Великие битвы великой страны - Сергей Алексеев

Смотрит удивленно Гликерия Сергеевна на военного – впервые такой читающий у нее читатель.

– Это все вам? – спрашивает библиотекарша Гликерия Сергеевна.

– Мне, – отвечает военный.

Стала Гликерия Сергеевна доставать книги. Достала «Как закалялась сталь» Николая Островского, достала «Войну и мир» Льва Толстого, достала стихи Александра Сергеевича Пушкина.

– Простите, – говорит военный, – а нет ли у вас Пушкина на армянском языке?

Посмотрела Гликерия Сергеевна искоса на военного.

– Есть, – говорит, – и на армянском языке.

– Отложите мне на армянском.

Продолжает пожилая библиотекарша подбирать для военного книги. Достала Толстого, достала Шолохова, достала стихи Тараса Шевченко.

– Простите, – вдруг говорит военный, – а нет ли у вас Тараса Шевченко на грузинском языке?

Вскинула Гликерия Сергеевна глаза на военного:

– На грузинском?

– Да, на грузинском.

– Простите, должна проверить. Проверила.

– Есть, – говорит, – стихи Тараса Шевченко на грузинском языке.

– Будьте любезны, отложите, – просит военный.

Принесла Гликерия Сергеевна стихи Тараса Шевченко на грузинском языке.

– И на украинском тоже, – сказал военный.

Принесла на украинском. Вновь подбирает книги. Достала Жюля Верна, достала Джека Лондона, вынула «Хижину дяди Тома».

– Простите, – вдруг говорит военный, – а нет ли у вас «Хижины дяди Тома» на татарском языке?

Вскинула снова Гликерия Сергеевна удивленно глаза на военного:

– Минутку. Должна проверить. Куда-то ушла. Вскоре вернулась.

– Есть, – говорит, – на татарском языке «Хижина дяди Тома».

Принесла она «Хижину дяди Тома». Смотрит опять на военного. Поразительный из поразительных прямо читатель.

– Это все вам? – спрашивает библиотекарь.

– Мне, – отвечает военный. И уточняет: оказывается, лечится он в одном из ленинградских госпиталей, пришел в библиотеку с просьбами от раненых товарищей.

– Ах вот как, – сказала Гликерия Сергеевна.

Засуетилась она, заторопилась. В стопки собрала книги. Перевязала, дает военному.

– Приходите, – говорит, – приходите. Рады всегда вас видеть.

Из многих ленинградских госпиталей приходили в те дни за книгами в Публичную библиотеку. Просили книги на русском и украинском языках, на белорусском, армянском, киргизском, узбекском, азербайджанском, башкирском, таджикском и многих других языках.

Поражалась Гликерия Сергеевна. Сколько разных бойцов, сколько разных национальностей защищает ее родной Ленинград.

И это верно. Вся страна помогала Ленинграду. Вся страна Ленинград защищала.

Генерал Иван Иванович Федюнинский был одним из героев обороны Ленинграда. Это его войска не пустили фашистов к Волхову. Это 54-я армия, которой он командовал, вместе с другими громила фашистов под городом Тихвином.

Еще в январе 1942 года советские войска предприняли первую попытку прорвать блокаду Ленинграда.

Знали об этом в Ленинграде. Пошли по городу разговоры:

– Наши идут к Ленинграду.

– Скоро пробьются наши.

Но это было не так. Не смогли тогда одолеть фашистов советские войска. Не было достаточных сил у наших.

Не пробили советские армии ни зимой, ни весной 1942 года дорогу к осажденному Ленинграду.

По-прежнему Ленинград оставался в блокаде.

Как-то после весенних боев 1942 года генерал Федюнинский направился в одну из своих дивизий. Поехал генерал на танке. Для удобства надел ватную фуфайку, на голову простую солдатскую шапку-ушанку.

Танк шел по железнодорожной насыпи.

Распутица. Размокла, раскисла кругом земля. Лишь насыпь одна пока сохраняла твердость.

Неважное настроение у Федюнинского. Не пробились наши войска к Ленинграду.

По дороге в дивизию и повстречал генерал солдата. Солдат был из пожилых. Хитринка в глазах играет. Бывалый, видать, солдат. Посмотрел на него Федюнинский. Ватная фуфайка на солдате – точь-в-точь такая, как на самом Федюнинском. Шапка ушанка на голове – простая, солдатская, такая же, как на голове генерала Федюнинского.

Остановились генерал и солдат.

– Здравствуй, земляк, – произнес солдат. Не думал, что по шпалам шел генерал.

– Здравствуй, – ответил Федюнинский. Решил Федюнинский закурить. Полез в карман. Достал пачку папирос, протянул солдату.

– Ну и даешь! – произнес солдат. Папиросы в то время, особенно здесь, на фронте под Ленинградом, были почти как чудо.

Покрутил папиросу в руке солдат, посмотрел на Федюнинского, на фуфайку, на шапку солдатскую, сказал:

– Ты, видать, земляк, близко к начальству ходишь.

Ясно Федюнинскому: не признал за генерала его солдат.

– Бывает! – усмехнулся Федюнинский.

– В ординарцах небось гоняешь?

– Да так… – смутился, не знал, что ответить ему, Федюнинский.

Понравился солдат генералу. Разговорились они. О том о сем, какие вести идут из дома. Затем речь пошла о недавних боях.

– Не получается что-то, – сказал солдат. И тут же: – Ничего, не сразу оно, земляк. Сегодня не удалось – завтра удастся. Помяни: лед под напором всегда проломится.

Поднял глаза Федюнинский.

– Это уж точно скажу, земляк. Слову поверь. Сил не жалей – проломится. А что там начальство думает?

Улыбнулся Федюнинский:

– Считает, проломится. Считает, получится.

– Вот видишь, – сказал солдат.

Возвращался Федюнинский в штаб, все о солдате думал.

– Сил не жалей. Проломится, – повторял генерал Федюнинский.

Наступил январь 1943 года. Крупных военных успехов достигла к этому времени наша армия. Под городом Сталинградом была окружена огромная 330-тысячная фашистская армия, которой командовал генерал-фельдмаршал Паулюс. Еще дальше советские войска отогнали фашистов от Москвы. Нанесли поражение врагам и в ряде других мест. Пришло время с новой силой ударить по фашистам и здесь, под Ленинградом.

Разгромить фашистские войска южнее Ладожского озера, прорвать в этом месте блокаду Ленинграда – таким был приказ.

Удар должны нанести два фронта. Со стороны Ленинграда и реки Невы войска Ленинградского фронта. Со стороны реки Волхов и города Волхова войска Волховского фронта.