Lovestory - Мартина Маккатчен

— К своему удивлению Мэнди не испытала никаких угрызений совести. После того что произошло между ними вечером, никто и ничто не в силах помешать ей снова увидеться с Джейком, даже ее собственная глупая гордость.

— Ну, я жду… — У Джорджа вырвался глубокий вздох.

— Чего?

— Что сейчас ты начнешь рассказывать, как это нехорошо встречаться с женатыми мужчинами и что тебе жутко не по себе, но… — Джордж зевнул.

— Ну знаете ли, мистер Робертс, — фыркнула Мэнди, — вы определенно считаете меня до ужаса предсказуемой девицей, но сейчас вы ошибаетесь. Ошибаетесь, ошибаетесь, ошибаетесь, ошибаетесь!

Мэнди заклинило на этом слове «ошибаетесь». Кого на самом деле она пытается убедить? Джорджа или саму себя? Зачем пытаться кого-то обмануть? Джордж прекрасно знал Мэнди, а еще он знал, что у нее не бывает простых романов.

— Послушай, солнце, — голос у него звучал несколько приглушенно, потому что он натянул на голову одеяло, — ради твоего же блага, очень надеюсь, что этот парень скоро начнет вести себя по-свински, и ты с легким сердцем его бросишь, потому что в противном случае…

— Но… — попыталась вставить слово Мэнди.

— Не перебивай, пожалуйста… Спасибо. Или я от души надеюсь, что он — Тот-Самый-Единственный, потому что, честно тебе скажу, никогда не видел, чтобы ты настолько быстро в кого-то втюрилась. В любом случае, пережить это тебе будет непросто. На самом деле, чем дальше, тем сильнее ты будешь в него влюбляться, и тем тяжелее тебе будет. У него жена, дети и все такое, ты никогда не заменишь ему эту часть жизни. Если ты по-прежнему считаешь, что он стоит того, чтобы через все это пройти, — вперед, иди с ним сегодня на свидание. Но если сомневаешься — соскочи сразу! — Последние два слова он произнес с особым нажимом.

— Он того стоит, — вырвалось у Мэнди. Сейчас она точно знала, что именно так и считает на самом деле. Ей настолько хотелось увидеться с Джейком, что она была готова пойти на что угодно.

— Джордж помолчал.

— Н-да… — вздохнул он. — Похоже, ты действительно по уши в дерьме.

— Спасибо тебе за поддержку, — закончила разговор Мэнди.

После разговора с Джорджем настроение только ухудшилось. В глубине души она знала, что он пытается ее защитить, но сейчас не хотела в это вникать. Пока ситуация ее вполне устраивала — она не потеряла надежду и уверенность в себе и с оптимизмом смотрела в будущее. Она готова пойти на все ради воплощения заветной мечты, хотя в глубине души знала, что этот приступ эгоизма недолговечен. Если она не будет действовать сейчас, мужчина, о котором она непрестанно думает, исчезнет из ее жизни.

* * *

Вечером, когда они вошли в здание оперного театра, Джейк достал два билета, вручил их билетерше, и та с явным удовольствием оторвала корешки.

— Отличные места, сэр! — улыбнулась она. — Пройдите вон в ту дверь, пожалуйста.

— Пойдем, Джейк, — сказала Мэнди с нетерпением. — я умираю от любопытства. Какой сегодня спектакль?

— Ну, хорошо, — улыбнулся Джейк, — пора тебя вознаградить за долгое ожидание. Сегодня премьера «Лебединого озера».

От нахлынувших чувств у Мэнди навернулись слезы на глаза.

— Что с тобой, Мэнди? — Джейк обнял ее за плечи.

Мэнди смотрела себе под ноги.

— Мы ходили сюда с папой, — пробормотала она. Мэнди чувствовала, что у нее дрожит нижняя губа, и изо всех сил старалась сохранить самообладание. Наконец она взглянула на озабоченное лицо Джейка: — Спасибо, огромное тебе спасибо.

Джейк обхватил ее лицо ладонями:

— Если тебе неприятно, давай уйдем, дорогая. Никаких проблем.

— Нет, — перебила его Мэнди. — Я тебе потом все объясню, а сейчас скажу, что буду просто счастлива еще раз посмотреть этот спектакль с тобой.

Джейк безотрывно глядел на нее, вдыхал ее запах. Сейчас он чувствовал, что живет полной жизнью. Мэнди не скрывала своих чувств, она была такой непосредственной, такой живой, а он, несмотря на все атрибуты успешной жизни, столько лет существовал, словно живой мертвец. Первый акт вот-вот должен был начаться. Они сели в красные бархатные кресла, и он нежно погладил ее по руке. Эта рука уже не раз ускользала от него. Уже не раз.

Спектакль был изумительный. Зрители аплодировали стоя. Джейка и Мэнди захватила волна всеобщей эйфории, они тоже хлопали в ладоши и кричали. Их счастье было таким сильным, что его, казалось, можно пощупать. Мэнди утерла навернувшуюся слезу.

— Папа был бы просто в восторге, — сказала она.

Джейк не сводил с нее взгляда, а она аплодировала вышедшим на поклон солистам.

— Может, пойдем чего-нибудь выпьем? — непринужденным тоном спросил Джейк.

— С удовольствием, — улыбнулась Мэнди.

Они вышли из театра и сели в машину. Джейк ехал обратно в сторону Кенсингтона, а Мэнди переключала радио с одной станции на другую.

— Такое чувство, что все диджеи сегодня сговорились и решили покончить с собой — до чего унылую музыку крутят!

— Погоди, не переключай, — попросил Джейк, — я обожаю эту песню. Это Глэдис Найт и «The Pips». Я ее просто обожаю, я даже на ее концерт в Альберт-холле ходил несколько лет назад. Места были ужасные, где-то на галерке, но у нее такой голос, что было абсолютно все равно, где сидеть.

Джейк прибавил громкость, и задушевные нотки роскошного голоса Глэдис Найт заполнили салон.

— По правде говоря, из всех «The Pips» тогда был только один участник, — продолжал вспоминать Джейк, но Мэнди его не слушала. Ее полностью захватили слова песни:

Ищу я родственную душу,

Иногда так надо поговорить и послушать.

А когда на сердце камень…

Где же ты, моя половинка?

Ждешь ли ты меня, когда мне плохо?

И когда бреду я, невидимкой,

Потому что мне так одиноко?

Мечты и радуги имеют свойство исчезать,

А я так не люблю судьбы загадки.

Я не хочу, чтоб мне пришлось искать

Проклятую любовь, хоть на полставки.

Устала я искать сбежавшего тебя,

Осточертели вечные загадки,

Ты сердце разрываешь мне, любя, —

Такая вот любовь. На все полставки.

Песня звучала в унисон чувствам Мэнди.

— Как точно сказано, — прошептала она, уставившись в окно.

Она никак не могла избавиться от назойливой мысли, что Джейк слишком хорош для такой вот «любви на полставки». До чего же быстро развиваются события. Интересно, не будь он с ней откровенен, ее сердце все равно замирало бы, как на американских горках? Перед ее внутренним взором захлопнулась огромная дверь, за которой осталась запертой ее ранимость.

— Теперь придется быть сильной… — Мэнди шептала едва слышно, но голос у нее был полон решимости.