Сказка старого эльфийского замка - Анна Морецкая

— Если б от их угожденья что-то изменилось, младенчик-то уже, каков есть в утробе, таким и родиться! — рассмеялась на то Лилейка, покачивая на руках маленького принца. — А госпожу нашу вон извели совсем своими метаниями. Говорила я ей, что надо было давно ехать в Силваль — к тебе.

— А что, милая, ты мальчику, что ль не рада? — спросила Росяна недоверчиво.

— Что ты, как можно?! Рада! По мне бы — лишь бы малыш здоровеньким был! Так что, пусть будет не Викториана, а Виктор, лично я на это нисколько не обижусь! Это Рою — его величеству, возмечталось после двух сыновей дочь заполучить! Да чтоб обязательно на меня была похожа, а то мальчишки породой в их Семью же пошли, — рассмеялась на это, Лисса.

— Да как бы, не полностью — глазенки-то вон у младшего твои! — ответила знахарка, с интересом разглядывая мальчика, что хоть и сытенький теперь был, но засыпать не собирался, а стоял, притопывая, на коленях кормилицы, опять деля свое внимание между лентами ее ворота и ими, такими интересными, внимательно разглядывая женщин своими васильковыми глазами.

Сама-то Росяна видела его последний раз совсем младенчиком, когда принимала малыша здесь же — в Силвале. Ну, и еще пару месяцев после этого, конечно, наблюдала, пока не стало ясно, что здоровенький младший принц прекрасно перенесет недолгую, в общем-то, дорогу до столицы.

— Ну, а если тебе не важно, девочка или мальчик, то лишнего в голову-то и не бери, — продолжила развивать Росяна прежнюю тему, — мальчишечка здоров и крепок, и сегодня к ночи появится на свет.

— Как, сегодня к ночи? Госпоже еще рано… срок-то через полторы десятницы обещали! Или опять эти напыщенные козл… гм, целители, что-то напутали?! — испугалась Лилейка.

— Да — нет, девочка, тут они сказали верно. Но надо было и, правда, ехать сюда пораньше, как в прошлый раз. А теперь уж растрясли… так что готовьтесь — будет у нас к ночи еще один сынок! А ты не пугайся, голубушка, — знахарка успокаивающе потрепала побледневшую Лиссу по руке, — ты, вижу, сильная, цветущая, маленький тоже здоров вполне. Да и я еще более-менее в силе… — и она пересела к Лилейке поближе, а потом и вовсе обратила внимание на детей, чтоб женщин от пугливых мыслей отвлечь.

И точно, стоило старушке погладить маленького принца по головке, как Лисса уже и забыла о предстоящем:

— Как он? Так-то шибутной очень — покою не дает ни нам с Лилейкой, ни нянькам своим!

— Да все в порядке с ним детка, а живенький он — это уж натура. Тут не знахараей звать надобно, а воспитателей уже подбирать пора, женщины с ним скоро и не справятся. Вон Тигра к нему побыстрей приставляйте…

— Да как же можно?! Ему только второй год! А обычно-то зимы до пятой… — начала было Лисса возмущаться, еще не вполне успевшая привыкну к тому, что старшенького у нее из под опеки забрали.

— Сами поймете, как набегаетесь, попомните тогда, что вам старая Росяна говорила. Этот не станет, как братец его на одеяле полдня на лужайке сидеть. Его лучше побыстрей мужчинам на руки сдавать, чтоб заняли чем-то таким, где он сумеет свою прыть вытрясти. А этот все такой же — весь в батюшку? — наклонилась знахарка к рыжеволосому малышу.

Тот поерзал под ее ладонью, но так и не проснулся.

— Да, Северенчик весь в Дубха — спокойный. Пока карета катится, он и не проснется. Если б и этот был, как маленький господин, то мы бы прям и не знали, что делать! — подтвердила Лилейка.

— Тоже здоровенький и крепкий, — кивнула той знахарка, продолжая поглаживать спящего малыша. — А ты, девочка, не собралась ли за госпожой последовать? Этому сколько уже, почти два?

