Нищенка в элитной академии - Юлия Зимина

не учиться здесь! – с пеной у рта кричала эта поганка.

Я шла вперед, делая вид, что едкие взгляды парней и девушек меня совершенно не трогают.

– Лучше буду жить на улице, чем выйду замуж за эту старую рухлядь! – вздохнула устало, желая оказаться в своей комнате.

Пусть по мне и нельзя было сказать, но за свою жизнь я пережила немало плохого. Расти без любви… это очень сложно. Пока тетушка кружилась возле Жюстины, потакая ей во всем, я сама разбиралась со своим взрослеющим телом, пусть и нечасто, но все же временами тихо плача под старой ивой в саду поместья приютившей меня семьи.

Было тяжело, безумно тяжело. Все эти унижения и слова тетки, что я, бесполезная и неблагодарная, сижу на ее шее. Что она вынуждена обделять свою доченьку, чтобы я набила пузо. Да только по нам двоим было видно, кто действительно набивал пузо, а кто частенько засыпал голодной.

А ведь какое счастливое детство я познала. Большой дом, самые прекрасные на всем белом свете родители, заключившие брачный союз исключительно по любви, в то время как тетушка, младшая сестра моей матушки, вышла замуж за растолстевшего барона с сединами в висках. Наверное, именно поэтому она меня и невзлюбила.

Я помню, с какой злобой и завистью эта женщина смотрела на моего отца, катавшего меня на плечах и хохотавшего в голос, ведь ее супруг относился к Жюстине равнодушно, не балуя ее вниманием.

Жалко, конечно, что дом родителей забрали за долги, как сказала тетка. Я ходила туда этим летом, с кровоточащим сердцем наблюдая, как на аккуратно стриженном газоне, на котором я так любила бегать с папой в догонялки, играли две девочки, разложив свои игрушки на цветастом покрывале.

«Я выйду замуж с согласия своего сердца! И никому не позволю управлять моей жизнью! А если тетке так хочется породниться с посыпающим песком дорожки бароном Тонстом Ди Мори, пусть отдает за него свою обворожительную дочурку! Они идеально будут смотреться вместе!»

Как дошла до общежития… об этом лучше не вспоминать. Да, мне хватило духу не идти с низко склоненной головой, а держать подбородок на уровне уважения к самой себе, но как же сложно это далось.

Провожающие взгляды, наполненные издевкой и брезгливостью, словно я какое-то отребье из трущоб. Хотя… если разобраться, то именно такой я для них и была. Нищенка, без семьи и с пустыми карманами.

Когда дверь комнаты закрылась за мной, я ощутила небывалое облегчение, пусть оно и было временным, и завтра с самого утра все начнется вновь. А кто говорил, что будет легко? За свое будущее нужно бороться.

Отправив форму в шкаф, я разложила на столе пособия и конспекты, приступая за дело.

За учебой время летело стремительно, позволяя отстраниться от окружающей меня ядовитой черноты, поэтому не с первого раза услышала тихий стук в дверь.

Если честно, видеть пришедшего визитера не было никакого желания. У меня здесь нет друзей, чего нельзя сказать о врагах, поэтому я решила проигнорировать незваного гостя, снова утыкаясь в написанное на сегодняшней лекции.

И снова стук… Только уже громче.

– Элис, – послышался незнакомый голос. – Элис, открой, пожалуйста.

Я скосила глаза в сторону невидимой говорившей.

– Мне нужно кое-что тебе сказать, – донеслось вновь.

– Не думаю, что хочу это услышать, – вздохнула я, понимая, что вечно прятаться в стенах комнаты не получится.

– Что встала?! – тут же послышался злобный рык. – Проваливай отсюда! Иначе в окно вылетишь пробкой! Нечего тут подслушивать!

Я заинтересованно вздернула бровь, понимая, что это было адресовано точно не мне.

– Странно, – хмыкнула я. – Я бы даже сказала, очень странно.

– Элис, – голос незнакомки вновь стал тихим и спокойным, – меня попросили поговорить с тобой. Поверь, я не пришла со злым умыслом. Открой, пожалуйста.

Пусть это странно, но слова адептки, точнее ее искренность, заставили поверить в сказанное.

Повернув ключ в замке, я с осторожностью распахнула дверное полотно, смотря в синие глаза магианы, в которых проглядывался интерес. Она, не стесняясь, пробежалась по мне взглядом, а потом вернула свое внимание к моему лицу:

– Привет, – добродушно улыбнулась незнакомка, обнажая ровный ряд белоснежных зубов, – меня зовут Эрика. Тут за тебя кое-кто переживает, поэтому я здесь…

13. Защита

Лиен

– Эм-м… – протянул Остин, – а ты уверен?

– У тебя есть другие идеи? – я вздернул одну бровь, смотря на друга.

– Нет, но…

– Значит, остановимся на этом варианте, – кивнув, я принял окончательное решение. – Из-за меня она попала в такую ситуацию, – на душе было погано. – Если бы не пошел к Элис с утра, то ничего бы не произошло.

– Про случившееся между ней и тобой я спрашивать не стану, – Отис смущенно кашлянул, прочищая горло. – Но подумай еще раз. Все-таки ты хочешь влить в нее свою магическую ауру. Это не шутки, Лиен. Вместе с ней девушка заберет и часть твоих сил.

– Крохи, – подтвердил я. – На мне это никак не отразится, не переживай. Правда, нужно будет периодически касаться Элис, чтобы подпитывать защиту на ее коже.

Не знал, верно ли поступаю, ведь таким способом, как правило, оберегали тех, кто был дорог, но ничего более-менее достойного в голову не пришло.

Я хотел оградить эту девушку от боли, ведь имел прямое отношение к ее проблемам, в которых она погрязла по уши. Поэтому и решил окутать природницу своей аурой, тем самым никому не позволяя навредить ей. Жалко, что от колких и обидных слов уберечь не удастся, но зато она не получит травм, ведь от Адэллы и ее придурковатого братца можно ждать все что угодно.

После принятого мной решения, нам пришлось думать, как вызвать Элис из общежития и тут, словно по волшебству появилась Эрика, не сводя влюбленных глаз с насторожившегося Отиса.

Я бы даже посмеялся над их чудаковатой парочкой, но не до этого сейчас было.

Воздушница без лишних вопросов и уговоров согласилась помочь. Подмигнув огневику, отреагировавшему на ее заигрывания легким румянцем на скулах, она скрылась в женском общежитии, обещая привести Элис как можно скорее.

Мы условились встретиться за живой изгородью, ведь лишние глаза и уши были совершенно ни к чему.

Время шло, я заметно нервничал, периодически призывая магические часы. До тренировки оставалось не более двадцати минут, а еще ведь