Мое сердце - Бертрис Смолл

Акбар обнял ее и нежно прижал к себе.

— Не надо, любовь моя. Не усугубляй и так достаточно тяжелое положение. Этот человек — твой дядя, брат твоей матери. Он когда-нибудь был обманщиком или человеком, способным на всякого рода уловки? Стал ли бы он лгать тебе в деле столь первостепенной важности?

Ока отрицательно покачала головой. Взглянув на Акбара, спросила:

— Что же теперь будет с нами? Я была замужем за Александром Гордоном всего три месяца. И вот уже больше года — ты мой муж. У нас ребенок. Я не покину тебя! — Ее глаза были полны слез.

— Я не могу держать в женах жену живого человека, Кандра. Больше ты не принадлежишь мне. Ты его, и я должен отправить тебя назад к твоему собственному народу, на твою родину. Я должен поступить так, хотя для меня самого это смертельный удар.

— Нет! Нет! Нет! — Она исступленно трясла головой, волосы у нее растрепались, шпильки летели во все стороны, Прильнув к нему, она встала на колени, обхватив его за ноги. — Не отсылай меня от себя, мой повелитель. Я буду твоей наложницей, если не могу быть женой. Я буду самой последней рабыней в твоем дворце, только не отсылай меня. Я люблю тебя! Я слишком люблю тебя, чтобы жить без тебя. — Ее глаза молили его так же, как и ее голос. — Ах, я не вынесу этой боли! — зарыдала она.

И опять Акбар почувствовал, что ему не хватает воздуха, как это уже случилось с ним недавно. Она разбивает ему сердце. Он любил ее больше всего на свете, даже больше своих детей. Он тоже не знал, как будет дальше жить без нее, но придется, ибо Бог предопределил, что ей не суждено быть его. Он нежно поднял ее, убрав ей волосы с лица. Затем, сделав знак Майклу О'Малли оставаться на месте, Акбар увел Велвет в их спальню, где рядом с их кроватью спала в своей колыбели Ясаман. Он наполнил два кубка сладким вином и, улучив момент, чтобы она не видела, нажал потайную пружину на одном из своих перстней и высыпал находившийся там под камнем белый порошок в один из кубков. Потом, обернувшись, подал кубок Велвет. И, потянув за руку, усадил на постель.

Глядя ей прямо в глаза, он поднял кубок, и они выпили.

— Судьба сыграла с нами злую шутку, Кандра, но если мы не будем подчиняться Божеским законам, то опустимся до уровня животных, разве не так, моя роза? Нам обоим предстоит быть очень храбрыми, но тебе потребуется еще больше этой храбрости, потому что я не позволю тебе взять с собой Ясаман.

— Неужели ты собираешься разлучить меня с дочерью? — жалобно прошептала она. — Ей всего шесть месяцев от роду. Как же она потом узнает меня, если ты заберешь ее сейчас себе?!

— Подумай, Кандра! Твой ум очаровал меня. Что за жизнь уготовлена ей в твоей Англии? Примет ли ее твой муж? Думаю, что нет. Я знаю христианские законы, и у тебя дома мой ребенок будет считаться незаконнорожденным. Что сможет вся твоя любовь поделать против жестоких насмешек и язвительных пересудов, которые будут сопровождать ее всю жизнь? Что будут думать другие твои дети о незаконнорожденной сестре? Нет, Кандра. Ясаман имеет право вырасти, окруженная любовью и заботой. Она — принцесса королевского дома Моголов, и такой я ее и выращу! Я не позволю никому хоть в чем-нибудь навредить ей, и хотя силой обстоятельств я вынужден расстаться с тобой, моя любимая английская роза, я ни за какие блага на свете не расстанусь с плодом нашей любви.

Она слышала, что он говорит, и понимала смысл его слов, но ее сердце разрывалось от любви к дочери.

— А ты не думаешь, что я чувствую то же самое? Если уж мне суждено быть оторванной от тебя, почему я не могу иметь хотя бы нашего ребенка? Она станет мне утешением.

— Ты полюбишь вновь, Кандра. Ты заново научишься любить своего Алекса, как ты это уже однажды сделала, и у тебя будут другие дети, чтобы заполнить пустоту в твоей жизни. У меня же больше не будет ничего, любовь моя. Без Ясаман ты будешь для меня только сладким сном. И кроме того, как я уже говорил, ребенку лучше остаться со мной. — Его тон был непреклонен.

Велвет собиралась протестовать и дальше, но вдруг почувствовала, что мысли разбегаются, она никак не может собрать их. Заглянув в свой кубок, она обнаружила на его дне осадок и поняла, что он сделал. Собрав все силы, она вырвалась из объятий Акбара и встала с постели. Руки и ноги уже плохо слушались ее, глаза закрывались. И все-таки она заставила себя сделать несколько шагов к колыбели, где мирно спала ее дочь. Добравшись до цели, Велвет взяла себя в руки и в последний раз посмотрела на дочь.

«О, Ясаман, до чего же ты красива. — подумала она. — Я была тебе хорошей матерью все то короткое время, пока ты была моей, но ты никогда не узнаешь об этом, моя маленькая. Я люблю тебя, Ясаман! Я люблю тебя!»

Потом Велвет подняла глаза на Акбара и отчетливо проговорила:

— Я никогда вам этого не прощу.

В то же мгновение он оказался рядом с ней и обнял.

— Помни, что я люблю тебя, — сказал он. — И никогда не перестану любить, никогда в жизни.

— И я, спаси меня Господи, люблю тебя, мой повелитель. — Ее глаза начали закрываться. — Не забывай меня, — прошептала она.

— Никогда! — пообещал он.

Глаза у нее оставались открытыми еще мгновение, и она посмотрела на чудесный знак, который он начертал в изголовье их постели. Потом она притянула его голову и прижалась к его губам.

— Когда колесо любви закрутилось, никаких правил и ограничений больше не существует, — прошептала она. Ее губы коснулись его в прощальном поцелуе, и она провалилась в наркотический сон.

Он просидел неподвижно еще несколько минут, держа в руках ее безвольное тело, запечатлевая в памяти каждую черточку ее лица и тела. Потом взгляд печальных глаз переместился на их ребенка. Как же их дочь похожа на свою мать! Простит ли его когда-нибудь Ясаман, узнав, что он лишил ее матери? Вздохнув, Акбар встал, взяв Велвет на руки. Медленно пошел к двери, которую Адали, до того прятавшийся в тени, поспешил открыть для него.

— Вернешься из Камбея, Адали, и станешь главным евнухом при Ясаман Кама Бегум. На тебя возлагается вся забота о ней.

— Господин так добр, — ответил евнух. Лицо Адали было печальным. Он принял от Акбара его бесценную ношу.

— Она спит под влиянием лекарств, — объяснил Акбар Майклу О'Малли, который ждал в коридоре. — Это Адали, ее евнух, он будет сопровождать вас до побережья. Он говорит по-французски. А теперь уходи, пока я не передумал.

— Я расскажу всем в Англии о вашем величии, ваша милость, — сказал Майкл.

Акбар позволил себе чуть заметно улыбнуться, хотя сердце у него разрывалось на куски.

— Две последние вещи, священник. Скажешь Кандре, что я отдам Ясаман на воспитание Ругайе Бегум. Ей будет легче, если она узнает, что о ее дочери заботится ее лучшая подруга. И второе. Когда вы вернетесь в Англию, скажи своей королеве, что скоро я позволю Англии торговать с моей страной. Я устал от высокомерия португальцев.

— Благодарю вас, милорд. — Майкл с трудом поверил в щедрость Властителя и удачу Англии при таком неожиданном повороте событий.