Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

– Оставь, Суан, – устало произнесла Эгвейн. – Наверное, мужчина позволил себе какую-то вольность. – Должно быть, так. Она все равно не могла представить, как Халима могла бы вообще сломать руку мужчине. Как бы ее ни описывали, мускулистой ее назвать сложно.

Вместо того чтобы раскрыть тисненую папку, которую Суан положила на стол, Эгвейн опустила на нее руки. Это удержит их подальше от головы. Может, не обращай она внимания на боль, она на этот раз уйдет сама собой. Кроме того, у нее было о чем рассказать Суан.

– Похоже, некоторые из Восседающих поговаривают о переговорах с Элайдой, – начала она.

Не меняя выражения лица, Суан балансировала на одном из двух шатких трехногих табуретов, стоявших перед столом, и внимательно слушала, шевеля только пальцами, слегка поглаживая ими юбки, пока Эгвейн не закончила. Тогда она сжала кулаки и выпалила тираду проклятий, слишком злобных даже для нее, начав с пожелания подавиться насмерть рыбьими потрохами недельной давности и далее, словно под гору. То, что все это исходило от такого юного, симпатичного личика, лишь усугубляло их.

– Думаю, вы правы, позволив им продолжать, – пробормотала она, когда иссяк поток ее брани. – Разговоры пойдут дальше, раз уж начались, а так тебе удалось получить преимущество. Я думаю, Беонин меня не удивит. Она амбициозна, но я всегда думала, что она перебежит обратно к Элайде, если Шириам и другие не придадут ей надлежащей твердости. – Убыстряя речь, Суан не сводила взора с Эгвейн, словно придавая вес своим словам. – Хотела бы я удивиться действиям Варилин и прочих. Не считая Голубых, шесть Восседающих из пяти Айя бежали из Башни после переворота Элайды, – ее рот слегка скривился, когда она произносила это, – а здесь у нас по одной от каждой из этих пяти. Прошлой ночью я была в Тел'аран'риоде в Башне…

– Надеюсь, ты была осторожна, – резко сказала Эгвейн. Суан иногда не понимала, что значит осторожность. На несколько тер'-ангриалов, имевшихся в их распоряжении, стояла очередь из сестер, в основном чтобы посетить Башню, и если Суан еще не было запрещено этого делать, она была к этому близка. Она вполне могла попасть в список тех, кому Совет не даровал бы ни одной ночи. Если не принимать во внимание то, что сестры в первую очередь обвиняли Суан в расколе Башни – из-за этого ее приняли обратно не столь радушно, как Лиане, и никто не баловал ее, – несмотря на это, слишком многие помнили ее суровое обучение, когда она была одной из немногих знавших, как использовать действующий во сне тер'анг-риал. Суан не жаловала дураков, а первые несколько раз в Тел'аран'риоде любой был дураком. Теперь Суан приходилось просить уступить очередь у Лиане, когда ей хотелось посетить Мир Снов, и если бы ее увидела там одна из сестер, «близость к запрету» вполне могла стать реальным запрещением. Или, еще хуже, могло бы начаться расследование – кто одолжил Суан тер'ангриал, – которое несомненно привело бы к Лиане.

– В Тел'аран'риоде, – сказала Суан с презрительным жестом, – я другая женщина в другом платье всякий раз, как я поворачиваю за угол. – Приятно было это слышать, хотя казалось, что тут играет свою роль не только намерение, но и недостаток контроля. Вера Суан в собственные возможности иногда превышала разумные рамки. – Дело в том, что прошлой ночью я видела неполный список Восседающих и смогла прочесть большую часть имен, прежде чем он обратился в мехи для вина. – Это было частым явлением в Тел'аран'риоде, где ничто не оставалось неизменным надолго, если только не было отражением чего-либо постоянного в мире яви. – Андайя Форей была возвышена от Серой, Рина Хафден – от Зеленой, а Джулайн Мадо-ме – от Коричневой. Никто из них не проносил шали больше семидесяти лет. У Элайды те же проблемы, что и у нас, Мать.

– Понятно, – медленно произнесла Эгвейн. Она осознала, что массирует голову. Пульс за глазами продолжал биться. И становился сильнее. Так бывало всегда. К ночи она пожалеет, что отослала Халиму. Решительно опустив руку, она сдвинула кожаную папку перед собой на полдюйма влево, а затем обратно. – А остальные? Им нужно заменить шестерых Восседающих.

