Месяц в королевской спальне - Сабрина Филипс

– Покупатель сам нашел меня.

– Ну конечно, лучше тебя никого нет! Разве я не говорила тебе, что так оно и будет? И кто он?

Калли заколебалась, потому что совсем не ожидала, что ход разговора снова вернет ее к мыслям о мужчине, которого ей как раз хотелось выкинуть из головы.

– Местный принц.

Последовала пауза, но потом снова раздался взволнованный голос Джен:

– Боже мой, сестричка! Ты хочешь сказать, что работаешь на Леона Монталлье?

У Калли чуть телефон не выпал из руки.

– Откуда тебе известно его имя?

– Любой журналист знает его имя, нам только не разрешается ничего о нем публиковать. Немудрено, что его личность окутана тайной. Он для всех загадка.

– Не загадка, а обычный негодяй, – поправила сестру Калли, поворачивая обратно, потому что во время разговора снова подошла к стеклянным дверям. – Все остальное уже и неинтересно.

– Подожди-ка, что-то я тебя не понимаю, сестричка! Разве он не предложил тебе работу, о которой ты мечтала?

– Да, предложил, – признала Калли. – И я очень ценю эту возможность, но…

– Что такое? Только не говори мне, что его высочество позволяет себе приставать к тебе! – И без паузы: – Вот это да! Неужели все-таки пристает?

Откровенность Джен всегда нравилась Калли, но сегодня от прямого вопроса сестры ей стало не по себе.

– Нет, что ты… Он не планирует выставлять отреставрированные картины, представляешь? Будет хранить их у себя. Для него они только символ его состоятельности.

– Ну, не могу сказать, что сильно удивлена этим, – откликнулась Джен. – Но это же не значит, что ты не можешь поделиться с нашими читателями информацией о ходе реставрации, правда?

– Прости?

– Мы можем написать отчет о процессе реставрации. Джулиан – она у нас пишет об искусстве – с удовольствием ухватится за эту тему. Можно сделать что-то наподобие детектива. Тем более, что рядом мелькает сам Леон Монталлье!

– Да, занятная мысль, но Леон категорически против прессы, и в моем контракте даже прописано, что я не могу… Джен! – В телефоне зашумело. – Джен, ты слышишь меня?

– Прости, сестричка, не могу больше с тобой разговаривать – работа!

– Конечно, но… послушай, забудь о том, что я говорила тебе о принце, хорошо?

Леон усмехнулся, когда, подойдя к стеклянным дверям, увидел Калли, с отсутствующим видом взиравшую на стену перед собой. Она, конечно, изо всех сил старается делать вид, будто поступает согласно своим заверениям. Надо отдать ей должное! Но его обмануть не удастся. Интересно, знает ли Калли, что он видел, как она подглядывала за ним со скалы? Впрочем, какая разница!

Совершенно очевидно, что ее тянет к нему. Желание проскальзывает в каждом движении, в каждом взгляде с самой первой минуты, когда она посмотрела на него своими выразительными зелеными глазами. Сколько еще Калли будет бороться с собой, и делать вид, будто ее интересуют одни лишь картины? Вряд ли Калли забыла то, что произошло в лондонском баре, где она откровенно продемонстрировала ему свою страсть, ответив на его поцелуй? Ее главный жизненный стимул – стремление стать знаменитой, но он лишил ее такой возможности. Зачем же тогда она согласилась реставрировать картины? Надо полагать, у нее появилась новая цель – он! Леон прекрасно знал, что женщины любят притворяться полностью увлеченными работой, надеясь таким образом завлечь мужчину в свои сети. Все они готовы на любые хитрости, лишь бы женить его на себе.

Калли пока еще не заявляла о своем желании выйти за него замуж, но Леон не сомневался, что если она хоть ненадолго задержится в его постели, то уже в самом скором времени начнутся мечтательные взгляды с долей укоризны в сторону витрин ювелирных магазинов.

– Кто-то из любимых?

Калли вздрогнула и резко развернулась. Голос Леона пронзил ее насквозь. Она не ожидала увидеть его пересекающим комнату с полотенцем, обмотанным вокруг бедер. Как он умудрился снова неслышно войти в студию? Калли невольно стала разглядывать его обнаженную грудь и слишком поздно поняла свою ошибку. Он, кажется, о чем-то ее спросил!

– Прости! Что ты сказал?

– Судя по тону твоего голоса, ты разговаривала с кем-то из близких, да?

– Да. Я… Я уже отчистила один сегмент и как раз собираюсь приступать к следующему, – быстро ответила Калли, усаживаясь обратно на стул.

В глазах Леона засверкали веселые искорки.

– Я спрашивал не о картине, а о том, понравилось ли тебе, как я плавал.

Калли замерла и, когда до нее дошел смысл слов Леона, почувствовала, что заливается краской. Ей захотелось умереть от смущения, и она принялась лихорадочно искать хоть какое-нибудь разумное оправдание своему появлению на берегу. Никакого оправдания, даже мало-мальски правдоподобного, ей найти не удалось. И она промолчала.

Леон широко улыбнулся и продолжил:

– Мне бы не хотелось прерывать твой монолог, но боюсь, что не могу заставлять французского президента меня ждать.

Калли нервно сглотнула, когда он развязал полотенце и перекинул его через плечо. Еще, слава богу, что под полотенцем оказались плавки!

– Завтра вечером я вернусь. Как раз к ужину, на который приглашен шейх Квазира с невестой. Я подумал, что, возможно, ты захочешь к нам присоединиться, расскажешь, над чем работаешь.

Забыв о смущении, Калли с изумлением уставилась на Леона. Ее поразило, что он поинтересовался о том, хочет ли она пойти с ним на ужин.

– Ты имеешь в виду шейха, о предстоящей свадьбе которого пишут во всех глянцевых журналах?

Леон напрягся и молча кивнул.

– И ты хочешь, чтобы я им показала картины?

Несмотря на то, что она презирала богатых людей, которые хвастались перед друзьями своими дорогами приобретениями, Калли вдруг почувствовала радость от возможности хоть кому-то продемонстрировать шедевры Ренара.

– Именно это я и сказал, – процедил сквозь зубы Леон, только теперь догадавшись, что, пока он представлял себе Калли рядом с собой в одном из купленных для нее облегающих платьях, та думала о перспективе познакомиться с богатыми и известными людьми.

– Спасибо… Я буду рада принять приглашение, – сказала Калли.

– Не сомневаюсь. А пока, я уверен, ты жаждешь продолжить то, ради чего приехала сюда, – сухо произнес Леон, разворачиваясь к двери.

Саркастические слова Леона продолжали преследовать Калли даже сутки спустя, когда она поднималась по ступенькам к себе в комнату. Работа не шла, и день прошел непродуктивно, хотя ей с утра доставили все необходимые материалы, которые она заказывала. Не помогло и то, что никто не мешал ей. Все равно у Калли не получалось сосредоточиться на работе, и она постоянно посматривала в сторону стеклянных дверей, представляя себе Леона, вернувшегося после купания в море.