Книга о молитве. Тяжесть правила или разговор с Отцом? - Протоиерей Алексей Уминский

в семинарии, нет таинств, нет благодати от Святого Духа, нет как таковой Церкви, далеко от нас ушли — в хорошем смысле слова: у них нет безличностного отношения ко Христу как одному из элементов духовной жизни. Для них понимание личного отношения ко Христу, личного общения с Ним стоит на первом месте. Почему, собственно, и произошло их отторжение от коллективно-бессознательного католического, которое ничем не отличается от коллективно-бессознательного православного, — оказалось, что протестантам Христос личностно очень нужен. И до сих пор, несмотря на массу заблуждений с точки зрения догматики, иконопочитания, понимания экклесиологии и так далее, они могут в этом служить примером. Мы говорим в нашей повседневности: «Христос, Христос, Христос», то есть «Мессия, Мессия, Мессия», а они: «Иисус, Иисус, Иисус» — «Спаситель, Спаситель, Спаситель — Тот, Кто меня спасает».

Личное отношение ко Христу, мне кажется, является первоосновой всякой молитвы, которая прежде всего — богообщение. Если ты Бога не знаешь, если ты еще не встретился с Ним и не понимаешь, к Кому обращаешься, как ты можешь молиться, какой в этом смысл? Да, зная, что к Нему обращаются: «О Господь, Владыка, Саваоф, Адонаи», можно общими словами обращаться к некоему общему понятию Бога.

Но молитва — не общее обращение в никуда и ни к кому, а очень и очень личное.

Как молиться неофиту?

Слово «неофит» употребляется очень часто. Так мы называем людей, которые только что открыли для себя путь веры и начали знакомиться с церковной традицией, то есть воцерковляться.

Но, мне кажется, слишком быстро слово «неофит» превратилось в термин, и слишком быстро мы придали ему очень узкое значение, как бы принимая людей в особую команду, жесткую организацию со своими правилами, в которой они учатся чуть ли не армейской дисциплине. А смысл слова «воцерковление» тогда состоит в том, чтобы воспринять для себя, как члена команды, определенные правила, порядки, стиль, эстетику и традиции.

Интересно, кстати, есть ли такое понятие в иной церковной традиции, как относятся к неофитам в других поместных Церквах или других религиозных структурах? У нас неофит — тот, кто учится правилам, воцерковляется, то есть входит в Церковь через систему внешних установлений и традиций.

Представьте, что существует корпорация со своей иерархической структурой: есть более заслуженные и опытные члены корпорации, с послужным списком, а есть молодые, неоперившиеся, еще ничего не знающие. Задача воцерковления — войти в корпорацию, вжиться в структуру, стать членом единой большой команды. Внутри команды есть определенные маркеры «свой-чужой»: человек с духовным опытом, как мы говорим, или начинающий — неофит. А вот мне кажется, что неофитами можно назвать всех нас, пребывающих в Церкви в течение тысячелетий, во многом не понимающих, что такое Церковь, не дающих себе труда осмыслить свое место, свой путь и цели жизни в Церкви. Для нас неофитство оказывается вечным, неменяющимся состоянием.

В моем представлении неофит — тот, кто с чего-то начинает, куда-то идет, меняется, причем постоянно. Неофитство сродни детству или, может быть, подростковому возрасту. И по мере взросления приходят мудрость и опыт, которыми он делится с другими. Наше же неофитство — замершее, не имеющее развития, когда человек сохраняется в каком-то нераскрывшемся, невылупившемся состоянии.

Оказывается, то, что мы восприняли для себя как церковность, имеет свой предел, определенные рамки, выходить за которые может быть опасно. Стоит только попытаться приобрести свой собственный опыт или начать анализировать смысл понятий, преподанных тебе в момент прихода в Церковь, как ты легко можешь попасть под подозрение и очутиться в весьма неуютной обстановке. Получается, едва ты вышел из неофитства, как вышел и за рамки общепринятого представления о церковности.

В каком-то смысле неофит — это малек, который только что вылупился из икринки. Он обязательно должен расти, развиваться, превращаться в свободное существо, должен начать самостоятельно жить в духовном океане. И церковная жизнь, что бы ни говорилось о традициях, правилах и канонах, — это всегда жизнь самостоятельного взрослого человека, который ищет свой путь, которого зовет Христос.

Христос зовет конкретно — каждого по отдельности. Он не зовет людей даже внутри Церкви идти проторенными путями, одной и той же дорогой, хорошо вымощенной, заасфальтированной, с указательными знаками. Более того, Христос все время говорит об этом пути как о дороге узкой, неудобной, требующей постоянных личных усилий. Неофитство кончается, когда ты делаешь свои собственные шаги и наконец-то понимаешь, что твой путь — это только твой путь, что ты его хотел, ты к нему стремился и ты его должен пройти сам.

Вот что об этом пути говорится в Евангелии: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее (Мк. 8: 34–35). Это же не может относиться к коллективу, к какой-то организации, структуре или корпорации — а только к человеку, который хочет идти за Христом.

Кто хочет идти за Мною — это ключевой момент для того периода, когда кончается возраст неофитства: неофит больше не младенец, а взрослый во Христе человек. Я питал вас молоком, а не твердою пищею, ибо вы были еще не в силах (1 Кор. 3: 2), говорит апостол Павел о младенчестве, то есть неофитстве во Христе. Младенец вкушает материнское молоко, самую легко усваиваемую пищу, — и наше воцерковление обычно воспринимается как легкая для усвоения пища, ведь все давно уже жевано-пережевано, объяснено, растолковано и известно. Столетиями и тысячелетиями этот путь пройден, идти по нему совершенно безопасно, тогда как все остальные дороги опасны. Чего стоит одна эта страшилка насчет «духовной прелести», которая парализует свободу, волю, из-за которой человек даже не допускает мысли о том, что он должен самостоятельно идти за Христом. «А это не прелесть? Так можно? Разве такое бывает? Неужели я могу себе это позволить?» — такими вопросами православные задаются на протяжении всей жизни, до глубокой старости. Вот это, я считаю, неофитство, в самом дурном смысле. Болезнь, к которой мы так привыкли, что даже перестали ее замечать. Опытный духовный человек в нашем понимании — тот, кто хорошо формулирует понятия церковности, то есть ту же самую пережеванную пищу умеет передать другому.

Невозможно человеку, который живет в постоянном неофитстве, пойти за Христом, это ведь так страшно — собственный путь, по которому никто, кроме тебя, не ходил и никто, кроме тебя, не пойдет, у тебя свои, личные отношения с Богом!