День закрытых дверей - Алексей Макеев

– Мы с тобой, Иваныч, мыслим прямо-таки в унисон, – улыбнувшись, ответил Стас. – Хочешь верь, хочешь нет, а по зрелом размышлении я и сам к такому выводу пришел. Если нельзя выйти на воров через улики, оставленные на месте преступления, значит, нужно попытаться выйти на них через украденную вещь. Вот я и пытаюсь. Правда, блестящими результатами пока похвастаться не могу, сфера эта, как ты очень точно подметил, специфичная и в связи с этим закрытая. Там и просто посторонних не приветствуют, а уж посторонних полицейских – и подавно. Я, собственно, все это, можно сказать, только-только начал, пока предварительные справки навожу и пытаюсь определить, с кем именно можно поговорить на интересующую меня тему. То есть так, чтобы толк от этого разговора вышел и чтобы на сторону не ушло. Сам понимаешь, здесь нужно с осторожностью подходить. А то может оказаться так, что я пытаюсь выяснить подробности продажи краденых картин у того самого человека, который и организовывал эту продажу.

– Что ж, успехов тебе, что еще тут можно пожелать, – устало произнес Гуров. – Тогда давай так и распределим направления деятельности: ты займешься судьбой картин и контактами Развалова в сфере искусства, а я – всем тем, что окружало его дома. Ты – внешними связями, я – внутренними.

– Смотри-ка, шустрый какой! – тут же в своем стиле отреагировал Крячко. – Какие еще «контакты в сфере искусства»? Такого уговора не было. Речь шла только о том, чтобы по возможности пробить, кто мог бы стать потенциальным покупателем этих картин. А контакты самого Развалова я отрабатывать не подписывался.

– Так подпишись! Как знать, может, именно среди этих контактов тебе удастся найти заказчика ограбления. Тогда многое станет гораздо проще. Тогда мы и убийцу, возможно, вычислим гораздо быстрее.

– Думаешь, эти дела связаны?

– Весьма вероятно. Убийца проник в дом точно так же, не оставив никаких следов. Причем если в момент ограбления коттедж стоял пустым, то на этот раз там находился сам хозяин. Он, внешняя охрана, видеонаблюдение – все это имелось в наличии и активно действовало. И тем не менее преступники не боялись. Значит, они точно знали, что есть такой путь, которым можно пройти незаметно. Не заметно ни для кого. Ни для людей, ни для техники.

– Я бы и сам не отказался узнать этот путь, – тяжко вздохнул Стас. – Только надежда что-то с каждым днем все слабее. Кстати, по поводу видеонаблюдения. Развалов говорил, что, когда он сам дома, он отключает систему. В целом понятно, ведь вся эта история была придумана, чтобы следить за посторонними, а не за хозяевами. Кому же приятно знать, что за каждым его шагом наблюдают? Да еще и собственные видеокамеры. Сигнализацию он оставлял включенной только в той комнате, где находились экспонаты. И еще в коридорчике, ведущем туда. Звуковая сирена на это помещение не распространялась, но видеокамеру он включал обязательно. «Музей» находился рядом со спальней Развалова, если ты в курсе, двери выходили в общий коридор.

– Да, я в курсе, – ответил Гуров. – Там коридор на три двери. Две спальни и вход в этот самый «музей». Мне сказали, что там две комнаты, но вход один. Разделение идет дальше, во внутреннем коридоре. В самом «музее» я так и не побывал, хотя, в общем-то, собирался. Но и так весь остаток дня ушел на осмотр. В принципе, меня ведь не ограбление интересует, а убийство.

– Эти дела связаны, не забывай, – хитро улыбнулся Стас.

– А я и не забываю. И именно поэтому довожу до твоего сведения небезынтересную информацию. В ночь убийства, то есть сегодня, камера в общем коридоре была отключена.

– Вот как? – На лице Стаса отразилось искреннее удивление. – Хм, странно. В разговоре Развалов уверял, что включает ее всегда.

– Вот и охранник говорил то же самое. А жестокая реальность почему-то не соответствует этим словам.

– Одно из двух: либо Развалов в эту ночь ждал любовницу и выключил камеру, чтобы не узнала жена, либо…

– Либо выключил ее кто-то другой, – закончил мысль Гуров. – В спальню можно попасть только двумя путями – из двери и через окно. Окно было закрыто изнутри, и рама там надежная. Значит, убийца должен был просто и незатейливо идти в дверь. И уж конечно, он не хотел, чтобы это его хождение был запечатлено на видео.

– Поэтому, пользуясь наработками предшественников, без труда отключил нужную камеру, – в свою очередь, подвел резюме Стас. – Что ж, похоже, эти два дела и впрямь связаны. Чтобы отключить камеру в этом коридорчике, нужно как минимум знать, что она там находится. Ведь, насколько мне известно, большинство камер в доме скрыты от постороннего глаза.

– Вот именно, – подтвердил Лев. – И если об их наличии никто не сообщит специально, попасть в ловушку очень несложно. Значит, убийце сообщили грабители.

– Или это просто одна и та же шайка.

– Или так. И тут перед нами во всей своей безобразной наготе встает вопрос о мотиве.

– Это да. Но боюсь, что на этот вопрос меня сегодня уже не хватит, – взглянув на часы, ответил Стас. – Ты в курсе, что уже десятый час? Так выкладываться на работе – это уже клиника. Айда по домам. Завтра договорим.

– Завтра лучше займись отработкой контактов Развалова и возможными покупателями на его картины, – ответил Гуров. – А на сегодня и правда, пожалуй, хватит. Целый день как белка в колесе. Что-то даже устал.

Лев медленно, будто и вправду под грузом тяжелой ноши, поднялся со стула и стал собираться домой.

Несмотря на то что в расспросах и разговорах об обстоятельствах убийства Игоря Развалова была проведена большая часть дня, он все равно чувствовал неудовлетворенность. Информация, как бы ни было ее много, не давала даже намека на то, в какую сторону следует «копать». Стас был прав, «зацепок» в деле не было, хоть убей.

«Все-таки с теми, кто ведет остальные дела, пообщаться не помешает, – думал Лев, следом за Стасом выходя из кабинета. – Конечно, мнение доброго товарища имеет свою ценность, но и собственное мнение составить об этих делах не помешает. Как знать, может, и удастся высмотреть там что-то, наводящее на мысль».

– Уходите, полуночники? – спросил дежурный, открывая проход для двух полковников. – А я уж думал, с ночевкой сегодня останетесь.

– Не в этот раз, Витя, – ответил за двоих Стас. – Лев Иванович сегодня не в настроении, так что ночь любви переносится на завтрашнее утро.

– И как только я терплю все это? – возведя глаза к потолку, риторически вопросил Гуров.

– Завтра не опаздывай, милый, я буду ждать, – подлил масла в огонь Стас и, резко прибавив темп, почти побежал к своей машине.

– Ничего, час расплаты еще настанет, – грозно пообещал Гуров вслед вероломному другу и, сев за руль, поехал домой.

Следующее утро полковника началось в кабинете следователя Степанова, одного из самых уважаемых и опытных сотрудников Управления.

– Это ты насчет Сысоева? – уточнил тот. – Правительственный чиновник, квартира в центре, коллекция старинных икон. Вынесли без шума и пыли, и до сих пор никто не знает куда. Насчет него?