Новый век начался с понедельника - Александр Омельянюк

Но о ней всё равно по-прежнему шла молва, как о лучшем проводнике через болота.

Поскольку врагов было много, она часто играла на противоречиях между ними, и пользовалась этим.

Её большие, серые, широко посаженные глаза несколько компенсировали её немного длинноватый прямой нос. А слегка поджатые тонкие губы, вместе с загадочной полуулыбкой иногда придавали выражению её лица что-то сказочно зловещее. Она была несколько похожа на красивую крысу, оправдывая своё имя.

При первой же встречи Давыд и Крыся влюбились друг в друга. Они искали любой повод, любой случай, чтобы побыть вместе. Влюблённая женщина совсем забыла, что её возлюбленный является самым настоящим москалём. А Давыд не мог оторвать своего взгляда от её таинственных глаз, не думая ни о чём другом. Они могли часами смотреть друг на друга. Но и не только.

Вскоре Крыся понесла. Она была просто счастлива от своего такого нового и долгожданного состояния, стала беречь себя и не лесть на рожон.

Но служба есть служба. Началось долгожданное наступление Советской армии на Запад. А отступавшие немцы озверели от бессилия и страха. Попадаться теперь им на глаза стало очень опасно. А Крыся попалась, и не одна, а вместе с дорогим ей Давыдом.

В этот раз она снова пошла на разведку и для связи в свою деревню, якобы навестить родственников. Давыд сопровождал её. Но уже в деревне они были остановлены солдатами патруля из проходившей мимо немецкой воинской части. Показав документы, и по привычке улыбаясь захватчикам, Крыся повела с ними разговор на ломанном немецком языке, со смесью польских, белорусских, русских и украинских слов, объясняя им, что она проводница через болота, а это её муж.

В подтверждении сказанного женщиной, Давыд вместе с документами выдал захватчикам несколько фраз на их языке. Но те почему-то вскипели. Им наверно не понравилось, что здоровенный, красивый мужик, свободно говорящий на их языке, в этот тяжёлый час не с ними в армии.

К тому же немцы ненавидели болота. И не только потому, что не могли по ним пройти, в отличие от ловких и хитрых партизан. Но ещё и потому, что Советская армия каким-то непостижимым образом шла по этим болотам, причём вместе с тяжёлой техникой, и громила своих врагов.

Теперь же эта ненависть невольно перекинулась и на хозяйку болот и на её мужчину. Но придраться пока было не к чему. И тут, как назло, один из деревенских завистников решил свести счёты с москалём и его подстилкой.

Дряхлый старик, видимо приверженец Пилсудского, что-то нашептал командиру патруля на ухо. Опросив Крысю, её и Давыда связали, привязав к низким столбам, напротив друг друга, и начали над ними издеваться.

Сначала их просто били, в том числе рукоятками автоматов, спрашивая про партизан. Не добившись признаний, с них частично содрали одежду, продолжая бить уже конкретно по различным болезненным участкам тела.

Затем фашисты решили выудить признания у супружеской пары, путём перекрёстного издевательства над ними, надеясь, что каждый из них постарается спасти супруга и выдаст интересующие врага сведения.

Но не тут-то было. И Крыся и Давыд держались до последнего.

Тогда озверевшие фашисты перешли к другой стадии надругательств. На глазах Давыда его жену почти полностью раздели, её ноги связали и развели в стороны, и стали по очереди насиловать беременную. Бедняжка Крыся сначала кричала, но потом поняла, что этим причиняет Давыду дополнительные моральные страдания, и замолчала, сжав зубы, впившись полными ненависти, ещё сохранившими красоту, глазами в бесстыжие, злые, вражьи зенки.

Чтобы не видеть этого, Давыд закрыл глаза. Но ненадолго. Не добившись от истязаемой таким образом парочки признаний, фашисты изменили способы изуверства. Продолжая насиловать Крысю всё новыми подходящими к эшафоту солдатами, немцы сорвали штаны с Давида и принялись издеваться над его половыми органами, заставляя жену смотреть на это. После каждого не полученного ответа на вопрос, огромным ножом ему отрезали часть их. И когда полностью оскоплённый, истекающий кровью, муж потерял сознание, свесившись на верёвках, Крыся издала истошный вопль. Она с неимоверной силой сжала свои бёдра, по возможности перекрещивая их, срывая вожжи, удерживающие её ноги, при этом невольно сдирая кожу с них, и резко ударила своим высоким лбом последнего насильника в лицо.

Тот громко заорал от боли внизу живота и разбитого в кровь носа. Отшатнувшись от жертвы, обезумевший немец выхватил финский нож и глубоко вонзил его в заметно выступающий живот, поворачивая рукоять и делая косые разрезы. При этом его налитые кровью глаза выражали дикое безумие и садистское наслаждение. Прощаясь с жизнью, Крыся собрала последние силы и плюнула в окровавленное лицо убийцы.

Их трупы вскоре отвязали и бросили на дороге посреди села, на всякий случай, изрешетив и автоматной очередью. Ночью пожилые женщины похоронили погибших на окраине деревни, ибо далеко идти было опасно, да и тащить трупы волоком им было тяжело. А наутро они кольями и вилами загнали старого предателя в ближайшее болото и там заживо утопили.

Но и карателей вскоре настигло неминуемое возмездие. Отступавшим партизаны устроили засаду и, не беря в плен, перестреляли всех на берегу так любимых Крысей Полесских болот.

Но всё это было уже в далёком теперь прошлом.

Повзрослев, Лев, сын Давыда, любил, чтобы его упрашивали и перед ним унижались. А это значило, что сам он был фактически человеком низким, с низменными помыслами, во всяком случае, и, наверно, низкого сословия, невольно позорящим честь своих героических предков. То есть он всё время пытался других людей принизить до себя, до своего уровня. Он искренне считал, что все вокруг него должны ему, и так вёл себя по жизни.

Алексей Львович Грендаль был внешне похож на отца, а по характеру – на мать. А его старший брат Олег – наоборот. Внешне – копия матери, а по характеру иногда был такой же вредный, как и их отец.

Олег полюбил лыжи и стрельбу, а Алексей нет, считая их скучными. Он больше любил игровые виды спорта, где можно было пообщаться с партнёрами непосредственно во время игры.

Со своими сыночками Лев Грендаль любил играть в шумные игры, забываясь в них, на деле, то есть в игре, невольно проявляя свой характер.

Поэтому их игры часто заканчивались конфликтом со старшим из сыновей, Олегом, и обидой на отца, младшего Алёши.

Лев Давыдович Грендаль всегда был настойчив в достижении своей цели, однако добросовестен в делах и общении, что позволило ему достичь хорошего положения в обществе.

А терпимость и гибкость, умение отказаться от желаемого, а то и просто предать – позволили Льву Грендалю сделать неплохую в жизни карьеру.

В то же время к женщинам он был более требователен, чем к себе. Ценил в них, прежде всего верность и доброту, чем ему поначалу очень и понравилась Глаша.

Однако он сам, как эгоист, любил выпить и вкусно поесть, был весьма любвеобилен, хотя и неуверенным в достаточности своих чисто мужских способностей.