненны, и предопределено время, когда восставшие из гробов будут призваны на суд! Веруете ли вы?
– Веруем! – кричали в ответ хаджии… Так или примерно так проповедовал Мухаммед во время хаджа.
Когда солнце опустилось к самому горизонту, хаджии заволновались – они хотели, как встарь, с воплями кинуться к горе Муздалифе, чтобы скорее зажечь костры у ее подножия… Но Мухаммед оставался неподвижным – ему не надо было откровений Аллаха, чтобы видеть в этих воплях по умирающему солнцу языческую мерзость, несовместимую с верой. Он заставил их подождать, пока солнце полностью скрылось за горизонтом, а затем нарочито медленно – никаких оснований спешить не было! – повел их к Муздалифе. То, что хаджии начали кричать, и хлопать в ладоши, и свистеть, его не смущало – пусть теперь кричат сколько душе угодно, солнце-то ведь село…
У Муздалифы паломники разожгли огромные костры и продолжали свои крики. Здесь они привыкли поклоняться Кузаху-громовержцу, повелителю гроз и дождей, оплодотворяющих поля и пастбища. Его вызывали язычники кострами и криками, ударами в бубны и свистом. Исправляя лунный календарь вставками, они приурочивали время великого хаджа к весне, ко дню весеннего равноденствия одновременно это
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!