Мастер мокрых дел - Лев Пучков

– Чтоб ты сдохла, проклятая белая тварь, – злобно пробормотал By, садясь в кусты, вспомнил, что там, откуда раздались звуки, находится рытвина с битым стеклом. – Зачем без света ездишь, выдра? Мне теперь что – с голоду помереть в этих кустах?

Со стороны рытвины раздались негромкие ругательства. Затем послышался удаляющийся мягкий топот – белая вредная баба куда-то побежала по грунтовке. Смылась, одним словом.

Минут пять By прислушивался. Белая баба не возвращалась. Правильно – если за ней гонятся те, которые без раздумий палят из автоматов, оставаться здесь ей нельзя. By вылез из кустов, подхватил тележку и осторожно приблизился к машине, глубоко засевшей в рытвине.

Обойдя вокруг, ощупал тело машины – пальцы ласкали привычные контуры с какой-то приятной ностальгией, как нежные руки любовника после долгой разлуки ласкают желанное тело подруги. By давным-давно не трогал машин – соскучился. В голове корейца вдруг мелькнула бредовая идея – спущены только две передние шины, задние вполне нормальные. Свинтить колеса, погрузить на тележку, сгонять на вулканизацию к знакомому корейцу… By чуть не прослезился, представив, как хорошо было бы завладеть этой прекрасной машиной – гладкой, с теплым капотом, с таким великолепно подогнанным движком… Нет, не получится – скоро те, которые стреляют, будут искать по всей промзоне вредную белую бабу, она недаром удрала отсюда.

– Ах, сволочь, сволочь! – плаксиво пробубнил By, доставая из кармана старый сточенный столовый нож и с ловкостью фокусника вскрывая запертую дверь машины. – Всю душу растравила, сволочь – разве можно так?!

На заднем сиденье By обнаружил набитые чем-то пластиковые мешки. Ощупал, сорвал с одного скотч, достал тугую пачку бумажек. Сердце бухнуло о грудную клетку, как прилетевший с пенальти футбольный мяч, и рухнуло куда-то в глубину пустого желудка.

– Ой-е! – только и смог вымолвить By – Ой-е!

Достав спички, зажег одну, пока горело тусклое пламя, рассматривал содержимое мешка. Пламя обожгло заскорузлые пальцы и погасло. By сел и минут пять соображал, пощипывая себя за ляжку, – не верил, что это все – наяву.

Проклятая белая баба утащила у кого-то огромные деньжищи. Она побежала за машиной – волочь мешки ей не по силам, а бросить их здесь может только сумасшедший. Значит, она скоро вернется. Значит…

– Куплю еду… Много еды – много. Шмотки куплю – одену Хо и этих маленьких распутниц… Куплю… оэммм… Во! Вагончик куплю! Будем жить… Куплю мастерскую, буду машины ремонтировать, перелицовывать, рихтовать, – как сомнамбула бормотал By, перекладывая мешки на тележку. – Дам немного денег Паку – пусть крышей будет, в обиду не даст. Дам, всем дам – не жалко… Но – потом. А сейчас… Сейчас припрячу, месяц посижу, посмотрю, что будет…

…Добравшись до трассы, Ли быстро пошла по обочине вдоль линии придорожных кустов в направлении города. Возможное патрулирование трассы силами Второго альянса ее не беспокоило: искать одинокую даму они не станут, у них другие цели. Загадала: если до заправки притормозит какой-нибудь заплутавший в ночи любитель «сладенького» и начнет склонять к разврату – значит, все у нее получится. Не просто в плане благополучного вывоза денег из промзоны, а вообще – в жизни.

Любители где-то прохлаждались – не подозревали, недоумки, о своем счастье. Редкие машины пролетали мимо с крейсерской скоростью, никто даже не попытался притормозить и поинтересоваться, отчего это дама в такое время гуляет по обочине?