– Феране Нехаран – от Белой, – продолжила Суан, – и Суана Драганд – от Желтых. Они обе раньше были в Совете. Это был лишь неполный список, и мне не удалось прочитать всего. – Ее спина выпрямилась, а подбородок упрямо выпятился. – Одна или две возвышенных до времени – уже достаточно необычно. Это случается, но не часто. А их станет одиннадцать, может и двенадцать, но одиннадцать – наверняка, в сумме у нас и в Башне. Я не верю в столь значительные совпадения. Когда торговцы рыбой покупают все по одной цене, можно поручиться, что они пили прошлой ночью в одном трактире.

– Не надо больше убеждать меня, Суан. – Со вздохом Эгвейн откинулась на стуле, машинально поправляя ножку стула, которая всегда норовила сложиться, когда она так делала. Очевидно, происходило нечто странное, но что это означает? И кто мог влиять на выбор Восседающих в каждой Айя? По крайней мере в каждой Айя, кроме Голубой. Они избрали новую Восседающую, но Морайя была Айз Седай куда больше ста лет. Возможно, не повлияли и на Красную, никто не знал о переменах – если они были – среди Красных Восседающих. За этим могла стоять Черная Айя, но чего они могли достичь, если только все эти слишком молодые Восседающие не были Черными? Это казалось в любом случае невероятным. Будь у Черных Айя такое влияние, весь Совет давно бы кишел приспешниками Темного. И все же если просматривается некая система и совпадения не случайны, то кто-то должен стоять за всем этим. Сама мысль о различных возможностях и невозможностях заставила тупую боль за глазами стать несколько острее.

– Если все это окажется случайностью, Суан, ты еще пожалеешь, что увидела эту загадку, – Эгвейн выдавила из себя улыбку, чтобы лишить свои слова яда. Амерлин приходится быть осторожной со словами. – Ну а раз уж ты меня убедила в том, что здесь таится загадка, – тебе ее и решать. Кто в ответе и к чему они стремятся? Пока мы не знаем этого, мы не знаем ничего.

– Это все, чего ты хочешь? – сухо осведомилась Суан. – До ужина или после?

– Думаю, после ужина меня устроит, – огрызнулась Эгвейн, затем с глубоким вздохом посмотрела на смущенное лицо женщины. Было бессмысленно вымещать свою головную боль на Суан. Слова Амерлин имеют силу, а иногда и последствия, ей надлежит помнить об этом. – Хорошо, ответишь, как только сможешь, – сказала она, смягчив голос. – Я знаю, что ты мешкать не будешь.

Огорчилась Суан или нет, но, похоже, она поняла, что срыв Эг-вейн имел более глубокие причины, чем ее сарказм. Несмотря на моложавость, у нее были за спиной годы практики в чтении лиц.

– Мне найти Халиму? – спросила она, привставая. Малая доля яда в тоне, которым она произнесла это имя, выражала меру ее озабоченности. – Это не займет и минуты.

– Если я стану обращать внимания на всякую боль, то ничего не смогу сделать, – ответила Эгвейн, открывая папку. – Ну, что у тебя есть для меня на сегодня? – Она положила руки на бумаги, чтобы не позволять им потирать голову.

Каждое утро Суан обязана была собрать у всех Айя сведения, которыми они готовы были поделиться и которые поступали к ним от сетей «глаз-и-ушей», а также от отдельных сестер, которые передавали сведения своим Айя, а те уже передавали их Эгвейн. Это был странный процесс просеивания, и все же он давал достаточно верную картину мира, будучи добавленным к информации самой Суан. Она сумела сохранить тех агентов, которые работали на нее как на Амерлин, использовав самый простой прием, – она отказалась назвать кому бы то ни было их имена, несмотря на все усилия, которые прилагал Совет. Так что в конце концов никто не посмел отрицать, что эти «глаза-и-уши» принадлежат Амерлин и что они должны по праву отчитываться перед Эгвейн. Долгое время не было конца жалобам по этому поводу, да и сейчас они случались, но никто не мог отрицать фактов.