Как блудный муж по грибы ходил - Юрий Поляков
Шрифт:
Интервал:
Он сделал еле заметный жест, охранник что-то крикнул в портативную рацию – и буквально через мгновение из переулка выскочили «Мерседес» и джип. Башмаков, во время разговора копивший в себе злое истерическое правдолюбие, уже был готов сказать такое, отчего все разлетится к черту, а его жизнь будет кончена. А почему только сказать? Сделать! Взять и треснуть по этой самоуверенной морде, по этой гигиенической улыбке! Отхлестать по щекам… Нагнулся он, сволочь! Не нагнулся, а сам всех нагнул… Скотина!
Башмаков уже сжимал в кармане кулак, как вдруг заметил на капоте рулек. За десять минут водитель успел поставить новый сверкающий рулек. И это мелкое эстетическое обстоятельство почему-то так ударило, так накренило и обезволило Олега Трудовича, что он чуть не заплакал.
– У вас как со здоровьем? – участливо спросил Аварцев.
– Нормально. Просто иногда…
– Берегите себя! Лайзе расстраиваться нельзя ни в коем случае. Итак, две недели…
«Никогда! – подумал Башмаков, глядя вслед исчезающим автомобилям. – Никогда!»
Через несколько дней Олег Трудович лежал в постели, откинувшись на подушку и заложив руки за голову, а Вета участливо склонялась над ним, касаясь коричневыми, похожими на изюмины, сосками его волосатой груди.
– Тебе со мной хорошо?
– Очень.
– Очень или очень-очень? – Она заглянула ему в глаза.
– Очень-очень!
– А ты, между прочим, понравился папе!
– В каком смысле?
– Во всех. Он хочет, чтобы мы обязательно обвенчались!
– Если папа хочет, значит, обвенчаемся…
– Ты будешь ей что-нибудь объяснять? – спросила она, высвобождая Башмакова и ложась рядом.
– Наверное, нет. Просто соберусь и уйду…
– А если она спросит?
– Отвечу, что люблю другую…
– А если она спросит: «Кого?»
– Не спросит.
– Я бы тоже не спросила. Из гордости.
– Она не спросит из усталости.
– Боже! Как можно устать… От тебя! От этого…
Вета нежно провела пальцами по этому, подперла ладонью щеку и уставилась на Башмакова с таким обожанием, что он даже застеснялся вскочившего на щеке прыщика.
– Олешек, знаешь, мне кажется, лучше все-таки ей сказать, а то нечестно получается. Если ты все объяснишь, она тебя отпустит. Ведь ты сам говоришь – между вами уже ничего нет.
– А если не отпустит?
– Тогда мы убежим. А потом ты ей с Кипра напишешь письмо.
– Как будет «побег» по-английски?
– А вы разве еще не проходили? «Escape». «Побег» будет «escape»…
– Значит, «беглец» будет «искейпер»? Нет, лучше – «эс-кейпер». Это как «эсквайр».
– «Эскейпер»? Такого слова, кажется, нет… – Она нахмурилась, припоминая. – Точно нет. «Беглец» будет «runaway».
– Жалко.
– Чего жалко?
– Что нет такого слова – «эскейпер». Представляешь, тебя спрашивают: «Вы беглец?» А ты отвечаешь: «Нет, я – эскейпер!»
– Не забудь, «эскейпер», – она чмокнула его в щеку, – мы улетаем в понедельник вечером!
– То fly away. Это мы уже проходили…
– Ты нарочно дурачишься?
– Я не дурачусь. В понедельник я буду готов.
– Не слышу радости в голосе!
– Буду готов! – пионеристо повторил Башмаков.
– Слушай, Олешек, – засмеялась Вета, – а я тебе прямо сейчас еще одно прозвище придумала!
– Да-а?
– Да! «Эс-кей-пер-чик»!
– Какой еще такой «перчик»?
– Даже и не знаю, какой…
– Сейчас узнаешь!
– Ах, пощадите мою невинность!
– Не пощажу!
– Что вы делаете, гражданин?!
– Сейчас узнаете, гражданка!
– Погоди! Не так. Поцелуй меня… всю!
– Всю или всю-всю? – спросил он, стараясь принять более типичную для сфинксов позу.
– Всю-всю-всю…
Поцелованная вся-вся-вся, Вета лежала в полубеспамятстве. Теперь уже Башмаков склонился над ней:
– А я придумал тебе имя!
– Какое? – еле слышно спросила она.
– Лиска.
– Какая еще Лизка? – Вета возмущенно открыла антрацитовые глаза.
– Не Лизка, а Лиска – маленькая такая лисичка и очень молоденькая.
– Почему это я – лиска? Я не рыжая и не хитрая! Ты думаешь, я специально папу попросила?
– Ничего я не думаю. Эскейперам думать не положено.
– Я тебе уже объяснила: нет такого слова – эскейпер.
– Есть.
– Нет!
– Есть.
– Ладно, если ты такой полиглот, скажи мне, как будет по-английски «я беременна»?
– Нет такого слова! – похолодел он.
– Есть такое слово.
– Ты сказала отцу?
– Нет еще.
– Не говори. Может, просто задержка – так иногда бывает.
– Вряд ли. Я схожу к врачу… Но, знаешь, кажется, во мне уже что-то тикает…
Накануне отлета, в воскресенье, Башмаков решил все-таки объясниться с Катей и даже мысленно репетировал свой монолог во время прощальной утренней пробежки. Он трусил привычным маршрутом, кивал знакомым бегунам, то ускорял, то замедлял движение вспотевшего тела, а тем временем душа его не просто вспотела – душа была в мыле и металась между всеми этими дурацкими «очень сильное чувство!», «это сильней меня!», «ты должна меня понять!», «бывают в жизни минуты!».
«Хренуты!» – как сказал бы Игнашечкин.
Пробегая мимо храма в последний раз, Башмаков вдруг решил зайти и укрепить себя, поставив свечку, но вовремя сообразил, что в спортивном костюме и кроссовках в храм забегать неловко. Да и ставить свечку Праведнице Анне в связи с побегом из семьи неприлично. Принимая душ, он наконец нашел нужные слова, окончательно выстроил прощальный монолог, но Катя визгливо отругала его за воду на полу ванной, Олег Трудович обиделся и решил, чтобы снова собраться с духом, поменять воду в аквариуме, чего давно уже не делал.
Честно говоря, в последнее время, занятый в основном Ветой, Башмаков почти забросил рыбное свое хозяйство. Аквариум зарос, трава, переплетясь, осела почти до гальки, покрытой толстым слоем ила, готового взбаламутиться от любого движения. Стекла подернулись бархатистым салатовым налетом, а кое-где появились даже темно-зеленые комки, напоминающие намокший войлок. Рыбок почти не было видно в этих остекленных подводных джунглях…
Он нагрел в эмалированном баке, не доводя до кипения, воду и оставил остывать. Затем через резиновый шланг слил старую, настоявшуюся, пахнущую озерной гнильцой воду, осторожно, чтобы не повредить корни, вынул из грунта растения и сложил в специальный лоток. Потом Башмаков собрал в отдельную баночку всех улиток и, на мелководье легко выловив рыбок, поместил их во временные банки. У него даже мелькнула мысль сразу отсадить сомиков, но он не стал этого делать, опасаясь вызвать Катины подозрения.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!