Бездушный 2 - Михаил Владимирович Баковец

резать. Идеально, чтобы добить зверя с толстой шкурой или природной бронёй. Или человека в доспехе.

В мешке лежали свёртки с золотым песком, корешками с резким гвоздичным запахом, немного еды, полупустая фляга с водой и две деревянные шкатулки с прямоугольными толстыми пластинами размером с сигаретную пачку и с виду сделанными из матового белесого стекла. Зачем таскать с собой подобный набор на задание по поиску монстра? Может, хотел сделать тайник в лесу, чтобы не палить своё добро на базе? Или по пути хотел с кем-то встретиться и передать вещи? Или наоборот с кем-то встретился, получил мешок с товаром и нёс в лагерь? Сейчас это мне не узнать. С другой стороны, если эти стекляшки очень ценные, то мне рано или поздно всё станет ясно. Я задумался над тем, что делать с вещами: оставить с телом, чтобы картель нашёл или забрать с собой? И решил, что лучше прихватить с собой. Если на труп наткнётся кто-то с липкими ручонками, то он может забрать вещи себе. То есть, так и так я буду крайним. Тем более, в инвентаре у меня оставалось немного места, его вполне хватит, чтобы утрамбовать туда чужие вещи.

Труп забросал ветками, срезав их в глубине леса. Маскировка так себе, но сойдёт для беглого взгляда. Если картель пустит бойцов на прочёсывание местности, то легко обнаружат одного из своих с двумя дырками в тушке.

Заходить в бандитский лагерь решил до темноты. С её наступлением ворота закроют, количество постовых увеличится, а их и так тут изрядно. Возможно, будут активированы некоторые ловушки, что днём отключены. Я долго кружил вокруг бандитской базы, ища вход. Самые удобные и скрытные тропы исключил. Раз они имеются, то про них в картеле знают и держат в качестве ловушки. Проще всего войти по дороге. Но на ней мне и мимикрия не поможет. Там окажусь как на ладони. Наиболее подходящим шансом будет тот момент, когда рабов станут сгонять с полей за частокол. Попробую смешаться с ними под прикрытием скрыта и попасть внутрь. Но лучше, конечно, так не рисковать и отыскать что-то другое.

Я уже стал нервничать, не видя возможности со стопроцентной скрытностью дойти хотя бы до частокола, когда на дороге из леса показался небольшой караван из четырёх телег. На трёх везли стопки коротких бревен. На четвёртой сидели три надсмотрщика с возницей. Ещё тринадцать человек в драной одежде шли рядом с первыми тремя телегами. Поведение первых было расхлябанным, вторые испускали ауру смертельной усталости. То есть, никому не было никакого дела до окружающего мира. В пределах видимости лагеря все расслабились и потеряли бдительность. Я решил использовать это.

Мне повезло, что сидел в засаде совсем рядом с дорогой. Задействовав все амулеты и активировав навык, я забрался на телегу с брёвнами и слился с теми. Теперь оставалось молиться, чтобы энергии в амулетах и в моём резерве хватило на то время. пока караван будет катить до конечного пункта.

Всё прошло идеально. Первыми въехали телеги с грузом в сопровождении рабов. За ними повозка с надсмотрщиками. Возле ворот один из сторожей лесорубов окликнул привратника.

— Морк, эй, Морк.

— Чего тебе?

— Найр возвратился?

— Нет ещё.

— Проклятье, — выругался бандит.

— Да вернётся скоро. В темноте вороха хрен отыщешь, — успокаивающе ответил ему привратник. — Уже немного осталось.

«Не вернётся, не ждите. Ни он, ни его подручные», — злорадно подумал я, услышав их диалог.

Телеги проехали через весь лагерь, позволив мне его достаточно хорошо рассмотреть. На территории за частоколом находились штук тридцать одноэтажных небольших домов. Почти в самом центре расположились два барака из бревенчатого каркаса, обшитого досками и горбылём. Каждый был метров пятнадцать в длину и пять-шесть шириной. Явно жильё для рабов. Перед бараками имелась просторная площадка. Сейчас там стояли четыре столба, к которым были привязанные раздетые люди. Всего трое. Их тела покрывала короста из засохшей крови, грязи и ползающих насекомых. Она им заменяла одежду. Из трёх несчастных одна была женщиной с короткими волосами.

Сбоку у дальнего барака я увидел большую клетку из толстых жердей. Внутри неё сидели мои товарищи.

