Постучи в мою дверь - Маша Моран

Значит, он все-таки пошел на это… Габор крепче сжал рукоять сабли. Жалкая мразь.

— Понравилось быть демонской шлюхой? А что на это скажет твой любовник? Вильгельм, кажется… Или он уступает демону?

— Ты — урод! — Миклош взревел, кинулся к нему, но остановился, понимая, что не выстоит в этой схватке. — Знаешь, что я сделаю, когда Дьекельни станет моим? Отдам тебя на потеху демонам. И ты испытаешь то, что пришлось пережить мне!

Габор заставил себя успокоиться. Нужно думать об Олесе. Она — его маяк. Мысли о ней придают сил. У них еще все возможно. Если он будет действовать четко и хладнокровно.

Боковым зрением он отмерял расстояние до боевых топоров, развешанных на стенах. Вогнать бы каждый в жалкого слизняка.

Сдерживая себя и не позволяя ярости окончательно помутить рассудок, Габор, кратко спросил:

— Где Маргит?

— Тоже захотел эту чокнутую суку? А все теперь! Я ее Крампусу пообещал. В обмен на Дьекельни. И на твою смерть. Взять его-о-о! — Он заверещал, совсем теряя человеческий облик. Брызжа слюной тыкал пальцем в Габора, приказывая демонам напасть.

Габор позволил демонской крови взять верх. Она забурлила, закипела, отравляя сердце и разум. Ненависть к брату превращала его в такое же безумное животное, какие сейчас кинулись в его сторону. И только лицо Олеси, стоящее перед глазами, ее аромат, и нежность прикосновений не позволяли ступить за черту.

За спиной была дверь, но Габор не собирался давать Миклошу шанс выскользнуть. Он не пропустит никого.

Габор заставил себя стать механизмом. Кем-то без души и чувств. Между ним и Олесей стояли демоны и Миклош. Значит, от них нужно избавиться…

Кровь врагов питала его. Габор отрубал мохнатые лапы и слизывал с губ кровавые брызги, летящие в лицо.

Оказалось, что даже с таким количеством примитивных демонов справиться легко, если твоей рукой движет воспоминание о любимой женщине. Олеся словно стояла рядом и молила ее спасти, просила прийти вовремя, успеть, защитить. Она кричала, что ей страшно, что Крампус уже рядом и что ей хочется к Габору.

— Что ты такое?… — Голос Миклоша развеял дымку — блеклого призрака Олеси, который нашептывал на ухо, что он не имеет права никого щадить.

Габор взглянул на брата. Жалкий слабак дрожал, пот градом скатывался по его лицу. Он побледнел, словно уже начал коченеть.

Габор наклонился и сделал несколько глотков крови из шеи последнего убитого демона.

— А как же твои угрозы… братец? — Габор вытащил из-за голенища длинный нож с изогнутым крюком лезвием. — Давай, расскажи, что ты еще со мной сделаешь.

— Ты… ты… больной выродок! — Взгляд Миклоша прилип к окровавленным губам Габора.

Медленно он отер рукавом демонскую кровь и, переступив через бьющееся в предсмертных судорогах тело, шагнул к Миклошу.

— Думаешь, я хочу выпить твою кровь? Зачем она мне, брат?

— Не подходи ко мне! Не подходи! — Миклош пятился, даже не пытаясь скрыть ужас.

И Габор подпитывался его страхом. Он и вправду ощущал себя одним из демонов. Только ему не нужны были дети, вышедшие из дома после заката. Ему нужен страх брата. Такой, чтобы сволочь обделался, как последний слабак.

— А то что ты сделаешь? — Габор поудобнее перехватил нож и перерезал глотку еще одному демону, который пытался встать. — Напугаешь меня ими? — Он легко отшвырнул ногой обмякшее тело.

Время ускользало. Каждая секунда отдаляла его от Олеси. Некогда было церемониться с тем, кто предал их всех. Имя Миклоша навсегда будет стерто из истории их Рода. Хотя нет. Пусть все знают, как Род Дракона наказывает предателей.

— Итак, я хочу знать, где Маргит, и какую сделку ты заключил с демоном. Где он?

— Ничего тебе не скажу! Ничего! — Миклош безумно расхохотался. — Теперь уж моя дражайшая женушка сдохнет наверняка. И ты тоже. Тебе не победить всех демонов. Я хоть и не успел открыть решетки повсюду в замке, но демоны сделают это за меня! — Он снова засмеялся, брызжа слюной, не понимая, что часть правды уже выдал.

Габор заставил себя стоять неподвижно. Еще никогда в жизни ему не было так сложно совладать с собой. Никогда показное равнодушие не давалось с таким трудом. Но если он сейчас позволит себе хотя бы приблизиться к брату, тот просто не успеет ничего рассказать.

— Откроют, как открыли здесь? — Он вздернул брови, изо всех сил борясь с желанием причинить брату такую же боль, какая сейчас разъедала собственное сердце. Заставить его страдать.

«Ну же, просто расскажи мне все, чтобы я мог покончить с тобой раз и навсегда».

— Тебе не справиться с полчищем демонов. Не справиться, Габор.

— Ты об этом полчище?

— Ты думаешь, это единственные демоны в замке? Думаешь, убил всех и спас крепость? Не-е-ет… Я буду здесь господарем. Твое время закончилось.

Разделявшее их расстояние Габор преодолел за мгновение. А может и то меньше. Все вокруг расплылось, смазалось, как при быстрой скачке. Взмах, и лезвие прорезает сначала одежду, потом кожу Миклоша. Царапает кость.

Он схватил Миклоша за волосы, едва ли не отрывая ему голову:

— Мое ли?

Миклош захрипел и задергал ногами. Габор ощутил почти садистское удовлетворение, видя, как тварь трясется.

— От этого ранения ты не умрешь. Я могу мучить так тебя часами. — Он слегка потянул ножом, чтобы загнутый кончик цеплял внутренние органы. Миклош закричал, начал слепо махать кулаками. — Я хочу слышать все подробности твоей сделки. Все, что ты видел и делал.

— Ни слова… не скажу…

— Ладно, тогда так…

Габор резко выдернул нож, и Миклош снова закричал. Его крик превратился в уродливый вой, когда Габор прорезал ножом его пах.

— Больше я повторять не буду. — Габор вогнал нож глубже. — Сделка!

— Пусти меня-я-я-я… Пусти… — Миклош зарыдал, несколько раз дернулся и обмяк. — На по-о-омощь…

— Они не придут, глупец… — Габор снова выдернул нож из тела Милоша. Дал ему время сделать два вдоха… И снова вогнал нож. Ниже, почти отрезая ублюдку яйца. — Еще секунду, и нечем будет радовать Вильгельма. Или это он тебя пользовал, а, братец?

— Какая же ты сволочь… — По лицу Миклоша катились слезы.

— Да, я знаю. Все слова, которыми вы меня называли. Не тяни время, Миклош. Демоны тебе не помогут. Они лишь использовали тебя…

— Нет! Нет! Это все неправда! Он обещал мне! Замок, власть! И тебя… на коленях… — Рыдания Миклоша стали еще громче.