Хроники тайной войны. 1968–1995. Операции спецслужб Израиля на Ближнем Востоке и в Европе - Александр Брасс

Спецназ начал подготовку к антитеррористической операции задолго до того, как она получила одобрение министра обороны Шимона Переса. Еще в среду 30 июня по чертежам, полученным от строительных подрядчиков израильской компании «Солель Боне», на одной из баз ВВС была возведена точная копия старого пассажирского терминала аэропорта «Энтеббе». Поначалу «Сайерет Маткаль» подошли к этому вопросу только как к отработке новой тактической схемы. Никто всерьез не верил, что найдется сумасшедший, способный взять на себя ответственность и отправить спецназ за 4 тысячи километров освобождать заложников во враждебно настроенном окружении. Осознание неизбежности операции приходило постепенно. Итак, модель старого терминала была выстроена, но, кроме этого, в распоряжении «Сайерет Маткаль» не было практически никакой дополнительной информации. Отработка плана освобождения заложников шла, что называется, вслепую. Но уже ближе к пятнице стали поступать более точные разведданные, что позволило хотя бы приблизительно определиться с тактической задачей и понять, что в конечном итоге следовало делать.

На каком-то этапе подготовки операции кто-то предложил разместить на переднем сиденье огромного свирепого добермана, чтобы парализовать волю террористов, выиграв для штурмового отряда бесценные секунды. По своей сути идея была просто замечательная, однако при более детальном рассмотрении от нее пришлось отказаться. Доберман — порода агрессивная и чрезвычайно непредсказуемая. Никто не мог утверждать, как повела бы себя собака после почти семичасового перелета.

Во всём, что касалось подготовки к проведению антитеррористической операции «Шаровая молния», присутствовала значительная доля авантюризма, граничащая с преступной безответственностью. Со всеобщего немого согласия все «врали» всем ради того, чтобы получить разрешение на вылет.

В пятницу утром перед завершающими учениями министр обороны Шимон Перес вызвал в свою канцелярию командира «Сайерет Маткаль» подполковника Нетаньяху только для того, чтобы лично от командира спецназа услышать, в какой степени его подразделение готово к выполнению задания. И подполковник спокойно и уверенно заявил, что его спецназовцы выполнят любую поставленную задачу. В тот же день командующий ВДВ и сухопутными войсками Израиля бригадный генерал Дан Шомрон, понимая, что ничего толком не доведено до конца, доложил начальнику Генерального штаба, что подготовка к операции завершена и объединенный десант в любое время готов погрузиться на самолеты и вылететь в Восточную Африку. В свою очередь Мота Гур доложил премьеру, что правительство может рассчитывать на силовое разрешение инцидента с заложниками.

Наивно полагать, что кого-то из перечисленных выше можно было ввести в заблуждение относительно истинного положения вещей. Объяснение всеобщей «наивности» лишь в том, что в такой критической ситуации просто необходимо было «поверить», чтобы сдвинуть с места огромную неповоротливую военно-политическую машину. В противном случае решение о проведении спецоперации никогда не было бы принято.

Итак, все до единого понимали, что операция совершенно неподготовлена. И Рабин, и Мота Гур, и Шимон Перес делали вид, что не видели обмана. Вариант, предполагавший, что Израиль отдаст на растерзание своих сограждан, отмели сразу же. Бездействие государства поколебало бы национальную идею, патриотизм израильтян, парализовало бы дух общества. До событий в Энтеббе каждый израильтянин, попавший в беду, был твердо убежден в том, что государство приложит все усилия для его спасения. Ни у кого из руководителей страны не хватило духу отказаться от проведения антитеррористической операции. Быть может, это и выглядело неприкрытым государственным цинизмом, но гибель заложников и десанта во время антитеррористической операции имела бы для страны менее губительные последствия, нежели выдача осужденных террористов. Почувствовав слабину в системе безопасности, неспособность государства защищаться, арабские, в частности палестинские, террористы набросились бы на Израиль, словно шакалы на обессиленное животное. Прояви правительство в данной ситуации слабость, в дальнейшем его гражданам пришлось бы испытать на себе десятки таких «энтеббе». Террористы, подогреваемые арабскими режимами, стали бы требовать от Израиля территориальных уступок, на которые он никогда не пошел бы. В конечном итоге нерешительность привела бы впоследствии к жертвам, в сотни раз превышающим число заложников в Энтеббе.

Наблюдая за действиями сводного десанта, начальник Генерального штаба — ветеран нескольких войн, бÓльшую часть своей жизни прослуживший в армии, не мог не заметить, какая неразбериха творилась на итоговых учениях. Совершенно ничего не было подготовлено. Спустя много лет командир 131-й эскадрильи «Желтая птица» подполковник Йошуа Шани делился впечатлениями: «Вся операция была спланирована за 48 часов. Подготовка операции такой сложности могла занять месяц, два, полгода или больше. У нас было только два дня, мы могли проработать только два процента плана, оставив девяносто восемь процентов на импровизацию…»

Модель абсолютно не была выстроена, подразделения толком не знали, что от них требовалось, боевые машины не были приведены в должное состояние. Отдельные штурмовые группы «Сайерет Маткаль» мешали друг другу, попадая на линию огня. Спецназ 35-й бригады ВДВ и бригады «Голани» не успевали высадиться и занять исходные рубежи, бойцы «Сайерет Маткаль» оказывались под обстрелом основной части десанта, которая должна была провести зачистку нового пассажирского терминала и подготовиться к отражению возможной контратаки угандийской армии. На всё это накладывались пробелы в оперативно-разведывательной информации, ставящие под угрозу не только заложников, но и весь десант. Перед одной из групп сводного десанта была поставлена задача уничтожения угандийских МиГ-17 и МиГ-21, размещенных на территории аэропорта «Энтеббе». Однако никто не мог поручиться, что угандийские ВВС не приведены в полную боевую готовность. Если бы при уничтожении угандийских «мигов» начали взрываться боезапас и топливные баки, бóльшая часть аэропорта, в том числе старый пассажирский терминал с заложниками, была бы охвачена морем пламени.

После полудня был собран «узкий» кабинет правительства и комитет ВАРАШ. Подводя итоги утренних учений, Шимон Перес и Ицхак Рабин, прежде чем выносить вопрос на окончательное обсуждение, хотели услышать мнение начальника Генерального штаба об уровне подготовки сводного антитеррористического десанта. На совещание был также приглашен лидер оппозиции Менахем Бегин, которому при обсуждении был предоставлен равный голос, поскольку в Уганде решалась не только судьба заложников, но и в какой-то мере будущая безопасность всего Израиля. Именно по этой причине правящая партия не решалась брать на себя всю полноту ответственности и самостоятельно принимать судьбоносное для страны решение. На период разрешения кризиса с заложниками правительство и оппозиция пришли к взаимному соглашению, сформировав временную чрезвычайную коалицию.

В последний день бойцы «Сайерет Маткаль» пребывали в тягостном настроении. Казалось, должен найтись кто-то из высших армейских чинов, кто осмелился бы позвонить в канцелярию премьер-министра и открыто заявить, что операция совершенно не подготовлена и посылать людей в Уганду — значит, обречь их на неминуемую гибель.