Страсть и скандал - Элизабет Эссекс

— Мой дорогой сэр, — начал лейтенант, — разумеется, я позабочусь о том, чтобы он остался внакладе. Но, по правде говоря, я не вижу, зачем вообще мы торгуемся из-за этих туземных пони. — Последнее слово он произнес чуть ли не по слогам, будто чистота крови лошадей Танвира Сингха вызывала сомнения у всех и каждого вокруг. — С тем же успехом мы могли бы послать за лошадью гораздо лучших кровей, из конюшен компании в Гаджипуре.

Вот глупцы, они оба. Разве лейтенант не знает, что именно Танвир Сингх привел в конюшни компании свой племенной табун? Подобно своим бесчисленным, небогатым умом соотечественникам лейтенант говорил так, будто его, Танвира Сингха, вовсе здесь не было. А он был, всего в трех футах от него, сидел, развалясь на подушках, предлагая им свое гостеприимство. Как будто он глух, или туп как пробка, или неспособен понять их язык, на котором только что говорил! Подобное намеренное пренебрежение очень скоро приведет и лейтенанта Беркстеда, и их возлюбленную Ост-Индскую компанию к весьма печальному концу. И поделом.

Он уже начинал испытывать к ним сострадание. Ну почти.

— За справедливую цену, — Томас прибег к тому же тихому, доверительному тону, — я мог бы предложить еще двадцать три хорошо обученные лошади. Они сильны и смелы сердцем. Все до единой хороши для военных операций в горах. Лошади, выращенные на равнине, не годятся для гор. Их легким не хватает воздуха.

— Только двадцать три? В полку много сипаев. — Лорд Саммерс бросил взгляд на лейтенанта Беркстеда, словно ожидая подтверждения. Как будто сам не знал, сколько живой силы у него в непосредственном подчинении и в каком состоянии их вооружение. Глупец тот, кто не знает подобных вещей. И не менее глуп тот, кто доверяет подобные вещи лейтенанту.

И Томас докажет ему, почему это так.

— Увы, я не смог привести в Сахаранпур табун побольше. Как оказалось, почти все мои боевые кони нужны в Лахоре. — Он сделал паузу, выделяя таким образом название места. Хватит ли у нового резидента ума, чтобы догадаться о значении его слов, или потребуются объяснения? — Сначала нужно заполнить конюшни его высочества магараджи Ранджита Сингха. И, поскольку у магараджи возникла такая нужда в сильных, выращенных в горах лошадях, он, вероятно, не станет столь осмотрителен насчет звонкой монеты, как принято у лордов сахибов в английском гарнизоне.

Покрасневшее лицо лорда Саммерса начало собираться недовольными складками.

— Вот как, в самом деле?

— Все они одинаковы, милорд, — предупредительно вмешался Беркстед. — Всегда думают, что смогут выжать из компании чуть побольше.

Томасу было бы очень приятно показать лейтенанту, кто на самом деле скрывается под загоревшей дочерна на здешним солнце кожей: общественное положение всегда имело огромную власть над людьми, подобными Беркстеду, — но и без того Томас знал свое дело.

— Лорд сахиб Саммерс должен знать, что на моих превосходных лошадок найдутся и другие покупатели. Зачем мне ехать в такую даль, если как раз сейчас в королевстве Пенджаб полно желающих их купить? На улицах и в конюшнях Лахора бродят слухи, будто его величество магараджа Ранджит Сингх собирает армии против восставших врагов на востоке и на севере. Ему и его генералам понадобится много, очень много выращенных в горах боевых лошадей.

— Вот как? — Лорд Саммерс сверкнул на Томаса глазами, которые сделались вдруг очень внимательными. Наконец-то. — Вы начинаете меня интриговать, Танвир Сингх. Что еще вы слышали в конюшнях магараджи?

— Поскольку, твое превосходительство, ты начинаешь меня понимать, может быть, лейтенанту сахибу стоит взглянуть на лошадку поближе, дабы убедиться, что она не пони? — Последнее слово Томас выделил веселым, на иностранный лад, ударением. — Не пони, но до последнего дюйма хороша. А мы с твоим превосходительством тем временем обсудим и боевых коней, и прочие сведения.

В следующие четверть часа он наслаждался спокойствием и блюдом спелых фруктов из Доаба, сообщая резиденту подробные сведения — кто из генералов магараджи поведет какие войска, о численности которых говорил размер полученной Танвиром Сингхом прибыли. В отсутствие лейтенанта с его презрительной усмешкой Томас обнаружил и сильные стороны натуры резидента — острый ум и способность делать выводы самостоятельно, без его объяснений. Тем не менее счел благоразумным не сообщать лорду Саммерсу правду о Танвире Сингхе. Не сейчас.

Под влиянием гордыни, предположил он. Гордыни и ощущения некоторой ненадежности, что подсказывало — дальнейшие справки об огненноволосой племяннице резидента лучше наводить под безопасным прикрытием личины туземного торговца.

И теперь, выжав из сундуков компании куда больше рупий, чем резидент предполагал выдать сначала, Томас в награду за столь успешно проделанную работу выторговал себе честь лично доставить кобылу в дом резидента.

Дом резидента находился в западной части гарнизона — а это внушительных размеров участок земли, простирающийся на другом берегу реки, которая вилась тонкой лентой, как небрежный шов, вкривь и вкось, вдоль изломанной линии городской черты. Новый особняк красного кирпича, с верандами под арочными сводами, приземистая коробка в бирмингемском стиле, столь излюбленном служащими компании, был обставлен исключительно вывезенной из Англии мебелью и прочими предметами интерьера. Так что его обитатели могли воссоздать прохладный и чопорный английский стиль жизни, не замечая иного мира, который открывался сразу за воротами.

Томас решил, что посещение улиц этого городка требует бо́льших портновских ухищрений, нежели шумное шествие через весь базар. Поэтому улучил минуту, чтобы переодеться в чистую одежду — богато расшитую, безупречно белоснежную тунику и тюрбан из двух разных шелковых материй. Как раз для того, чтобы посетить жилище людей, которые, как предполагалось, превосходят его своим положением в обществе. А еще кушак тех же шелков, что и тюрбан, чтобы продемонстрировать сверкающий кирпан, церемониальный кинжал, с которым он не расставался.

Как ни стремился он соблюсти собственное достоинство, дарван, дворецкий с выпученными глазами, велел ему и его саис оставаться снаружи за воротами, пока не явился высокомерный сиркар, главный распорядитель в доме, и не допустил их, наконец, в конюшенный двор лорда Саммерса.

Но как только Танвир Сингх был допущен в пределы резиденции, лорд Саммерс оказал ему честь, собственной персоной выйдя навстречу, когда он въехал во двор на своей высокой лошади.

— Танвир Сингх, значит, вы все-таки привели ее сами?

— Лорд сахиб Саммерс. — Спешившись, Томас поднес к подбородку сложенные ладони: «салам!». — Боюсь, ты найдешь, что кобыла слишком резва для твоей юной английской леди, и попросишь забрать ее назад.

— Ха! Посмотрим, посмотрим. — Лорд Саммерс обернулся к сиркару, который топтался сзади. — Приведите племянницу госпожи, мисс Роуэн.

Ожидание зажгло его огнем, который разгорался в глубине, обдавая внутренности тихим жаром. Томасу пришлось призвать на помощь всю силу веры, чтобы не выказать своей реакции, когда минуту спустя девушка выпорхнула на веранду как свежий ветерок прохладных северных гор.