Медведь и Дракон - Том Клэнси

– Интересно, какой будет реакция Джека? – спросил Чавез.

– Я не знаю. Сейчас у нас в Пекине находится делегация, ведущая торговые переговоры, – напомнил ему Кларк.

– Дипломатическая болтовня может заметно обостриться, – заметил Доминго.

* * *

– Скотт, мы не можем оставить это безнаказанным, – сказал Джек. Телефонный звонок из Белого дома повернул служебный автомобиль Адлера, который направлялся в Туманное Болото.

– Строго говоря, это не имеет непосредственного отношения к переговорам о торговле, – произнёс государственный секретарь.

– Может быть, ты и хочешь вести дела с такими людьми, – ответил вице-президент Джексон, – но твои сограждане думают по-другому.

– Мы должны принимать во внимание общественное мнение, Скотт, – сказал Райан. – Кроме того, нам придётся принимать во внимание и моё мнение, чёрт возьми. Мы не можем игнорировать смерть дипломата. Италия входит в НАТО, да и Германия тоже. Мы поддерживаем дипломатические отношения с Ватиканом, а у нас в стране семьдесят миллионов католиков, а также много миллионов баптистов.

– Не кипятись, Джек, – ответил «Орёл», поднимая руки, словно защищаясь. – Я ведь не оправдываю китайцев. Я говорю об иностранной политике Соединённых Штатов Америки, и мы не должны формировать эту политику на основании эмоций.

Райан глубоко вздохнул.

– Твоя правда, я заслужил такой упрёк. Продолжай.

– Мы опубликуем заявление, в котором выразим наше сожаление об этом жестоком инциденте в самых суровых выражениях. Поручим послу Хитчу потребовать встречи с министром иностранных дел КНР и передать ему то же самое, может быть, ещё жёстче и более неформальными словами. Мы дадим им возможность обдумать создавшееся положение перед тем, как их отвергнет международная общественность. Возможно, они примут дисциплинарные меры против этих полицейских – черт побери, пусть расстреляют их, принимая во внимание жестокость китайских законов. Пусть возобладает здравый смысл!

– А что сказать мне?

Адлер задумался.

– Говори всё, что считаешь нужным. Мы всегда можем объяснить им, что в нашей стране много верующих и ты был вынужден успокоить их чувства, что это происшествие разожгло американское общественное мнение, а в нашей стране общественное мнение имеет большое значение. Они понимают это на поверхностном уровне, но глубоко внутри им это непонятно. Пусть поймут это умом, потому что их ум время от времени говорит с внутренними чувствами. Они должны понять, что миру не нравится такое поведение.

– А если они не поймут? – спросил вице-президент.

– Ну что ж, тогда мы поручим торговой делегации продемонстрировать им последствия столь варварского поведения.

Райан опустил голову и посмотрел на поверхность кофейного столика. Иногда ему хотелось быть шофёром грузовика, способным выкрикнуть страшные ругательства по поводу и без повода, но это была одна из тех свобод, которыми не мог воспользоваться президент Соединённых Штатов. Итак, Джек, прояви разум и рационализм, как этого требуют обстоятельства. Он поднял голову:

– Хорошо, Скотт, действуй таким образом.

– Ещё не поступило ничего от нашего, э-э, нового источника по этому вопросу?

Райан покачал головой.

– Нет, МП ещё ничего не прислала.

– Если она пришлёт…

– Ты сразу получишь копию, – пообещал президент. – Подготовь мне основные вопросы для выступления. Я сделаю заявление – когда, Арни?

– Лучше всего часов в одиннадцать, – решил ван Дамм. – Я поговорю об этом с некоторыми средствами массовой информации.

– Если у кого-нибудь появятся мысли по этому поводу, я хочу выслушать их, – сказал Райан, поднимаясь и закрывая совещание.

Фанг Ган работал в этот день до позднего вечера из-за инцидента, который заставил Вашингтон работать с самого утра. В результате Минг не смогла транскрибировать записи его дискуссии, а её компьютер не послал их во всемирную сеть как обычно рано.

Мэри-Пэт получила электронное письмо примерно в 9.45. Она прочитала его, сделала копию для мужа и затем переслала по шифрованному телефаксу в Белый дом.

Там Бен Гудли получил его и принёс в Овальный кабинет. Сопроводительное письмо не содержало первоначального комментария Мэри-Пэт, который она произнесла, прочитав донесение:

– Вот дерьмо…

– Гребаные ублюдки! – прорычал Райан, к удивлению Андреа Прайс, которая в этот момент находилась в кабинете.

– Что-нибудь для меня, сэр? – спросила она, услышав его яростное восклицание.

– Нет, Андреа, это по поводу передачи CNN этим утром. – Райан замолчал, покраснев из-за того, что она снова стала свидетельницей его вспыльчивости – и к тому же проявленной в таких словах. – Между прочим, как дела у твоего мужа?

– Они арестовали всех трех грабителей банка в Филадельфии, причём без единого выстрела. Я немного беспокоилась о нем.

Райан улыбнулся.

– Он относится к тем парням, с которыми я не захотел бы вступать в перестрелку. Скажи мне, ты видела передачу CNN этим утром, верно?

– Да, сэр, и мы просмотрели её ещё раз на командном посту.

– Твоё мнение?

– Если бы я была там, то с пистолетом в руке. Это было хладнокровное убийство. По телевидению выглядит очень плохо, когда кто-то совершает такой скотский поступок, сэр.

– Это уж точно, – согласился президент. Он едва не спросил её мнения по поводу того, что следует ему предпринять. Райан уважал мнение миссис О'Дей (на службе она все ещё проходила под фамилией Прайс), но будет несправедливо просить её, чтобы она углублялась в международные проблемы. К тому же он уже принял решение. Но затем он нажал на кнопку скорого набора на телефонном канале Адлера.

– Да, Джек? – Только у одного человека был доступ к этой прямой линии.

– Каково твоё мнение о донесении «ЗОРГЕ»?

– К сожалению, ничего удивительного. Мы должны быть готовы к тому, что они будут защищаться.

– Тогда как поступать нам? – потребовал «Фехтовальщик».

– Мы скажем всё, что думаем, но попытаемся при этом не делать ситуацию хуже, чем она уже есть, – ответил Государственный секретарь, осторожный, как всегда.

– Понял, – проворчал Райан, хотя именно такой благоразумный совет он ожидал от своего Государственного секретаря. Затем он положил трубку. Он напомнил себе слова, сказанные ему Арни давным-давно: «Президенту нужно всегда держать себя в руках», но такой совет требовал от него слишком многого, и в какой момент он имеет право реагировать так, как должен реагировать человек? Когда он сможет наконец перестать вести себя как марионетка?