«Слава богу, все на месте, — с облегчением подумал я. — И, кажется, целые».

Охранников рядом не наблюдалось. Но вряд ли пленных оставили без наблюдения. Какой-нибудь из часовых или кто-то в ближайшем доме через окно присматривает за ними.

Спрятался я в поленнице у дома рядом с площадью перед бараками. Низкий навес давал шикарную тень, в которой можно прятаться даже без маскировочного навыка. Отсюда была отлично видна клетка и позорные столбы. Не успел я устроиться на своей лёжке, как заметил трёх мужчин, направляющихся к клетке. Они открыли замок и вытащили Орису. К моему удивлению женщина практически не истерила. Нервничала, дёргалась, но вела себя так, будто попадать в такие ситуации для неё уже привычно. Мало того, как только со своими конвоирами завернула за угол барака, где её не могли видеть товарищи, походка и осанка женщины изменились так резко, что не заметить это было нельзя. На это обратили внимание и конвоиры. Что-то сказали Орисе. Та спокойно ответила. Короткой фразы оказалось достаточно, чтобы картельцы успокоились и повели пленницу дальше.

«Чёрт, полцарства за ухо-локатор готов отдать», — пронеслась в голове мысль. Кто же ты, Ориса, а?'.

Куда завели мою странную знакомую я не увидел. Да и вообще её не видел больше. Примерно через четверть часа вновь появилась знакомая троица конвоиров. Они вытащили из клетки учителя и торговца. Дали им профилактических тумаков и погнали по тому же маршруту, что и женщину. Вот только в отличие от неё эту парочку вернули на место уже через десять минут. За следующий час на допросе побывали все обитатели клетки. Последней забрали Элю. И она в отличие от всех остальных провела на допросе больше получаса. Когда её всё-таки привели назад, я боялся увидеть на ней следы насилия. Но к счастью, всё обошлось. Да и сама девчонка не выглядела сломленной. То есть той, которой пришлось испытать такое издевательство.

В сумерках в бараки стали загонять рабов. И сразу же раздавали им еду на входе. Свою пайку также получили мои товарищи. После раздачи пищи несколько рабов отвязали от позорных столбов двух мужчин и утащили тех в ближний ко мне барак. Отчего-то женщину они оставили. Я ждал, что придут и за ней. Но нет, время шло, лагерь всё больше погружался в темноту, а наказанная продолжала висеть.

«Может, умерла? А трупы тут убирают поутру, чтобы сразу закопать за частоколом?», — предположил я про себя.

Лагерь затих где-то через два часа после полного наступления темноты. Остались только часовые на вышках и парный патруль, прогуливающийся между домами и рядом с бараками. Что ж, пора.

Активировав мимикрию, я быстро дошёл до клетки.

— Пс-с, народ, — прошептал я, привлекая к себе внимания. Первым отреагировал учитель.

— Кто тут?

— Иван. Пришёл за вами.

На несколько секунд среди них возникло оживление. Затем несколько минут мы делились своими приключениями. Они рассказали, как попали в плен. Я описал встречу с картельцами, спасение Грана и путь сюда. А потом…

— Уходи, — сообщил мне учитель. — Мы договорились с картелем о выкупе. Через пару недель нас освободят и помогут дойти до безопасных территорий.

— Да, Иван, тебе лучше уйти, — поддержала его Эля. — Не нужно рисковать. Если картель узнает, что ты убил их людей, то тебя казнят.

Её тон мне не понравился. Она сказала так, будто осуждала мой поступок.

— Я вообще-то спасал Грана. И поступил бы также, окажись на его месте кто-то из вас, — ответил ей я чуть более резко, чем до этого.

— Но никто же не оказался? Мы умнее тебя или идиота охотника, чтобы сопротивляться и злить тех, кто изначально сильнее, — зло сказал Иххор, вмешавшись в нашу беседу. — И как ты нас вытащишь? Как мы пройдём через охрану? А когда картельцы узнают про убитых, ты подумал, что они с нами сделают? Все наши договорённости могут пойти демонам под хвост! — последние слова он проорал почти в полный голос.

— Потише кричи, вдруг охранники услышат, — цыкнул на него учитель.

— Да плевать. Пусть возьмут этого, так с нас вина снимется сразу же, — огорошил Иххор всех своей фразой.

— Да он же тебя спасал, когда дирижабль рухнул, — возмутилась Эля.

— Я был живой и целый. Сам бы о себе озаботился, — огрызнулся торгаш.

Я смотрел и слушал