Избави нас от зла - Том Холланд

Смерти не могло бы выглядеть более мрачным или более холодным…

Наконец сквозь ветви заснеженных деревьев начал пробиваться рассвет, тусклый и водянистый, как жидкая кашица. Действие лекарства окончательно прекратилось, и, едва моему взгляду предстали безграничные лесные пространства, меня стало трясти и боль внезапно напомнила о себе. Девушка-индианка придержала лошадь. Она окинула меня хмурым взглядом, потом сняла свою накидку и предложила ее мне. Но я отрицательно покачал головой и жестом показал на свой живот. Девушка понимающе кивнула, спрыгнула с лошади и скрылась в тени деревьев. Вскоре она появилась снова с пригоршней кореньев, которые заставила меня съесть. На некоторое время боль действительно притупилась, но довольно скоро возобновилась с еще большей силой, и лес поплыл перед моими глазами, хотя я продолжал скакать. Должно быть, я свалился с седла, потому что, очнувшись снова, обнаружил себя на спине лошади девушки и в ее объятиях. Вторая лошадь шла в поводу с моим мешком на спине. Мне показалось, что уже опять стемнело. Я смутно помнил, что девушка снова дала мне коренья, а потом лошади шлепали по воде. Но я не имел представления, как долго мы ехали и как далеко, потому что, так же как в Праге, не чувствовал ничего, кроме боли.

Боль не оставляла меня ни на минуту, поэтому я по-настоящему и не спал. И вот я снова очнулся от осознания чего-то большего, чем внезапный ток золота в моих кишках. Боль была поистине изнуряющей, но еще и приятной. Я сразу же понял, что где-то поблизости от меня находился вампир.

Я открыл глаза…

Он наблюдал за мной. Мы были с ним только вдвоем в какой-то меховой палатке. На его плечах была волчья шкура, голова волка скрывала волосы. Лицо было раскрашено ярко-красными круговыми линиями. Не было сомнения, что передо мной краснокожий, и все же лицо его под краской казалось очень бледным. Его глаза, милорд, горели так же ярко, как ваши.

— Вижу, — произнес он, — вы знаете, кто я.

Он говорил по-английски с небольшим и очень музыкальным акцентом.

— Однако, — сказал он, нахмурив лоб, — я не знаю, кто вы.

Он отвернулся и протянул руку к чему-то такому, что сразу же заставило меня вздрогнуть, потому что я одновременно ощутил усиление удовольствия и боли в животе. Краснокожий вампир поднес к моим губам чашку. Я понял, что это кровь, и отрицательно покачал головой.

— Вы должны выпить, — пробормотал он, — потому что внутри вас что-то сидит. Оно вопит, требуя этого напитка.

Он наклонился и заставил меня выпить содержимое чашки. Кровь была холодной и очень густой. Я поперхнулся, ощутив ее соленый вкус, но заставил себя проглотить все. И сразу же, правда совсем немного, боль утихла. Краснокожий окинул меня бесстрастным взглядом.

— Есть предания, — неторопливо заговорил он, — о породе человека, подобного вам. В этих преданиях говорится, что следом за такими, как вы, приходит погибель.

— Тогда убейте меня, — прошептал я. — Убейте. Я буду только рад смерти.

Но краснокожий отрицательно покачал головой.

— Вы должны найти Кетана.

— Кетана?

— Вы в большой опасности. Мстительные Духи Тьмы и Смерти грозят вам. Только Кетан может направить вас. Только Кетан может предложить вам помощь.

— И где я найду этого Кетана?

— Он живет одиноко, в Мире Духов.

Я рассмеялся смехом обреченного.

— Тогда вы должны рассказать мне, как его можно отыскать.

Краснокожий тоже рассмеялся, и в его смехе была слышна горечь.

— Я не могу.

Я наклонился вперед. Его лицо внезапно стало таким же бесстрастным, как прежде.

— Я не божество, хотя и верно, что я старше самых старых деревьев в этом лесу, смертоноснее и проворнее волков и кажусь моему народу божеством, а не человеком. В действительности я ничтожнее мудрецов моего племени, потому что так никогда и не смог повстречаться с Кетаном.

— Тогда позвольте мне поговорить хотя бы с этими мудрыми людьми.

— Они умерли, давно умерли.

Я бросил на него полный отчаяния взгляд.

— Что же мне делать?

Глаза краснокожего вспыхнули. Он поднялся на ноги и подошел к пологу, закрывавшему вход в палатку. Отодвинув его в сторону, он посмотрел на небо.

— Сейчас, — пробормотал он, — луна сильного холода. Насколько я помню, как раз в такую пору те мудрецы объявили, что отправляются на встречу с Кетаном. Они должны были пройти пешком большое расстояние — туда, где поднимаются холмы, и ждать его в одиночестве, среди снегов. Если Дух был с ними, они не чувствовали холода. И потом, по прошествии многих дней, многих лун…

— Кетан приходил?

Краснокожий пожал плечами.

— Иногда приходил, как они говорили.

— А потом? Что он им показывал?

Краснокожий снова пожал плечами. Некоторое время он смотрел на меня, затем отвернулся и снова стал вглядываться в ночь за пологом. Я почувствовал, что вот-вот снова окажусь в бредовом беспамятстве, и сам схватил чашку с кровью и вылизал ее досуха. Потом я с трудом поднялся на ноги, подошел к краснокожему и тоже выглянул за полог. Луна в самом деле выглядела очень холодной. Ее свет покрывал серебристой рябью широкую реку. Я увидел и другие палатки, разбросанные по берегу реки. Их было, наверное, более двадцати, а среди них виднелось и несколько очищенных от деревьев пустых площадок.

— Девушка, — внезапно вспомнил я. — Она в безопасности?

Мой собеседник утвердительно кивнул и жестом показал на одну из палаток.

— Что она делала так далеко от дома?

— От дома?

Краснокожий рассмеялся с неожиданной горечью.

— У нее нет здесь дома. Ее домом был Массебеквэш, который белые люди называют теперь Марблхэдом и считают своим поселением. Иногда я охочусь там на них. Как любому волку, вынужденному покидать прежнее место охоты, мне нелегко отказаться от своих древних владений. Эта девушка вынуждена следовать моему примеру, потому что в ней тоже иногда просыпается душа волка.

— Трудно потерять дом, когда ты молод, — согласился я.

Краснокожий бросил на меня испытующий взгляд и прищурил глаза. Я знал, что ему не дано читать мои мысли, но сейчас почувствовал, что он понял меня правильно.

— Встреча с вами, — проговорил он, — ее большая удача.

— Удача? — переспросил я, пожав плечами.

Потом я вспомнил свое видение. Видение, которое прервали крики девушки-индианки и которое привело меня в лес. Я описал краснокожему гору с каменным лицом. Едва начав говорить, я заметил, как изменилось выражение его лица, в нем странным образом смешались ужас и благоговение. Взгляд краснокожего дико блуждал по разбросанным на берегу палаткам, а затем он повернулся ко мне спиной и выскользнул наружу, оставив меня одного. Всю ту ночь я терялся в догадках, что