Ночь живых мертвецов. Нелюди. Бедствие - Джон Руссо

он был доволен, что принял правильное решение о повышенной осторожности. Но была и существенная разница между этим домом, домом Кэрол и его собственным: на лестнице лицом вниз лежала распростертая женщина, Джулия Монро.

Бабочки расселись на ней, как муравьи на пикнике, они наползали одна на другую, быстро пожирая то, что осталось. Время от времени несколько бабочек улетало прочь и садилось на стены, а со стены снималась точно такая же группа и присоединялась к кровавому празднику. Разорванные клочья одежды прилипали к телу Джулии, пропитываясь кровью. Но в основном человеческие очертания были уже потеряны — огромные куски кожи, мышц и органов были выедены, будто здесь кто-то поработал когтистыми лапами и разворотил все туловище.

«О боже! — подумал он. — Ведь то же самое случилось и с Кэти, и с Аланом!»

Джек стоял, и его трясло, он не мог совладать с собой. Желудок опять начал сжиматься, хотя после встречи с Кэрол он был уже совершенно пустой. Начались позывы к рвоте. Он отвернулся, и его сильно передернуло, будто его тело наполнилось быстродействующим ядом. Джек зашатался и почувствовал, что теряет сознание. Он отчаянно пытался овладеть собой, страшно боясь упасть на стену. Он плотно закрыл глаза и попытался вычеркнуть из памяти растерзанное тело, уговаривая себя оставаться спокойным и преодолеть головокружение, от которого пол начал вертеться, а в глазах потемнело.

Джек стал дышать глубже и спокойнее, да и кислородная смесь из баллонов помогла ему сдержать надвигавшийся обморок. Он стоял неподвижно, стараясь думать о чем угодно, только не о теле Джулии — о том, что все в порядке, и он просто пришел в гости. Постепенно он пришел в себя.

Его еще немного трясло и подташнивало, но он уже полностью восстановил контроль над собой, и это было главное. Головокружение прошло, и Джек открыл глаза, осматривая мебель, темные углы комнаты и светлые пятна на ковре, образованные лучами света, пробившимися сквозь насиженные бабочками участки стекла на окнах.

Ну вот и все. Он уже готов. Он уже видел тело, видел, что с ним сделали бабочки, и теперь может действовать.

Придется.

Кто-то в доме был жив и находился на верхнем этаже. А наверх был только один путь — через тело Джулии.

«А где Генри? — подумал Джек. — Может быть, он там, в спальне, живой?»

Боже! А вдруг он ЖИВ? Генри был покрупнее Джека и в гораздо лучшей форме, а это могло вызвать неприятности, к которым Джек совершенно не был готов. Что если Генри набросится на него, собьет с ног и отберет костюм и акваланг? Что тогда будет с Джеком?

Удачи на этом кончатся. Он погибнет.

Нет. Генри этого не сделает. Он был его другом, он знал, что Джек придет на помощь. «Он не набросится на меня», — подумал Джек.

Но время было отчаянное, и действия могли быть такими же. Жена его лежит мертвая, и неизвестно еще, в каком состоянии ума находится теперь сам Генри. А под тяжестью акваланга Джек был совсем не борец. У него легко будет все отнять.

И все же Джек знал, что надо идти наверх. По какой- то неизвестной ему самому причине он понимал, что обязан прийти на помощь, независимо от того, есть ли там Генри или его нет. Будет ли драка или ее не будет.

Он должен идти.

Конечно, он был дурак и знал это, но идти все равно было надо. «Но почему бы заранее не приготовиться к худшему? — подумал он. — Не будет ведь ничего плохого, если я вооружусь чем-нибудь. Например, возьму на кухне нож». Минуточку, о чем это он? Нож?! Зачем — чтобы убить Генри? Чтобы убить того, к кому он идет на помощь? Кого же тогда он хочет спасти?

Да. Если будет необходимо, если Генри накинется на него, он воспользуется ножом.

Джек медленно пошел по коридору, стараясь идти посередине, подальше от бабочек, и остановился в дверях кухни И вдруг он застыл — наверное, это осталось у него от многочисленных неожиданных встреч во Вьетнаме. Но что бы то ни было, он остановился и, затаив дыхание, крепко зажал пластиковую трубку в зубах.

Что если Генри стоит за дверью кухни и только и ждет, когда Джек зайдет туда? Где он вообще, черт возьми? Наверху? Джеку безумно захотелось быть уверенным в местонахождении Генри. Он опять ощутил предчувствие борьбы — чувство охотника и дичи, жертвы и хищника.

«Возьми себя в руки! Это не Вьетнам, и тут тебе не джунгли. Это дом, и один из твоих друзей, возможно, жив и ждет твоей помощи. Боже, какая паранойя!..»

Он возобновил дыхание.

Сердце громко стучало, видимо, оно получило от организма новую порцию адреналина. Мозг его был ясным, и мышцы приготовились слушаться каждой команды. Сейчас он чувствовал себя намного лучше, даже несмотря на темноту коридора. Он мог разглядеть все до мелочей, хотя не совсем был уверен, было ли все это правдой или только игрой его воображения.

Собравшись с духом, он смело вышел в кухню, готовый встретить удар ножа или прыжок сзади.

Но ничего не произошло.

Паранойя. Чистейшая паранойя.

Он оглянулся и посмотрел на нишу в стене — на то место, где мог бы спрятаться Генри, единственное место, и увидел, что кроме бабочек там никого нет. «Бойся лучше их, а не Генри, — подумал он. — Вот где главная угроза».

Он не знал, что с оружием будет чувствовать себя намного спокойнее — тогда паранойя утихнет и исчезнут ненужные мысли.

Их кухня была расположена немного по-другому, чем в доме у Джека, и он не имел представления, в каком ящике искать нож. Но тут он увидел в углу то, что как раз могло бы ему пригодиться и послужить оружием в трудной ситуации, — огнетушитель.

Он медленно подошел к нему, опасаясь сидящих бабочек, и в тусклом свете посмотрел на ярлык. Двуокись углерода. Как раз то, что надо. Маленький индикатор показывал, что огнетушитель был полностью заряжен. Джек с трудом выпрямился. Казалось, акваланг стал тяжелее. «Лучше проверить эту штуку здесь же, чтобы не тащить ее зря наверх, — подумал он. — Неизвестно еще, с чем я встречусь там, наверху. Неплохо бы убедиться, что она работает, и работает хорошо».

Он снял предохранитель и направил сопло на ближайшую стену. «Сейчас я дам по ним залп и посмотрим, что будет».

Он нажал на гашетку, и сильная струя двуокиси углерода рванула из сопла, накрыв группу бабочек, сидящих на стене. Они тут же попадали на пол, как бумажные