— Нет, бабушка Росяна, пока капельки твои пью. А то вон госпожа затяжелела быстро и господин принц от ее груди отказался. Хорошо, я тогда Северна кормила, а то б и не знали, где в столице кормилицу так сразу искать. Это ж с господином Ричардом все стало ясно здесь, еще в Силвале, и наших, подкаменских женщин, тут же и нашли.

А Лисса под их тихий разговор опять всплакнула — да что ж это такое, просто напасть! Она промокнула глаза платком, а мысли, между тем, ушли в тот год, когда Рич родился. Да, тяжело он ей достался! Да что говорить… сначала родственнички нервы мотали, потом заключение в Цитадели Над Рекой, потом скорая свадьба многодневная, а не успела женщина спокойно пожить, как и коронация нагрянула. Так что ничего удивительного, что едва выжила после всего. Хорошо еще, что ума хватило, чтоб за два месяца к старой Росяне под крылышко вернуться! А то бы эти придворные знахари залечили до смерти, такого на них страху тогда нагнал Рой, что и соображать, казалось, перестали. Крутились вокруг много, а толку никакого! Пока в Силвале не оказалась и в руки к бабушке не отдалась. Потому и понятно, что и кормилиц заранее искали… а так-то, с бухты-барахты попробуй-ка, найди.

Вслед за воспоминаниями о появление Рича на свет, мысли ухнули, как в колодец, в самые черные дни. Цитадель, ужасный Сарр с его грубостью, холод промозглый от каменных стен, истерики высокомерной Кайрины, пренебрежительное отношение Мэрида и страх постоянный, от неизвестности. И даже единственный светлый луч этих воспоминаний, в образе Арина, тоже, как не крути, приводил в засыпанное камнем темное подземелье, в котором они с мальчиком провели почти два дня. А им-то тогда казалось чуть не вечность…

А потом вспомнились и свои последующие ощущения, как она боролась сама с собой, чтоб на место радости и облегченья призвать, хоть малую толику жалости и сострадания, но они никак не хотели возникать. И как мучилась, считая себя плохим человеком… а потом ловила опять мысли на том, что они полны безмерной радости… ни на чуть не притушенные сочувствием.

Да, Мэрида убили в битве за Цитадель… и парней его тоже. Возможно, если б мальчишки не сунулись сами, то потом Кайрен племянников казнить и не стал. Хотя, Кайрина вон выжила. А что толку? В той же Цитадели Над Рекой и осталась, только вот замку вернули прежний статус — тюрьмы для преступившей закон знати. И сколько она в ней протянула? Три года неполных. И хотя к женщине посылали все новых и новых целителей, а те явных болезней не находили, она так и затухла подобно одинокой свече — постепенно, во тьме сознанья, вспыхивая былыми капризами, и растворяясь все больше в печали. Но, как не странно, больше горевала она о том, что так и не стала королевой… и лишь изредка звала ушедших в Мир Иной мужа и сыновей.

Вот Кая было жалко. Он изводился и все порывался к сестре поехать, но ровно до того момента, пока с младшим племянником не познакомился ближе. Арин сначала всех дичился, не умея совершенно жить среди людей. Так возле Лиссы и обретался с полгода. Но потом, ничего, сначала к Рою привык, к Ворону, о котором был наслышан, потом и остальное окруженье молодых короля и королевы принял. А после того, как Владиус и те волшебницы Долины, что помогли Мэрида с поднятыми им умертвиями одолеть, взялись за мальчика и выходили немного, тот и вовсе освоился при Дворе. А дальше и со старшим дядей сошелся близко, как никто другой понимая и его беды. Так вот, Кай как узнал, что пришлось мальчику пережить, так и понял наконец-то, что из себя представляла сестрица, что оказывается, не половинкой его всю жизнь считала, а препятствием к трону. Там, конечно, Морельские постарались — еще в те времена, когда она ребенком в их семье поселилась. Да, тогда же еще вскрылось, что это старый герцог поспособствовал бунту зельеваров, а значит и к покушению на маленького Наследника, тогда единственного, он непосредственно был причастен. В общем, Кайрена было жалко безмерно, и Лисса опять платок достала из рукава, почувствовав, что новые слезы подступают… так, срочно надо что-то хорошее вспоминать, а то, так и платочка не хватит до конца дороги…