Кровь ведьмы - Светлана Эйри

послышался насмешливый ответ. Чуть в отдалении у деревьев показался Мирон с её вещами в руках. Губы юноши растянулись в довольной усмешке.

От удивления Власа на мгновение опешила. Только этого не хватало! Лучше бы это были дворовые мальчишки…

— Думала, ты уже вырос из глупых шуток. Верни вещи, — как можно спокойнее потребовала она.

— Забирай. — Мирон с насмешливым видом протянул вперёд руку с вещами. От реки до него было не меньше семи шагов.

Власа стиснула зубы от возмущения. Издевается?! Хочет, что бы она перед ним голышом побегала?

— Не валяй дурака! Положи на берег, где лежали.

— А то что? В упыря превратишь? — продолжал насмехаться Мирон.

— Я бы с радостью. Но ты и без меня неплохо с этим справляешься, — не удержалась от ехидства Власа. Она уже достаточно долго находилось в воде и начала замерзать. Даже зубы постукивали от холода.

— Вижу, не складывается у нас разговор… — разочарованно вздохнул Мирон. — Пойду я, пожалуй.

Увидев, что он собирается уходить, Власа запаниковала. А ну и взаправду оставит её здесь в чём мать родила?! Что тогда делать? У него ведь не только вещи, но и её сумка с оберегами. Делать их заново придётся не один месяц, не говоря уже о магических камнях, которых можно и вовсе не найти, хорошо хоть птичка-оберег на шее остался…

— Погоди, погоди же! — в отчаянье воскликнула она. — Ну, верни ты мне вещи, прошу тебя! В самом деле, что ты меня взъелся?! Я ведь ничего плохого тебе не сделала.

— Ты — нет, — неожиданно ответил Мирон, повернувшись. В его глазах на мгновение промелькнула затаённая злость, но тут же исчезла, сменившись привычным равнодушием. — Ладно, так уж и быть…

Он подошёл к берегу и положил вещи Ники на прежнее место, однако сам не ушёл. Отступив на шаг в сторону от реки, Мирон выжидающе уселся на траву.

Встретившись с ним взглядом, Власа поняла, что просить уйти бесполезно. Придётся выходить.

От одной этой мысли щёки вспыхнули от стыда. Боги, за что ей это унижение… Стыдоба-то какая. И ведь не денешься никуда, уже зуб на зуб от холода не попадает.

— Может, хоть отвернёшься? — без особой надежды обратилась Власа, буравя его ненавистным взглядом.

— С какой стати? Этот вид меня вполне устраивает. — Мирон растянул губы в довольной усмешке и добавил с лживой заботой: — Не замёрзла?

«Вот же гад! Ведьмой зовёт, а сам не боится даже… Другие хоть пакости опасаются делать. Знают, что с ведьмами шутки плохи, а этому всё нипочём, — в отчаянье думала Власа, дрожа от холода, — верно люди говорят, совсем обнаглел Мирон, никакой закон ему не писан…

Стиснув зубы, она сорвала у берега лист кувшинки, собрала волосы спереди и решительно пошла на берег. Пусть смотрит. Если думает, что она будет трястись перед ним и краснеть от стыда, то не дождётся.

Мирон присвистнул, когда Власа с мрачным видом вышла из воды. Длинные тёмные волосы скрывали её грудь от чужого взгляда, а лист кувшинки прикрыл уязвимое место внизу живота.

Решительно подойдя к Мирону, который в открытую её рассматривал, нисколько не смущаясь, Власа схватила свои вещи и быстрым шагом пошла в лес. В какой-то момент её нервы сдали, и она перешла на бег, стараясь быстрее скрыться от наглого взгляда.

Уже в лесу Власа наконец выдохнула и начала одеваться. Натянула льняную рубаху, потом украшенный золотистой вышивкой сарафан. Повязала расшитый красными узорами пояс…

— Куда же ты убежала так быстро?

Власа вздрогнула и подняла голову, столкнувшись с Мироном, который незаметно подкрался к ней сбоку.

— Не твоего ума дело! — резко бросила Власа, и попыталась обойти Мирона, но парень неожиданно преградил ей путь.

Да что он вытворял, в самом деле?

— Неужели настолько не мил тебе? — изобразил на лице удивление Мирон. Он подошёл так близко, что Власа оказалась почти прижатой к дереву.

— А то не знаешь! Пусти лучше и прекрати свои глупые игры, — Власа сердито поджала губы, без страха встретившись с ним взглядом. Хотя на самом деле поведение сына старосты начинало её пугать, тем более в лесу они были совершенно одни. Власа пыталась понять, что задумал Мирон, но его синие, холодные глаза напоминали скорее омут с мутной водой, где сам леший ногу сломит. — Сначала ведьмой называешь, да сплетни распускаешь. А потом удивляешься, что не мил?

— Так я правду говорю. Ты же и есть настоящая ведьма, ещё с детства. А на правду кто обижается? — хитро улыбнулся Мирон, наклонившись к Власе, но та отпрянула от него, как от прокажённого, прижавшись к дереву.

— Зря ты так, — досадно поморщился Мирон и с презрением добавил: — Всё за Яриком бегаешь… Только напрасно.

— А тебе что с этого?

— Мне? Ничего, — пожал плечами Мирон. — Только говорят, он жениться надумал.

— Что? — застыла Власа, ошеломлённая его словами. Сердце в груди пропустило удар. Нет, нет, такого не может быть… — Врёшь! Ты нарочно это сказал.

— Отчего же? Вся деревня уже знает. Или что, Зарина тебе не сказала? — с удивлением протянул Мирон. — Ну, дела-а.

— Прекрати нести этот бред! Ты лжёшь! — выкрикнула Власа, чувствуя, как по щекам покатились слёзы.

— Знаешь, может я вправду ошибся, и ты не ведьма, — разочарованно хмыкнул Мирон. — Ведьмы-то глупыми не бывают, они людей насквозь видят. А ты больше похоже на бестолковую дурочку…

Его слова окончательно вывели Власу из себя.

— На себя посмотри, напыщенный индюк! Ведёшь себя хуже упыря болотного! Что ты вообще ко мне прицепился?! — Власа со злостью толкнула Мирона в грудь и бросилась бежать.

От слёз всё расплывалось перед глазами. Боль и обида туманили разум. Власа не готова была потерять Ярика сейчас, не готова отказаться от последней надежды на счастье, что и без того было совсем не долгим.

Наверное, из-за этого она не увидела вовремя бурое пятно впереди, а когда разглядела, медведь был уже в десяти шагах от неё. Громадный, могучий…

Он поднял морду и уставился на Власу своими звериными глазами, и взгляд его не сулил ей ничего хорошего.

В памяти всплыла история про охотника, которого подрал медведь, и Зарина потом ему восемь швов накладывала. А вдруг это тот же медведь, отведавший человеческой крови?

Медведь тем временем медленно двинулся к ней, глухо порыкивая. Застыв от страха, Власа зашептала заговор, сжав на груди оберег-птицу. Голос дрожал, слова путались…

Внезапно из-за спины Власы выскочил Мирон, с огромной палкой. Заслонив Власу, он высоко поднял руки и громко зарычал на медведя, будто и сам был зверем. Откуда в нём только эта храбрость взялась, вот