Джек Ричер, или Я уйду завтра - Ли Чайлд

– И что? – повторил он.

– И ничего. Я всего лишь задал вопрос.

– Почему?

– Потому что. Думай как коп, Джейк; на время забудь, что погибла твоя сестра. Что вы делаете, когда что-нибудь сильно отличается от обычной схемы?

– Копаем поглубже.

– Вот и копай.

– Это ее не вернет.

– Но понимание того, что произошло, сильно помогает.

Этому принципу нас тоже научили в Форт-Ракере. Но не на занятиях психологией.

Я налил себе еще кофе, а Джейкоб Марк вертел в руках пакетик с сахаром, и тот пересыпался из одного конца бумажного прямоугольничка в другой, как в песочных часах. Я видел, что голова у него работает, как у копа, но сердце болит, как у брата. И все это было написано у него на лице.

«Копаем глубже… Это ее не вернет…»

– Что еще? – спросил он.

– В вагоне ехал пассажир, который сбежал, прежде чем до него добрались полицейские.

– Кто?

– Обычный мужчина. Копы решили, что он, скорее всего, не хотел, чтобы его имя попало в официальные бумаги. Они предположили, что он изменяет жене.

– Такое может быть.

– Да, может, – не стал спорить я.

– И что?

– Федералы и парни из частного агентства спрашивали меня, не передала ли мне что-нибудь твоя сестра.

– Например, что?

– Они не сказали.

– Федералы были из какого агентства?

– Они не сказали.

– А парни из частной конторы?

Я встал со скамейки и достал из заднего кармана визитку. Она была из дешевой бумаги и уже успела помяться и слегка испачкаться синим от моих джинсов, совсем новеньких, со свежей краской. Я положил визитку на стол, перевернул и подтолкнул к Джейку. Он внимательно ее прочитал, может быть, даже два раза. «Корпорация «Точно и надежно». Охрана, расследования, посредничество». И телефонный номер. Джейк достал мобильник и начал набирать номер. Сначала возникла пауза, потом прозвучали три короткие нотки и записанное на автоответчик сообщение. Джейк закрыл телефон и сказал:

– Не отвечает. Фальшивка.

Я заказал себе еще кофе, но Джейк смотрел на официантку таким взглядом, словно никогда в жизни не слышал о существовании в природе подобных особей. В конце концов она потеряла к нему интерес и отошла. Джейк подтолкнул ко мне визитку, я взял ее и убрал в карман.

– Мне все это не нравится, – сказал он.

– Мне тоже не нравится.

– Мы должны вернуться и поговорить с ребятами из полицейского управления.

– Она застрелилась, Джейк, и это главное. Больше они ничего не хотят знать. Им все равно, как, когда и почему.

– Им не должно быть все равно.

– Может быть, и так. Но им плевать. Как бы ты вел себя на их месте? Тебе было бы не все равно?

– Наверное, ты прав, – ответил он, и я увидел, как в его глазах появилось отсутствующее выражение.

Может быть, Джейк вспоминал свои старые дела. Большие дома, дороги с зелеными деревьями по обочинам и ведущие роскошную жизнь на деньги своих клиентов адвокаты, которые не в силах пережить позор, скандал и лишение лицензии. Или преподаватели и беременные студентки. А еще женатые мужчины с дружками-геями в Челси или Вест-Виллидж. И местные копы, исполненные такта и грубоватого сочувствия, крупные мужики, вторгающиеся в аккуратные тихие жилища, чтобы осмотреть дом, где совершено самоубийство, и изучить все факты. Потом они составляют отчет, закрывают дело, забывают о нем, переходят к другому, и им совершенно все равно, как, где и почему.

– У тебя есть теория? – спросил Джейк.

– Еще слишком рано для теории, – ответил я. – Пока у нас имеются только факты.

– Какие?

– Пентагон не до конца доверял твоей сестре.

– Потрясающее заявление.

– Она находилась под наблюдением, Джейк. Наверняка. Как только всплыло ее имя, тут же появились федералы. Трое. Такова процедура.

– Но они быстро ушли.

– Это означает, что они не слишком сильно ее в чем-то подозревали. Они просто решили задать парочку вопросов для собственного спокойствия. Может быть, у них были кое-какие не слишком серьезные предположения, но они и сами в них не особенно верили. И пришли, чтобы окончательно поставить точку.

– Какие предположения?

– Касательно информации, – объяснил я. – Это единственное, что есть в Управлении личным составом.

– Они подозревали, что Сьюзан передает кому-то информацию?

– Они хотели убедиться, что это не так.

– Значит, сначала они думали, что это так.

Я кивнул.

– Возможно, ее видели в кабинете, где ей было нечего делать, и она открывала картотечный шкаф, к которому не имела никакого отношения. Или у них что-то пропало, они не знали, за кем следить, и потому стали следить за всеми.

– О какой информации может идти речь?

– Понятия не имею.

– Вроде скопированных документов?

– Меньше, – сказал я. – Сложенной записки или компьютерного диска. То, что можно передать из рук в руки в вагоне метро.

– Сьюзан была патриоткой и любила свою страну. Она не стала бы делать ничего подобного.

– Она и не делала. Она никому ничего не передавала.

– Получается, у нас ничего нет.

– У нас есть тот факт, что твоя сестра находилась в сотнях миль от дома с заряженным пистолетом в сумке.

– И она чего-то боялась, – добавил Джейк.

– А еще она зачем-то надела зимнюю куртку, хотя на улице было около тридцати градусов тепла.

– Кроме того, не следует забывать про два имени, которые всплыли несколько раз, – сказал он. – Джон Сэнсом и Лиля Хос, уж не знаю, кто она такая, черт бы ее побрал. Но фамилия Хос звучит как-то по-иностранному.

– Как когда-то Маркакис.

Он снова погрузился в размышления, я пил кофе. Движение на Восьмой стало заметно медленнее – начинался утренний час пик. На небе, немного южнее востока, сияло солнце, его лучи падали не параллельно улице, а под небольшим углом, отбрасывая длинные диагональные тени.

– Дай мне что-нибудь для начала, – проговорил Джейк.

– Мы знаем недостаточно, – ответил я.

– Порассуждай.

– Я не могу. Придумать историю ничего не стоит, но в ней будет полно дыр. Да и вообще, где гарантия, что она окажется правильной?

– Попытайся. Дай мне какую-нибудь зацепку. Давай устроим что-то вроде мозгового штурма.