Грешник - Михаил Злобин

Кстати, они-то и были самыми знаменитыми мастерами-оружейниками, выковывая всякие незатупляющиеся мечи и непробиваемые латы. Не знаю, сговор ли это всех магов земли или процесс крепления металлов на самом деле был чрезвычайно трудоемким, но стоила их продукция просто невероятно дорого. Дорого настолько, что не каждое их творение можно было купить за золото. Некоторые особо выдающиеся творения обменивали на какие-нибудь услуги, земли, а иногда и на целые замки и деревни.

В общем, что бы там не выходило из-под молота опытного и сильного мага земли, оно автоматически становилось статусным предметом небывалой ценности. А поэтому пользовались этим, преимущественно, одни благородные. Богатые династии простолюдинов, конечно же, тоже нередко могли себе позволить что-нибудь эдакое, сотворенное именитым мастером-кузнецом. Но все же аристократы, как боевое сословие, пользовались зачарованными изделиями значительно чаще и сугубо по назначению. Ведь в какой еще сфере жизни, как не в войне, можно найти применение таким сверхпрочным вещицам? Не землю же пахать замагиченным плугом…

Ну а самыми бесполезными из стихийников оказались воздушники. Они не смогли снискать себе славы ни в качестве мастеровых, ни в качестве бойцов. Пусть им и не было равных в стрельбе, ведь они оказались способны направлять и корректировать полет пущенного снаряда на весьма большом расстоянии. Но какой от этого умения толк, если их стрелам не под силу пробить зачарованные доспехи или укрепленное тело мага земли. А это сразу же делало их в глазах остальных одаренных воинов кем-то презренным, низведенным в военной иерархии куда-то в самый низ. Едва ли выше простых необученных магии вояк, с которыми маги воздуха и обречены были воевать, ежели вдруг вздумают идти искать славы по боевой стезе.

Единственная крохотная ниша, которую сумели занять воздушники на мирном поприще, оказалась морскими путешествиями. Я так понял, что их навыков хватало только на то, чтобы наполнять ветром паруса кораблей, да и только. А, ну и еще были такие, кто своим даром разгонял застоявшийся воздух в покоях знатных господ. И, естественно, такой статус прислуги не прибавлял им уважения в глазах остальных коллег по цеху.

Вот как-то так. Никаких тебе огненных штормов, ледяных штыков или хотя бы воздушных лезвий, которых я ждал, в здешней истории магии не оказалось. По крайней мере, Эпимос об этом ничего не знал. Поэтому владение Анима Игнис вообще очень тесно переплеталось здесь с боевыми искусствами, в частности, фехтованием. Почему бы просто не разить врагов магией на расстоянии, кузнец не знал. Наверное, все-таки, не могли…

С целительством все обстояло примерно также, как и со стихиями. Древние роды потомственных лекарей владели множеством тайн и секретов о человеческом теле, которые превозносили их над иными коллегами по цеху. Остальные же, кто понимал анатомию лишь на базовом уровне, довольствовались жалкими крохами, по сравнению с элитными представителями профессии. А посему ле́карство было почетным, но только в том случае, если ты достаточно опытный и сильный целитель. Если к тебе обращаются за помощью другие маги, значит это уже какой-никакой знак качества и признак состоятельности. Ну а если целитель не продвинется дальше самых азов своей работы, то ему навсегда предстоит лечить простолюдинов, таких как я и Эпимос. И пусть мы не были в состоянии заплатить чистым золотом за такие услуги, но и совсем без куска хлеба местные эскулапы никогда не оставались.

Еще отец Данмара вскользь упомянул что-то про Отступников, но потом сам же одернул себя на полуслове, приложив указательные пальцы к переносице. Это был здешний аналог молитвенного жеста, который, как считалось, оберегает от темных сил, демонов и проклятий. Так что узнать об этих таинственных Отступниках что-нибудь еще, кроме того, что они вообще существуют, у меня не вышло.

Но лиха беда начало, я и так узнал столько нового, что пухла голова. Для девятилетнего юнца, думаю, это вполне достаточный багаж знаний…

* * *

Наконец-то очередной день, целиком состоящий из звона металла, вибрации от ударов по наковальням и летящих искр, подошел к концу. Прохлада вечернего воздуха по сравнению с липкой духотой натопленной кузницы ощущалась чуть ли не прикосновением Арктики. Я с нескрываемым наслаждением подставил разгоряченное лицо под дуновение едва ощутимого ветерка и прикрыл глаза.

— Пойдем-пойдем, — тут же поторопил меня вышедший следом Эпимос, — ты тут не застревай, а то лихоманку схватишь.

— Какую лихоманку, — удивился я, — тепло же!

— А вот такую! Ты батю слушай, он побольше твоего пожил, уж знает, о чем говорит. Бывали, знаешь ли, случаи.

Спорить с кузнецом я, конечно же, не стал. Ему, бесспорно, виднее. И уж тем более я не возразил ему на тот счет, кто из нас дольше жил. Я в двух мирах и аду, или он. Незачем ему знать, что его сына больше нет, а в его теле поселился грешный чужак… Хотя, если посудить объективно, его опыт в некотором смысле был побогаче моего. Свою прошлую жизнь я почти не помнил. Мне только изредка удавалось выуживать некоторые эпизоды из таинственных глубин подсознания. А мое новое воплощение прожило здесь слишком мало, чтобы задирать нос и считать, будто я все знаю лучше аборигенов.

Изредка перебрасываясь короткими фразами, касающимися в основном завтрашней работы, мы с кузнецом прошли в какое-то несуразное подобие бани. Здесь тоже стояла печь, которая грела воду, да вот только совсем не было стен, а вместо крыши растягивался плотный навес. Как оказалось, такой конструкции для омовения было вполне достаточно, поскольку климат тут был на редкость мягкий и теплый.

Пока мы хорошенько мочалились и скребли многократно потевшую в течение трудового дня кожу, Эпимос уважительно так окинул взглядом мою возмужавшую фигуру.

— Эва, как ты подрос, Данмар! — Ремесленник явно собирался похлопать меня по спине и взлохматить волосы, но заметив, как я в очередной раз напрягся, сдержал свой порыв. — Я же говорил тебе, что ты из моей породы! Будешь так же работать, так и меня размерами перегонишь!

Я лишь изобразил в ответ смущенную улыбку, но ничего отвечать Эпимосу не стал. Да, я действительно заметно окреп за прошедшие месяцы. Если тело мальчишки на момент моего вселения в него выглядело щуплым настолько, что самой толстой частью ноги являлась коленка, то спустя чуть более десятка небесных циклов тяжелая работа и сытная пайка сделали из меня почти атлета. Ну, насколько вообще атлетично может быть сложен девятилетний ребенок.

После помывки мы с кузнецом поужинали сильно разварившейся кашей, за которой в отсутствии матери следить было просто некому, и улеглись спать. Тему про покинувшую нас Ириду я специально не поднимал. Мне казалось, что бедный Эпимос не выдержит этого разговора и опять напьется. И тогда мне в кузне придется пыхтеть одному, чего я не особо любил делать. Не потому что мне обязательно нужна была чья-нибудь компания, а просто потому что не всякую работу я мог там выполнить в одиночку.

Тем не менее, уход матери Данмара не очень-то и сильно ударил по семейному благосостоянию. В доме просто стало чуть более грязно и не так уютно, как раньше. Но кузнеца такие мелочи не волновали от слова «вообще», а меня подобная ерунда так и вовсе не могла задеть даже в теории. Знавал я вещи и похуже беспорядка…