Прости. Забудь. Прощай - Алексей Коротяев

class="p1">Теплый воздух гнал их вверх от вкусной пищи, и их полосатые тушки

лениво сопротивлялись восходящим потокам.

Ход мыслей прервала грохочущая электричка. Идет. Воняет пылью.

Все как обычно, и тут! Из проходящего открытого окна выпорхнула какая-то

цветная бумажка. Струями воздуха от движущихся вагонов ее бросило сначала

вниз, потом резко вверх, и оттуда она совершала медленное и произвольное

падение, меняя направления и способы спуска от быстрого вращения до паре-ния листом.

Николай как-то сразу понял, что фантики и обертки от шоколадок так

не летают, и вцепился взглядом в объект, как жонглер в падающий мячик.

Когда говорят об интуиции, то почему-то сразу вспоминают женскую.

В вопросах жизни и смерти мужская ей не уступает.

Ноздри раздулись мощным потоком адреналина, и Николай устремил-ся к предполагаемой точке посадки. И вот тут возникло неожиданное осложне-ние. Школьно-хрестоматийное. «Из пункта А в пункт Б навстречу друг другу спешили два поезда…» Поездом из пункта Б оказался какой-то мужик с несвежим, но очень любознательным лицом и явным намерением прибыть в точку встречи

с купюрой быстрее Николая. Когда денежка после неудачных попыток обоих

претендентов поймать ее в воздухе все-таки опустилась на землю, незнакомец, который при близком рассмотрении оказался водителем-экспедитором из соседнего села, и Николай схватили ее мертвой хваткой одновременно. Ну, или

почти одновременно. Николаю досталась меньшая часть.

Медленно увеличивая усилие, Николай потянул на себя зажатую же-лезными пальцами купюру. В физике он был силен больше с практической

стороны — забор там подправить или дровишек нарубить. Закон действия –

противодействия, о котором он напрочь забыл, тем не менее напомнил о себе

немедленно.

41

Точно с такой же силой и скоростью бумажка была возвращена в изна-чальное положение.

Тяжело дыша, мужчины крепко смотрели друг на друга, обменявшись

неизбежными в такой ситуации словами:

— Ты чего?

— А ты чего?

Оба знали, что рваную Тамарка не возьмет ни за что и действовать

надо с предельной осторожностью. Так что лучше прийти, так сказать, к консен-сусу, что бы это ни значило.

— Реакция у тебя неплохая!

— И ты не зеваешь!

— Что делать будем?

— Шутишь?! Делить, конечно, — ответил Николай.

Только тут они оба обратили внимание на достоинство купюры.

— Отпусти, порвем!

— А чего не ты?

— Тогда так и понесем до магазина.

Их взволнованные лица смотрели в разные стороны, и, для того чтобы

можно было двигаться в одном направлении, Николаю пришлось развернуться.

Побелевшие пальцы он разжал только после того, как надежно запечатал банк-ноту другой рукой.

И зашагали они, каждый держась за свой край, даже не задумываясь о

том, что выглядели со стороны очень странно.

Но это только со стороны! Изнутри их лица сияли!

Так несут флаг к флагштоку боевого корабля или чтобы покрыть им

могилу павшего товарища, не меньше — бережно и с гордостью! И ни солнце

теперь не мешало им, ни пыль, ни расстояние!

Жизненный афоризм, что мужчина веселеет задолго до того, как вы-пьет, приобретал фундаментальное подтверждение.

Продавщица Тамара, приняв купюру, тщательно проверила ее и, взглянув быстро и пронзительно на каждого поочередно, наклонив слегка голову, с кивком спросила:

— Чего?

— Тамар, нам бы разменять…

— Не банк. Чего брать будете?

Недолго совещаясь, мужчины выбрали по бутылке водочки и по паре

пива. Там еще оставалось, и экспедитор назвал чипсы, булку и кусок неизвест-ной колбасы. Так много денег на закуску Николай никогда не тратил и сначала

даже огорчился расточительству, но потом вспомнил, как деньги достались, и

только махнул рукой.

42

— Давай, чего уж там.

Выйдя из магазина, мужчины, не сговариваясь, открыли по бутылке

пива, сорвав приставленные к ближайшему дереву «бескозырки» точными ударами кулаков, выпили их почти мгновенно и, переведя дух, впервые посмотрели

друг на друга дружелюбно.

Николай первым протянул руку, представился. Потом и экспедитор.

Сергеем оказался.

Они были, похоже, одногодки или около того. Николай просто выглядел старше.

— Ты куда теперь?

— Не знаю. У меня жена дома, запилит. Ни отдохнуть по-человечески, ни выпить! Вчера с тестем напраздновался. Денег нет. Сегодня чуть не умер.

— Так давай ко мне! У меня только Тарзан. Все добрее твоей жены будет. А две бутылки всегда лучше, чем одна. Дольше делятся!

И они весело зашагали в деревню. Тут, как в сказке, догнала их машина. Серегин сменщик домой возвращался. Доехали с ветерком! Бывает же

такое! Николай распахнул калитку, и, пока Тарзан решал извечный собачий

вопрос «Кусать незнакомца или любить», Серега уже шагнул в дом.

Потом они еще долго разговаривали, смеялись и курили в сарае, лежа

на сене, точно зная, что после таких удивительных событий ничего плохого с

ними случиться не может. Ну, просто не может и все!

И Колькины ноги, простреленные в Афгане, уже вроде и не так болели.

Вот как! А вы говорите — чудес не бывает.

43

Месть По ПрАвилАМ или угол ПАдения Мести рАвен…

Не торопитесь… Не всегда то, что кажется явным, верно.

Каблук сломался в самый неподходящий момент. Перед уходом. Хотя

разве есть для этого подходящий? В клубе лучше было бы или на улице? Елена

Владимировна не огорчилась. Только усмехнулась и подумала:

— Даже «Жафре», похоже, начали делать в Китае. В этой паре ноги

чувствовали себя так комфортно! Что поделаешь! Жаль!

— Ма! Я поехал! — раздался голос из прихожей.

— Тебя ждать сегодня?

— Нет! Мы с ребятами подберем девчонок… знакомых, и в «Шанхай».

— Когда ты наконец найдешь себе постоянную девушку?

— Таких, как ты, нет, ма. Чего зря стараться?

— Болтун! Денег хватает?

— Что за вопрос! Их никогда не хватает.

— Возьми из кармана моего пальто те слезы, которые твой отец оставил

мне на вечер.

— Действительно, слезы, — услышала она удивленный голос сына. — Тут

только на час в казино и хватит.

Елена лукавила. Денег было значительно больше. Это она сама положила заведомо смешную сумму, а остальное убрала. Нечего мальчика пере-кармливать. Потом опять же факт, что он на ее стороне, был всегда приятен.

За сыном захлопнулась дверь, и Елена Владимировна вышла в коридор, изящно неся, как и положено бывшей балерине, свое великолепное тело, из-за которого у нее уже давно не было постоянных подруг. Все они чувствовали себя толстыми и неухоженными на фоне ее безукоризненной фигуры и

кожи, без малейших, даже далеких, признаков целлюлита. Многие пытались ей

подражать, но заканчивалось все обычно обидами, завистью и фантастически-ми сплетнями. Новые подружки из женского клуба, в который она только что

вступила, хоть и не могли сравниться с ней в красоте и грации, все же были

дамами ее круга. Они проявляли чудеса изобретательности в нелегком вопросе