Ведьмы Алистера - Дарья Шатил

Мегги улыбнулась, хлопая ресницами. А Алистер выжидающе вскинул бровь, предлагая дочери ответить на прежний вопрос.

— Не уйдёшь? — с надеждой спросила она.

— А должен?

— Па-а-ап, — протянула Мегги.

— Что-о-о? — в той же манере вторил ей Алистер. — Сознавайся, что ты тут делала, если хочешь, чтобы я тебе не мешал.

— Марта не звонила? — Девочка не особо хотела сознаваться.

— Не заговаривай мне зубы, — попросил отец. — И нет, она не звонила. Её телефон вне зоны действия сети. Ничего удивительного — она и дома забывала о необходимости заряжать его.

— Понятно, — ответила Мегги и чутка подвинулась, чтобы уж точно спрятать за собой кристаллы.

— Мегги, тут полным-полно вещей, которые не предназначены для игр маленькой девочки.

— Правда?! — восторженно воскликнула она.

— Вообще-то это было предостережение, а не повод для воодушевления.

— Ну, па-а-ап, — надула губы Мегги.

— Показывай. Иначе я запру чердак, и ты сюда больше не проберёшься.

— Иногда ты бываешь таким противным, — насупилась Мегги, когда отец подошёл к столу и поднял девочку на руки, чтобы посмотреть, что она прятала за спиной.

Отец замер. Даже не так — одеревенел. Брови его нахмурились. Мегги непонимающе уставилась на мужчину, пытаясь понять, что случилось, пока отец изучал кристаллы. Но вдруг Алистер горько усмехнулся, а на лице его расцвела тоскливая улыбка, и у Мегги защемило сердце.

— Что это такое? — с опаской спросила она.

Алистер тяжело вздохнул, и Мегги подумала, что он не захочет ей отвечать. В этом папа с сестрой были похожи. Если для Мегги проявление эмоций было необходимостью — она просто не могла держать чувства в себе, то Алистер и Марта замыкались и копили всё в себе: и боль, и радость.

— Солевая память, — всё-таки ответил отец спустя некоторое время, чем немало удивил девочку. — Твоя мама использовала их в качестве дневника. Но как ими правильно пользоваться, я без понятия. Терра пару раз пыталась научить меня вкладывать в них воспоминания, но даже не знаю, получилось из этого что-то или нет…

— Получилось, — категорично ответила Мегги, кивая. — Вон тот самый маленький — он твой.

Алистер изумлённо покосился на дочь.

— Ты уверена?

— Да! Точно! Мама говорила, как извлекать воспоминания? Или кристаллы только хранят их?

— Вложенные воспоминания как-то можно вытащить, но я без понятия, как. Терра при мне делала это лишь единожды, а я так и не понял, что она сделала. Вроде бы просто дотронулась, — пожал плечами отец. — Да и это было ещё до рождения Марты, я уже и не помню деталей.

Мегги положила голову Алистеру на плечо и тоскливо вздохнула. Она скучала по сестре. Той не было уже несколько дней, и Мегги казалось, что от неё оторвали кусочек личности. Нечто подобное она уже ощущала прежде. Когда не стало дедушки, а потом и мамы. Когда папа лежал в больнице, и она не знала, что с ним будет. А теперь рядом не было Марты.

— Я надеюсь, она скоро вернётся, — надтреснутым голосом, полным щенячьего ожидания, прошептала она. — Мне без неё плохо.

— Переживаешь, что не с кем поделиться тортом? — заговорщицки поинтересовался отец, одной фразой переключив фокус внимания.

— Каким таким тортом? — вскинула голову Мегги. Всё-таки она всё ещё была ребёнком, для которого слово «торт» было чуть ли не волшебным.

— Бисквитный с ванильным кремом и шоколадной посыпкой.

— Он не доживёт до Мартиного возвращения, — задумчиво произнесла Мегги.

— Сомневаюсь, что он доживёт даже до ужина, — рассмеялся отец. — Пойдём?

Мегги согласно кивнула, и Алистер вынес её на руках с чердака. А девочка безотрывно смотрела на кристаллы, оставшиеся стоять на столе, давая себе обещание, что непременно вернётся сюда и выяснит, как пользоваться ими. Ведь теперь, когда она знала, что в них заключены воспоминания мамы, кристаллы стали для неё словно магнитом.

***

Марта никогда не думала, что будет скучать по своему комоду с нижним бельём, несмотря на то что она всегда считала себя практичной женщиной. Теперь же девушка знала, насколько тёплыми были её чувства к комоду. Как говорится, любовь познаётся на расстоянии.

Возможно, причинами уныния, в которое периодически впадала Марта, были замкнутое пространство и общество Коула Томсона, с которым она была заперта вот уже в течение трёх дней. Девушка и подумать не могла, что он такой невыносимый. Предпосылки, конечно, были, но ей ещё ни разу не приходилось получать Коула Томсона в концентрированном виде. Даже в лесу он не бесил её так, как сейчас! На ходу, продираясь через сугробы, разговаривать было не очень удобно, поэтому охотник придерживал свой язык и своё мнение при себе. Как выяснилось, праздное бездействие превращает его в едкое, токсичное вещество, которое стоило бы разбавить водичкой действий.

Но даже Коул не был основной проблемой Марты. Бедой номер один стали руки. Чёрные руки.

Каждый раз, когда кто-то заходил в комнату-клетку, Марта замирала, опасаясь, что сейчас её заставят снять перчатки и показать свои потрясающие чёрные ладошки. То, что Рози ничего подобного не просила, а Старейшины их не навещали, не уменьшало страха.

Зелье для скрытия магического следа, приготовленное Кеторин ещё в Рупи, не помогало, что, собственно, было не удивительно, так как Кеторин ещё тогда сказала, что почернения на руках девушки не являются магическим следом. Но Марта всё равно пыталась себя убедить, что от зелья будет толк, если втирать его в кожу, как крем.

Пить мутноватую с плавающими на дне кусочками чего-то сомнительного жидкость, которую девушка нашла в мешочке вместе с очками, Марта не решалась. Она вообще была не уверена, что мешочек подкинула именно Кеторин. «К» в конце записки могло означать что угодно. «Конец», например. Но в то же время мешочек вряд ли мог принадлежать кому-то, кроме Кеторин.

Тем более очки же работали. Вот только откуда Кеторин могла знать, что Марту будет слепить магический след? И почему не сказала обо всём прямо в лоб, без нелепых шпионских игр?

Сейчас, когда злость на женщину немного поутихла, Марта всё равно не могла взять в толк, зачем всё это нужно. Ей начинало казаться, что у Кеторин проблемы с головой, потому что другого объяснения не находилось. Всё же можно было обсудить изначально, а не кидать Марту, как котёнка в реку, и надеяться, что она выплывет сама. Если Кеторин и правда рассчитывала на невероятные аналитические способности девушки, то она полная дура.

Единственное, с чем Марта могла самостоятельно худо-бедно справиться, так это с руками. В течение трёх дней она по чуть-чуть выпрашивала у Рози ингредиенты для своей «огненной» ванны, выдумывая нелепые объяснения, зачем ей понадобились те