Колдунья - Филиппа Грегори

Он уже хохотал без остановки, совершенно не обращая внимания на неподвижно застывшую Элис, это был даже не хохот, а гогот, грубый и искренний. Наконец он успокоился, вытер слезы и добавил:

— Да, какое пристанище, какая тихая гавань, маленькая моя! Но ведь все могло быть гораздо хуже. Ты вспомни, где ты родилась, в каких жалких условиях росла. Ребенок от Хьюго для тебя — настоящий успех, своего рода триумф. В завещании я оставлю тебе землю, как и обещал, и у Кэтрин тоже будет вполне приличное имение. Это лучше, чем ничего, Элис, ведь от рождения у тебя ничего не было и даже не светило.

Девушка сидела, опустив глаза в стол и сжав на животе руки.

— А теперь приступим к работе, — быстро сменил тему милорд. — Сегодня у нас в большом зале заседание суда. Хочу просмотреть дела, которые буду рассматривать. А эти письма прислали из Королевского совета. Целая куча инструкций о преследовании еретиков, колдунов и ведьм с папистами. О том, что следует делать с нищими, о поддержании в надлежащем состоянии дорог и мостов. О количестве лошадей, которое должен держать арендатор, а также овец на его земле. Об обучении молодых людей стрельбе из лука, о запрещении арбалетов. О регулировании огораживания. Бог знает о чем еще. — Он свалил на стол перед Элис груду бумаг. — Рассортируй на две части. В одной — те, что требуют немедленного ответа, с ними придется разбираться сегодня. В другой — с которыми можно подождать. А я пока почитаю дела, которые будут обсуждать днем.

Склонив голову к бумагам и разглаживая загибы, Элис стала раскладывать их на две стопки. Теперь ей было не до интриг, не до того, как обернуть планы по устройству брака Хьюго в свою пользу. Ей казалось, что она утратила всякую способность оборачивать что-либо в свою пользу. Она уперлась лбом в непробиваемую стену: силу и авторитет мужчин. И ее ожидало неминуемое поражение.

Элис трудилась до обеда. Лорд Хью доверил ей набросать ответы на рутинные письма и потом прочитать их вслух, чтобы он мог поставить закорючку своей подписи и скрепить личной печатью. Но кое-что он оставил и для себя. В холщовом пакете с запечатанными швами пришла почта из Лондона. Сидя в кресле перед камином, он по очереди открывал эти секретные послания, пробегал глазами и тут же бросал в огонь.

В полдень в покоях появился Дэвид.

— Обед готов, милорд, — доложил он.

Его светлость очнулся от дум и протянул руку Элис со словами:

— Пойдем, Элис. Время обеда. Утомительная у тебя сегодня работа, ты не очень устала?

Она поднялась из-за стола и последовала за милордом. От нее не укрылся проницательный взгляд Дэвида, которым он окинул ее бледное лицо и поникшие плечи.

— Вижу, вижу, дела идут превосходно, да, Элис? — спросил управляющий. — Пусть и впредь Господь дарит тебе радость и веселье.

Она посмотрела на него, не удосужившись скрыть свою неприязнь, и сказала:

— Благодарю. Засунь свои пожелания себе в задницу.

Карлик нахмурился, сжал руку в кулак, поместив большой палец между указательным и средним — старинный способ уберечься от колдовства и дурного глаза, — и перекрестил себя этой фигурой, поцеловав большой палец.

Заметив его расстроенное лицо, Элис рассмеялась и добавила:

— Гляди, как бы не увидел отец Стефан. А то обвинит тебя в папизме!

Высоко подняв голову, она спустилась за старым лордом по лестнице и вошла в большой зал, не слушая, что бормочет у нее за спиной карлик.

По правую руку от себя старый лорд усадил Хьюго, полевую — отца Стефана, в знак особого расположения и в честь возвращения в замок. «И подчеркивая тем самым власть новой церкви», — кисло подумала Элис. Ее же усадили рядом со священником.

Слуги подали серебряные кувшины и лохани, лорд Хью, а за ним и все остальные мыли руки и вытирали их полотенцем. Дэвид следил за тем, как разливают вино, а потом и похлебку.

— Как ваше здоровье, госпожа Элис? — вежливо осведомился отец Стефан.

— Благодарю вас, хорошо, — отозвалась она. — Просто чуть-чуть устала. Сегодня мне пришлось прилично поработать. Надо было ответить на письма от короля, а тут еще заседание суда после обеда.

— Мы с Хьюго немного прибавили суду работы, — сообщил отец Стефан. — Сегодня поймали ведьму.

За столами, расположенными поближе, сразу установилась тишина, обедающие с любопытством вытянули шеи. Многие перекрестились. У Элис перехватило дыхание.

— Милорд! — воскликнула она. — Храни вас обоих милосердие Божье!

— По молитвам моим, по молитвам моим, — важно изрек отец Стефан. — Мой долг оберегать епархию от этих мерзких тварей. — Он оглядел зал и повысил голос, чтобы все могли его слышать. — Против колдовства нет лучшей защиты, чем пост, покаяние и молитва. Одна ведьма не поможет от другой ведьмы. Такая дорожка ведет прямо в лапы господина этих чудовищ, который бродит по нашей земле, аки алчный волк, уловляя человеческие души. Но истинная церковь Англии защитит вас. Она изловит и уничтожит всех ведьм на нашей земле, вырубит их под корень, вплоть до самого малого корешка.

В зале царило безмолвие — настолько красноречив был священник.

— Да, — нарушила молчание Элис. — И мы должны быть благодарны вам, отец Стефан, за вашу бдительность.

Он повернул к ней голову и тихо, только для нее, произнес:

— Я не забыл о несправедливости по отношению к вам, когда вас подвергли испытанию. Я ношу этот грех в своем сердце, он служит мне напоминанием, что следует избегать таких папистских обычаев, как якобы суд Божий, и руководствоваться только своей совестью. Теперь я не прибегаю к подобным испытаниям, а просто задаю вопросы, правда, рядом всегда стоит дыба, но я пользуюсь ею только в крайних случаях, когда это совершенно необходимо, и в делах с ведьмами Божьим судом не злоупотребляю. Уступив тогда лорду Хью и леди Кэтрин, я сделал большую ошибку. Однако с тех пор подобных ошибок не совершал.

— Но вы применяете пытки? — уточнила Элис. Голос ее слегка дрожал. Она взяла бокал и отхлебнула вина.

— Только если это предписывается правилами следствия; в сфере тяжких преступлений закон очень строг, — пояснил отец Стефан. — Сначала идет допрос, потом еще один, но уже рядом с дыбой, а уже после — и только тогда — дозволяется допрос с пристрастием, то есть под пыткой. Когда я знаю, что делаю Божье дело в этом безбожном мире, что подчиняюсь закону в мире беззакония, то я исполняю свой долг без гнева и злобы, без страха совершить грех из-за собственной слепоты.

Элис снова потянулась к бокалу и заметила, что ее рука трясется. Тогда она спрятала ладони на коленях, подальше от чужих глаз, под камчатую скатерть стола.

— Кто же эта ведьма, которую вы сегодня изловили? — поинтересовалась она.