Детский мир - Марина Ли

– Зачем ему два саркофага?

Мы летели в Заповедник. Я должна была улететь назад, обретя Теньку-Тоську, а Сашка был приговорён к изгнанию. Надолго ли? Теперь думаю, что навсегда. И он остался, а двух маленьких девочек положили в капсулы жизнеобеспечения, одну из них поцеловали, пожелали сладких снов и тихонько опустили крышку саркофага, не зная о том, что следующая встреча произойдёт спустя много лет.

Интересно, Сашка сильно удивился, когда понял, что девочка в саркофаге, похожая на меня, как две капли воды, не я, а моя Тень? О чём он подумал тогда? На ком сорвал зло? Сошёлся он с Зимовским в то же время? Или раньше? Или только тогда, когда понял, что без посторонней помощи не сможет определить, которая из нас настоящая.

Я всё ещё не понимала, чего именно он хотел добиться, зачем ему понадобился ребёнок, в крови которого не было ни одного наноробота, но надеялась, что это прояснят ожидавшие чтения дневники.

Сейчас же я пыталась понять чувства человека, благодаря которому я появилась на свет.

– Он связался со мной через месяц, – произнёс мой отец. – Сказал, что ты у него. Что он готов вернуть нам нашу девочку.

– В обмен на что? – спросила я. – На возвращение?

– Нет. Теперь ему это было не нужно. Он хотел военно-технической поддержки и денег. Много.

– И, конечно же, вы отказались, – я кивнула. Для меня выбор был очевиден. Дать в руки преступнику оружие, которое может уничтожить весь мир, или спасти своего ребёнка.

– Я согласился, – удивил меня мужчина. – Разве мог я поступить иначе? Я немедленно перевёл всю сумму, почти полностью обнулив свой счет, но перед тем, как выдвинуться на Яхон со всей армией семьи, прилетел сюда сам. Один. Чтобы убедиться, что маленький засранец не водит меня за нос.

– И как? – Северов брезгливо, как мне показалось, скривился. – Убедились?

– Не на сто процентов. Отличить Ольгу от Тени тогда не смог бы даже самый опытный генетик.

– И что вы сделали? – спросила я, хотя ответ мне был уже известен.

– Пойми же, я не мог отвезти Тень своей жене и сказать, что это наша пропавшая дочь. Рано или поздно она бы сломалась. И что тогда? Лучше всю жизнь гоняться за призраком, чем пережить одни похороны. И я решил подождать. Пока тебя благословит богиня, либо пока Тоська перестанет нормально функционировать. Кто ж знал, что хранитель Зимовского так на неё повлияет! Кто ж знал, что ждать придётся почти пятнадцать лет!?

Он смотрел на меня и искренне ждал сочувствия или хотя бы понимания. А все остальные просто молчали и смотрели в мою сторону так, как смотрят на мину замедленного действия. И я поняла, что не могу больше. Хватит. Чем больше они пытаются мне объяснить, тем больше я запутываюсь. Чем тщательнее оправдываются, тем сильнее загоняют себя в яму непрощения.

– Осуждаешь, – констатировал отец, и я просто не смогла задать вопрос о том, знали ли обо всём остальные: мама, бабушка, дед…

Я вскочила на ноги, схватив дневники и коробочку с куском праздничного торта и, пробормотав извинения, выскочила из комнаты.

На воздух. Задыхаюсь здесь.

– Это и в самом деле немного слишком для неё, – объяснил Северов за моей спиной и скрипнул стулом, поднимаясь, а затем исправился: – Для нас.

Он догнал меня в коридоре, который вёл к выходу.

– Ты как?

– Я напиться хочу, Северов, сильно. Организуешь?

Он хмыкнул и обнял, притягивая меня к себе за талию.

– Девочка моя, любое твоё желание. Теперь ты знаешь.

Я фыркнула.

– Что? – покосился подозрительно.

– Ничего, – улыбнулась, отбрасывая всю боль последних дней, и не удержалась от маленькой подколки: – Мой дракон…

Был поздний вечер, но не настолько поздний, чтобы заставить бывших самоубийц и нынешних свободных кадетов Детского корпуса сидеть по домам. И между тем, на улицах студенческого городка было на удивление пустынно и тихо. Никто не пьянствовал, не призывал халяву, не тренировался в стрельбе по ночным мишеням, и даже у лифта, такого же, при помощи которого мы со Зверем увели из-под носа у Зимовского его транспортное средство, никого не было.

– Одно из двух, – пробормотал Северов, осматривая окрестности, – либо все так испугались грозных бровей твоего деда, либо всё-таки померли от любопытства. Шутка ли, настоящий космический корабль, а нельзя ни посмотреть, ни потрогать, ни нацарапать гвоздём на обшивке «Здесь был Марк по прозвищу Зверь».

Арсений, конечно, шутил, надеясь отвлечь меня от грустных мыслей, но вряд ли это было возможно в сложившейся ситуации. С тихим вздохом я взяла парня под руку и прошелестела:

– Скорей бы они уехали, а?

– Оля…

– Сеня, – мне не нужны были слова, и без них же ясно, что парень хотел сказать. Что это моя семья, какой бы она ни была. Что в отличие от его родственников, мои живы. И я в любой момент могу сказать им обо всём, что у меня на душе. У Арсения такой возможности нет и никогда не будет. Позволь я ему договорить, он обязательно затронул бы тему моего настороженного к ним отношения и нежелания слушать. И конечно же, спросил бы, уверена ли я, что не хочу улететь с ними. Спросил бы, верен ли мой выбор.

На самом деле, никакого выбора передо мной даже не стояло. Всё было решено ещё в тот момент, когда я сказала Северу, что хочу встретиться с теми, кто так «настойчиво» пытался меня найти.

– Пойдём домой, Север, – я подняла голову, чтобы посмотреть на звёздное небо. Оно было всё таким же – далёким, холодным, прекрасным и неизменным. Ему не было никакого дела до семейных трагедий и внутренних терзаний. – Никуда я от тебя не денусь, можешь даже не надеяться.

У себя в комнате мы, не переодеваясь, рухнули на кровать. Увы, не для того, чтобы заняться тем, чем обычно занимаются влюблённые парочки, оставшись наедине. Вооружившись дневниками, мы с головой ушли в чтение.

Мне досталась бабушкина тетрадь.

Скажу прямо, открывала я её, испытывая противоречивые чувства. Начать с того, что я ожидала чего-то более глобального, чем одна исписанная мелким почерком тетрадь. Для женщины, прожившей не одну сотню лет, у моей бабки было совсем немного воспоминаний. Если, конечно, это были воспоминания, а не прилизанная отредактированная версия, которую она готова подсунуть каждому, кто не хочет её слушать.

– Чёрт! – негромко выругалась я и поймала удивлённый взгляд Арсения. – Всё нормально. Просто у меня приступ паранойи.

Он понимающе хмыкнул и похлопал меня по вытянутой ноге, одним простым жестом словно говоря: «Ничего страшного. Мы справимся. Не волнуйся. Я рядом».

– Если хочешь, – он перелистнул первую страницу, а я всё ещё не решилась открыть доставшийся мне дневник, – можем поменяться. Мне немного неловко, потому что твоя мама вела дневник для тебя. Знаешь, какие тут первые слова.