Сын повелителя сирот - Адам Джонсон

– Езжай! – крикнул ему Га.

На взлетно-посадочной полосе Га подошел к Великому Руководителю и Командиру Парку, которые дирижировали командой детей, загонявших бочки на паллеты, находившиеся на погрузчиках. Дети двигались в ритме танца, но без музыкального сопровождения стоявшего позади них оркестра эта пантомима напоминала сборку трактора роботом на дисплее в Музее социалистических достижений.

С ними была Чемпионка по гребле в своем золотом платье. Она молча стояла возле Ванды. На ней были массивные солнцезащитные очки, скрывавшие глаза, что придавало женщине такой вид, будто ее хорошенько накачали наркотиками. Или, быть может, подумал Га, ей уже успели сделать пластическую операцию глаз.

Великий Руководитель подошел к нему с прежней улыбкой на лице.

– Где Сан Мун? – спросил он.

– Ну, Вы же ее знаете, – ответил Га. – Она должна выглядеть безукоризненно. Будет прихорашиваться до тех пор, пока не обретет совершенный облик.

Великий Руководитель согласно кивнул.

– По крайней мере американцы скоро увидят ее неоспоримую красоту, когда она будет петь прощальную песню для нашей угрюмой гостьи. Когда они окажутся бок-о-бок, уже не возникнет вопросов, кто более совершенен. Хоть моя душенька будет довольна.

– Когда мне вернуть им собаку? – спросил Га.

– А это, Командир Га, будет финальное оскорбление.

Несколько погрузчиков пронеслись мимо Томми и Сенатора по направлению к трапу самолета. Оба они заинтересовались странным грузом, двигавшимся позади них – одна бочка сияла синим цветом, как виналон комбинезонов рабочих бригад, тогда как другая была кошмарного темно-бордового цвета говядины для барбекю. Когда один погрузчик повез мимо них биотуалеты, Томми спросил:

– А это что за гуманитарная помощь?

– Что говорит американец? – спросил Га Великий Руководитель.

– Они интересуются нашим грузом с гуманитарной помощью, – ответил тот.

Великий Руководитель обратился к Сенатору:

– Уверяю вас, там находятся только те товары, которые могут помочь стране, где свирепствуют социальные болезни. Желаете осмотреть?

Томми повернулся к Сенатору.

– Желаете осмотреть погрузчик? – спросил он.

Пока Сенатор колебался, Великий Руководитель приказал Командиру Парку остановить один из погрузчиков. Га видел, как товарищ Бук приближался с дальней стороны толпы слонявшихся без дела людей. К счастью, Парк окликнул другой погрузчик, однако его водитель с выражением ужаса на лице притворился, будто не слышит его, и поехал дальше. Парк окликнул другой погрузчик, но и его водитель сделал вид, что очень торопится к самолету.

– Дак-Хо, – заорал ему вслед Парк. – Я знаю, что это ты, я знаю, что ты слышал меня.

Великий Руководитель засмеялся, крикнув Парку:

– Постарайся быть полюбезнее с ними!

Было сложно сказать, что выражало лицо Командира Парка, но когда он властно окликнул товарища Бука, Га понял, что тот остановится.

Не доезжая до них лишь метров десяти, товарищ Бук остановил погрузчик с поднятой вверх палеттой, и любой, кто не поленился бы посмотреть наверх, заметил бы в бочках силуэты людей.

Командир Га подошел к Сенатору и хлопнул его рукой по спине.

Сенатор сурово взглянул на него.

Га указал на погрузчик Бука.

– Вот это прекрасная партия груза с гуманитарной помощью для осмотра, разве нет? – спросил он Сенатора. – Намного лучше той, что на том погрузчике, правда?

Сенатор с минуту переваривал услышанное. Он указал на другой погрузчик и спросил Великого Руководителя:

– Вы почему-то не хотите, чтобы мы осматривали тот погрузчик?

– Осматривайте какой угодно, – улыбнулся Великий Руководитель.

Когда люди двинулись по направлению к тому погрузчику, который выбрал Сенатор, Брандо поднял нос кверху, и, виляя хвостом, начал лаять на погрузчик товарища Бука.

– Ты нам здесь больше не нужен, – крикнул Га товарищу Буку.

Командир Парк вскинул голову и посмотрел на лающую собаку.

– Нет, погоди, – остановил он Бука, который смотрел в сторону в надежде, что Парк не узнает его.

Парк присел на корточки возле собаки и стал рассматривать ее.

– Эти животные вроде бы неплохо чуют кое-какие вещи. Говорят, у них отличный нюх, – сказал он Га. Он посмотрел, куда смотрит пес, и увидел, словно в оружейный прицел, бочки на погрузчике Бука. – Хм, – протянул Командир Парк.

– Командир Парк, идите сюда, – позвал его Великий Руководитель. – Вам это понравится.

Парк медлил, обдумывая ситуацию, затем крикнул Буку:

– Никуда не уезжай, понял?

Великий Руководитель снова позвал его. Он смеялся.

– Идите же, Парк, – сказал он. – Нам нужны навыки, которыми владеете только вы.

Парк и Га подошли к Великому Руководителю. Брандо на поводке тянул в другую сторону.

– Говорят, собаки исключительно злые животные, – заметил Парк. – Как ты думаешь?

– Я думаю, они не опаснее своих хозяев, – ответил Га.

Они подошли к погрузчику, около которого стояли Великий Руководитель с Сенатором и Томми. Ванда с Чемпионкой по гребле теперь тоже присоединились к ним. На палетте погрузчика находились две бочки и груда коробок, упакованных в пленку.

– Чем могу служить? – спросил Парк.

– Отлично, – произнес сквозь смех Великий Руководитель. – Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Кажется, нам нужно вскрыть коробку.

Командир Парк вытащил из кармана перочинный нож.

– Что смешного? – недоумевал Томми.

– Просто раньше я никогда не использовал эту штуку для коробок, – сказал Парк, проводя лезвием по шву коробки.

Великий Руководитель снова залился смехом.

В коробке лежали тома полного собрания сочинений Ким Чен Ира.

Великий Руководитель схватил одну книгу, открыл ее и глубоко вдохнул запах типографской краски.

Чемпионка по гребле сняла солнцезащитные очки.

Она смотрела так, будто ее как следует накачали успокоительным. Искоса взглянув на книги, она неожиданно узнала их.

– О, нет…, – произнесла она с ужасом.

Томми снял крышку с одной бочки и зачерпнул горсть риса.

– Короткие зерна, – заметил Томми. – Разве не Япония выращивает короткозернистый рис, а в Корее растет длиннозернистый рис?

Ванда, копируя голос доктора Сона, произнесла:

– Северокорейский рис – самый длинный рис в мире.

По тону ее голоса Великий Руководитель понял, что это все же оскорбление, но какое именно, не мог понять.