Ужасный век. Том I - Андрей Миллер

я играю с очень мудрым человеком. Таким, каких в Шере сыскать трудно. Не зазорно проиграть ему. Тем более что…

Он ещё раз затянулся, выпустил дым через ноздри.

— …что я всё-таки ещё не проиграл.

Играть в шахматы Алима учили с раннего детства. Как и сидеть на коне, рубить саблей, стрелять из лука, охотиться с соколом, сочинять стихи, наблюдать за движением звёзд, читать и говорить на иноземных языках. Юноша получил блестящее образование, хотя был всего лишь третьим сыном Усмана: к роли наследника его не готовили.

Усман имел далекоидущие планы на каждого своего родственника. И в каждого вкладывал все усилия. А уж в сына, пускай и младшего…

— Халифу наплевать на Мансура. Он выслушал жреца вполуха. У него дюжина новых диковинных наложниц, думает только о них.

— Вы уверены, отец? Я имею в виду… источник надёжный?

Усман раздражённо фыркнул. Глупый вопрос!

— Халиф ещё не успевает встать с ночной вазы, а мне уже докладывают о цвете и вкусе его свежего дерьма. Источники надёжные. Понимаешь, что всё это значит?..

Алим задумался. Досконально изучив все базовые науки, к более высоким он пока только подступался. Всё-таки едва исполнилось двадцать лет: рано для искушённости в политике.

— Сулим начнёт действовать самостоятельно?

— Обязательно начнёт. Уже начал. К сожалению, он абсолютно безнадёжный дурак, а действия дурака просчитать нелегко. У меня есть основания полагать, что он попытается убить Висельника.

— А у него получится?

Алим не слишком хорошо представлял, какие силовые возможности находятся в руках верховного жреца Иама. Отец опять надолго замолчал, только вдыхал и выдыхал дым. Юноше и самому захотелось покурить: всегда помогает думать.

— Если получится — это плохо. Святой полудурок наверняка думает, будто стая без вожака не стоит ничего. Судя по всему, что я узнал из твоих донесений за время войны, это не так.

— Безусловно не так. Эти люди не разбегутся и не растеряются, если только не лишить их всех командиров разом. А это… ну… это крайне сложно.

— Верно. Беда в том, что если у него не получится…

Алим и сам прекрасно понимал, что тогда ситуация станет ещё хуже. Если Шеймуса попытаются убить, он уж верно не побежит из города. Он ответит, как это было в Рачтонге — Алим видел всё собственными глазами. Что вышло, когда муангцы решили устрашить врага видом пленных, насаженных на колья. Им показалось — это будет деморализующим зрелищем. Алиму довелось узнать: у ужасов войны совсем иное лицо. То, что учинил в ответ Ржавый Капитан, сломило даже видавших виды.

Однако размышлять — не задача Алима, ему полагалось действовать. Юный аристократ понимал, что отец отнюдь неспроста послал его на войну, которую так не одобрял. И вовсе не случайно давал поручения, раз за разом сводившие Алима с наёмниками. Эти люди сразу же вызвали у мудрого Усмана живой интерес — при том сам он держался в стороне и ни разу с Ржавым Капитаном даже словом не обмолвился.

— Что мне делать?

— Тебе стоит развить своё знакомство с Висельником. У наёмников много свободного времени, ты без труда навяжешь свою компанию. Заодно передашь кое-что. Только не лично: придумай, как. Но это потом.

— А что сначала?

— Корабли.

Юноша и раньше предполагал, что исполнять обещание отца визирю будет именно он. Ну что же: балеарский язык Алим знал великолепно, а также много лет увлекался культурой и историей Ульмиса. Такое задание не представляло для него сложности.

— И о чём мне говорить с балеарским посланником?

— На кораблях нет никакого посланника. Только ряженый под него паяц. Познакомься с капитаном эскадры: он сам задаст вопросы, а ты отвечай. И расскажи всё мне после. Капитана зовут Вальверде, он уже ждёт визита. И да: тебе также следует познакомиться с людьми, которые гостят в нашем доме.

«Гостят» — такое себе слово. Эти люди прибыли глубокой ночью, вошли через задние ворота и не показывались из своих покоев. Алим не знал о визитёрах совершенно ничего, и никто в доме не знал, кроме самого хозяина. Здесь никогда не задавали лишних вопросов… но теперь настало время.

— А кто они?

— Люди моего друга. Старика, который живёт на горе.

Ах вот оно что… Ситуация становилась всё тревожнее, но приятно щекотала в животе ощущением опасности. Алим на войне успел выработать вкус к нему.

Усман снова замолчал, уставившись на доску. Его сын сразу понял: разговор окончен. Настало время действовать.

***

Если сменить дорогие одежды на что-то попроще, Алиму становилось несложно затеряться в толпе. Конечно, он обладал благородными чертами лица, но в целом был вполне обыкновенным: не слишком высокий, не слишком широкий в плечах, не худой и не полный. Таких людей в Альма-Азраке великое множество. Повязав на голову платок и переодевшись в простой халат, сын Усмана ар-Малави добрался до порта, не обратив на себя никакого внимания.

По дороге он видел множество людей в оранжево-красных цветах: уже совсем стемнело, наёмники кутили. Окрестности столичного порта никогда не жили по правилам, установленным Иамом. Тут повсюду стояли злачные заведения, где и засветло охотно наливали хмельное, вовсю предлагали маковое зелье, бханг и многие другие субстанции. Иам не запрещал их людям, в отличие от вина при свете солнца, однако и не одобрял.

А уж найти здесь продажную женщину вовсе было делом пяти минут. На любой вкус и кошелёк.

Помолвка Алима была заключена уже давно, однако с невестой доводилось лишь гулять под руку в саду, ничего больше. Юноша до сих пор так плохо знал Лейлу, что даже не мог поселить её в своих фантазиях: как-то неудобно было и представить суженую голой. Если бы не война, он до сих пор оставался бы девственником. Но пребывание при штабе Ржавого Капитана очень быстро исправило это досадное недоразумение. Шеймус в два счёта раскусил определённые волнения Алима и заявил, что война — дело мужчин, а не мальчиков, потому познать женщину юноше стоит незамедлительно. Отряд стоял тогда в Сиан-Мае, без боя сданном муангском городе, а порядки Муанга совсем не напоминали мураддинские. В городе царил настоящий разврат. Отказаться от участия было не с руки. А там уж завертелось…

Ночью порт Альма-Азрака не гудел так, как днём: весь шум смещался в его пьяные предместья. Однако всё равно было достаточно оживлённо. Где-то до сих пор грузили