– Ну и черт с вами, – обиженно пробормотала Ли, ныряя в придорожную канаву метров за сто пятьдесят до заправки. – Мы как-нибудь сами…

С грехом пополам преодолев полторы сотни метров в положении «а-ля краб», Ли осторожно высунула голову и осмотрела местность. Заправка располагалась напротив, через дорогу, отстояла от асфальта метров на пятнадцать и в настоящий момент была совершенно пустынна: тусклый фонарь бликовал зловещими отсветами, отраженными металлической дверью в торце кирпичного здания и металлической же заслонкой на оконце оператора АЗС. Так просто не зайдешь, даже при наличии сильного желания, подкрепленного хорошим пистолетом, – взрывчаткой надо. Меры предосторожности вполне оправданы: в последнее время участились случаи нападения на загородные АЗС – какие-то праздношатающиеся деятели то и дело врываются и отнимают деньги, а между делом, походя, глушат операторов по черепу разнообразными тяжелыми предметами.

– А вы нам без надобности, – прошептала Ли, взглядом вымеривая расстояние от точки своего сидения до четырех колонок, торчавших перед зданием заправки. – Нам кое-что другое нужно…

Вскоре со стороны города к заправке подъехала «99-я». Ли напряглась и затаила дыхание, зорко всматриваясь в силуэт машины. «99-я» уверенно зарулила на пятачок перед колонками, встала, когда водила открыл дверь, из салона плеснула негромкая музыка, обрывки разговора. Ли разочарованно выдохнула: на данном этапе групповые ликвидации в ее планы не входили. Нужно было работать тихо: крайне нежелательно привлекать внимание правоохранительных органов и их антиподов до тех пор, пока заветные мешки не вывезены за пределы промзоны.

«99-я» напилась бензина и убралась восвояси. Ли, наблюдавшая за процессом наполнения бака, вдруг почувствовала потребность в обильном завтраке: накануне акции она нервничала, аппетит отсутствовал, и несколько дней приемы пищи в ее жизни места не имели – так, перекусы всухомять, на скорую руку. Ли сунула руку в сумку, отломила кусок шоколада, который всегда брала с собой на «полевые» акции, и принялась жевать, недовольно морщась – разве это еда?!

– Буженинки бы с горошком, – вздохнула дама. – А еще лучше борща… Того, что Лиса делает! Да со сметанкой. Да под ледяную водочку… – Тут Ли осеклась и нехорошо насупилась. Проявление простейших потребностей до полного завершения акции – это отклонение от нормы. Исполнитель может позволить себе мелкие слабости в процессе подготовки к акции: пока высматривает, подслушивает, разрабатывает объект и изучает его особенности. В активной фазе он должен до конца быть в постоянном напряжении, ежесекундно пребывать в готовности предпринять любой рискованный шаг, а в таком состоянии, как известно, не то что жрать – в туалет порой сходить забываешь. А тут – борща… Такого с ней еще никогда не было. Расслабилась, распустилась, будто все уже позади, деньги надежно спрятаны, ей ничто не угрожает. Тревожный симптом – этак недолго и до беды!

– Борща… – передразнила сама себя Ли. – А пару пуль в живот не желаете? Борща…

Минут через пятнадцать окружающие предметы стали нечетко проступать сквозь медленно рассасывающуюся мглу уходящей ночи – полоска неба на востоке заалела. Ли забыла о борще – начала нервничать. Еще час, и будет совсем светло – тогда могут возникнуть проблемы с эвакуацией денег. Потому что ребята из Второго альянса, если не совсем дураки, начнут прочесывать промзону по секторам и напорются на ее машину. Черт – даже думать об этом не хочется!

– Ну где ты, где ты?! – взмолилась Ли. – Где ты, одинокий ковбой мой, долгожданный? Явись, а?!

Словно вняв ее мольбам, со стороны города шустро подскочила к заправке белая «шестерка» – с обычными стеклами, позволявшими просматривать салон в тусклом свете фонаря. Подскочила, зарулила перед колонками, дверь распахнулась, вышел мужик небольшого роста, рыхлый, упитанный, потоптался, доставая из салона какие-то бумажки.