Дом на крови - Алексей Макеев

— Как это, продали?

— А очень просто. Перепродали в нищие. Это ведь одна мафия. Рабовладельцы. У кого работяги, у кого нищие. А некоторые проституток держат, это самый выгодный товар.

— Разбираешься? — усмехнулся Лев.

— Разберешься тут, — сокрушенно проговорил парень. — Когда сам в это колесо попадешь, еще и не тому научишься.

— А уйти не пытался? Чего Леху-то ждать? Ты и сам, кажется, еще в силах. Не хромой, не калека.

— Ага. Попытайся тут. Таких навешают… И хромым, и калекой за милую душу станешь. Да и документов нет. Документы-то у них ведь все. И телефон. Только высунься, сразу к ментам попадешь. А менты к ним же и вернут. На «перевоспитание». Тут ведь все схвачено.

— Беда, — посочувствовал Лев, с интересом слушая про ментов. — А чей это дом, ты не знаешь? Кому строите?

— Нет, не знаю.

— Неужели хозяин даже посмотреть ни разу не приезжал?

— Почему не приезжал? Приезжал, и не раз. Хвалил даже. Только нас ему не показывают. В подвале запирают внизу. А хозяину говорят, что у них, мол, бригады приходящие, круглые сутки здесь не дежурят, а вызывают их по надобности.

— Из подвала вызывают?

— Выходит, что так. И когда другие, ихние уже хозяева приезжают, нас тоже запирают внизу. Иногда курьеры. Вот сегодня, например, незадолго перед тобой курьер приезжал. Новенького привезли, еще одного дурачка на удочку поймали. Те поймали, эти купили. А нас, пока эта сделка совершалась, снова заперли, от греха подальше.

— Значит, самих этих «рабовладельцев» ты ни разу не видел? — спросил Гуров.

— Нет, не видел. У нас только охрана. Ну и бригадир иногда приезжает, который работы контролирует. А если еще кто-то «с воли» является, нас сразу запирают.

— Понятно. Тебя как зовут-то?

— Колян я. Николай Дементьев.

— Ты свой-то адрес помнишь, Дементьев Николай?

— Издеваешься? Свой, конечно, помню. Только что с него толку? Мои-то теперь далеко.

— Это не страшно. Мир тесен. Скажи-ка мне свой адрес в Тамбове, да и фамилию Лехи заодно. Может, как-нибудь общими усилиями попробуем тебя вытащить.

— Правда? — с надеждой донеслось из будки. — Вот это спасибо! Спасибо, друг! Зацепин его фамилия, Лехи-то. Если что получится — считай меня в должниках прям… прям навеки.

— Что, невесело здесь?

— Вообще невесело, — с чувством проговорил Колян. — На работу чуть не с пяти утра выгоняют, а жрать перловку с макаронами дают. Ни помыться, ни… вообще ничего. Достали по самый последний предел. Вертухаи чертовы!

— А что ж вы смотрите? Взяли бы да восстание подняли. Вас ведь больше. Раскидали бы эту свою охрану и ушли на все четыре стороны.

— Да ну… С кем тут восстание поднимать? — безнадежно произнес Колян. — С такой голодухи да каторги не то что восстание, до лежака к вечеру не знаешь, как доползти. Это я еще не так давно здесь, так вроде ничего пока, а кто несколько месяцев работает, те и мысли всякие о восстаниях позабыли. Ничего им уже не надо. Ходят, как автоматы бездушные, будто и не люди совсем. Да и куда ломиться? Телефоны все поотнимали, место это никто не знает. Денег нет, про документы я уже говорил. Нет, бежать дело безвыигрышное. Вот если бы со стороны кто… Если бы ты Леху нашел, вот это было бы дело.

— Ладно. Посмотрим. Тебе, наверное, уже идти пора, а то охрана твоя забеспокоится.

— Ничего. Обойдется. Скажу, что живот схватило. Бывай, друг! Поговорил с тобой, и как-то даже легче на душе стало. Как будто домой съездил. Бывай!

Дверь будки открылась, и из нее снова показался веснушчатый парень. Он с любопытством смотрел в сторону кучи досок, за которой прятался Гуров, и, поскольку теперь полковник не считал необходимым скрываться, на мгновение взгляды их встретились. В остальном Колян проявил большую сообразительность и ничем, кроме взгляда, обнаруживать свой интерес к куче наваленных досок не стал. Спокойно пройдя мимо, он направился к коттеджу, где его небольшая задержка, кажется, не вызвала особых нареканий. Подождав еще немного для верности, Лев вернулся под сень деревьев, уверенный, что все обошлось, перемахнул через забор и вскоре уже вновь сидел за рулем.

В целом намеченная им для себя задача была выполнена. Результаты сегодняшнего дня даже несколько превзошли ожидания, и, выезжая из коттеджного поселка, он с удовлетворением подводил итоги.

Было получено реальное доказательство того, что смерть Суркова — вовсе не побочное следствие угона его автомобиля, а целенаправленное и хорошо спланированное убийство. Кроме того, удалось проследить от начала до конца процесс «вербовки» и узнать тот путь, которым рабы попадают в лапы своих хозяев. Конечно, Курский вокзал — не единственное место, откуда можно угодить в рабство, а коттедж — далеко не единственная стройплощадка, на которой используется невольничий труд. Но, как верно подметил Колян, все это одна мафия.

Теперь появилась реальная зацепка, путеводная нить, по которой от рабов можно добраться к «рабовладельцам», и это было главным и самым важным итогом сегодняшнего дня.

Помимо главного направления действий Гуров определил и несколько второстепенных. Помня свое обещание Коляну и понимая, что тот теперь надеется на его помощь, он планировал разыскать проживающего на Есенинском бульваре Алексея Зацепина, а также послать весточку семье Дементьевых в город Тамбов.

Сложнее было с парнем, которого разыскивал Стас. Если его действительно перепродали в «нищую мафию», шансов отыскать следы — минимум. Стопроцентную гарантию мог бы дать лишь разговор непосредственно с тем человеком, который осуществлял эту самую перепродажу, но отыскать этого человека — задача почти нереальная.

В качестве одного из вариантов получения информации здесь можно было рассматривать охрану коттеджа. Но охранники, конечно же, не решали вопросы подобного рода, они могли быть лишь свидетелями. И вовсе не факт, что подобные разговоры велись в их присутствии. В первую очередь нужно разобраться с владельцами коттеджа, может, через них удастся быстрее выйти на главных действующих лиц этой «пьесы».

За всеми этими размышлениями Лев не заметил, как проехал уже довольно значительное расстояние по направлению к МКАД.

Дачные и коттеджные поселки имелись практически на всем протяжении Киевского шоссе. В зависимости от того, насколько обжитой и востребованной была территория, различалась и инфраструктура. Иногда это был просто поворот на прилегающую дорогу, а иногда — оживленная транспортная развязка со множеством светофоров и направлений.

На одной из таких развязок он и притормозил, когда в очередной раз увидел перед собой красный свет.

С обочины, где находился пешеходный светофор, выкатилась вдруг низенькая тележка, представлявшая собой обычную доску, к которой были прилажены колеса. На тележке сидел мужчина. Ноги его были отняты до колен, на кистях рук виднелись резиновые накладки. Отталкиваясь этими накладками от земли, он приводил в движение тележку. Доехав до середины дороги, безногий неожиданно свернул с пешеходного перехода и поехал между рядами автомобилей по разделительной полосе.