Красавица и умница - Беатрис Шеридан

Анджела предчувствовала, что ей с Беном весело не будет. Что ж, она заслужила это наказание. Тем, что струсила и свалила грязную работу на Дейла, не потрудившись даже проверить, не обманул ли он ее. Если бы повернуть время вспять…

— Насколько я помню, ты сегодня пропустила ланч, — лукаво напомнила Карен. — Значит, самое время пойти перекусить.

В самом деле, Анджела умирала от голода. Но одна мысль о совместном обеде с Беном Хупером напрочь убивала аппетит. Да рядом с ним она не то что есть — дышать спокойно не может!

— Мам, ну пойдем! — просил Ларри.

Анджела мысленно взвешивала доводы за и против. «Против» можно найти достаточно, но все перевешивает один довод «за»: возможно, ей удастся понять, что задумал Бен. Разумеется, она не собирается принимать его слова за чистую монету. Однажды она попалась на удочку, но больше он ее не проведет.

— Ладно. — Анджела поставила букет в воду, сполоснула и вытерла руки. — Только недолго. Мне нужно еще закончить этот букет.

— Не торопись на работу, — успокоила ее Карен. — Покупателей после обеда почти не бывает, так что я сама все сделаю.

— Но заказ…

Карен улыбнулась, как Чеширский Кот.

— Не беспокойся, я справлюсь.

Бен улыбнулся.

— Вот все и улажено.

Ничего не улажено. Все только запутывается. Когда же наконец Бен Хупер уберется из Селби — и из ее жизни?

Кафе, находящееся неподалеку от магазина Анджелы, было в этот час переполнено. Бен будто вернулся в прошлое. Те же черно-белые квадраты плитки на полу. Те же деревянные столики, покрытые клетчатыми скатертями. Те же аппетитные запахи. Кажется, за почти десять лет здесь ничего не изменилось.

— Эй, я вижу, где нам сесть! — И Ларри бросился к свободному столику.

Изменилось только одно — самое главное. Прежде Бен приходил сюда с друзьями; теперь он здесь с Анджелой и с ее сыном.

Со своим сыном.

Подумать только! Бену все еще не верилось, что он — отец.

От одной этой мысли начинала кружиться голова. Сказать, что он ошеломлен, — значит ничего не сказать; с самого сегодняшнего утра в мозгу у него словно вертится многоцветный калейдоскоп мыслей, эмоций, страхов и надежд. После разговора с Анджелой он вернулся к себе в номер, но не смог ни расслабиться, ни заснуть.

Пожалуй, стоит подкрепить силы хорошим обедом. И еще — с кем-нибудь посоветоваться. Боже правый, даже в страшном сне ему не могло привидеться, что у него растет сын! Что же теперь делать?

На миг потеряв из виду Ларри, Бен в панике оглянулся на Анджелу. Что должен делать в таком случае родитель? Но Анджела, кажется, не волновалась, и, глядя на нее, Бен тоже успокоился. Мне еще многому предстоит научиться, сказал он себе.

Играть с Ларри — одно дело, а вот быть полноценным отцом — совсем другое. Это гораздо сложнее. И ориентироваться не на что: с собственным отцом он почти не общался.

Дайте Бену Хуперу самое запутанное дело — и с ним он справится в два счета. Но ребенок?..

Нет, это не для него.

Тщетно Бен старался припомнить, как держался отец, когда они вместе бывали в кафе, — на ум приходили только недавние, взрослые воспоминания. Неудивительно — ведь он по-настоящему узнал отца, лишь когда учился в выпускном классе. Значит, собственный опыт ему сейчас не поможет.

Что, если с Ларри он так же безнадежно опоздал, как его отец — с ним?

Бен от души надеялся, что нет. Но он живет в Лондоне и много работает — совсем как отец. Не говоря уж о напряженных отношениях с Анджелой. Господи, сколько сложностей! Ну почему на работе все всегда просто и ясно, а здесь… Бен глубоко вдохнул, стараясь унять безумную сумятицу мыслей. Он не представляет, что ждет его завтра — не говоря уж о более отдаленном будущем. Значит, надо научиться жить одним днем.

Ларри, заняв единственный свободный столик, помахал им рукой. При взгляде на сына сердце Бена запело от гордости — и заныло от тревоги.

— Похоже, у Ларри острый глаз.

— В меня пошел, — отозвалась Анджела.

— Хорошо, что не в меня.

— Тише! — шикнула она. — Нас могут услышать.

Как будто это — самое страшное! Бен вздохнул.

— Хорошо, буду осторожен.

Осторожнее ему следовало быть девять лет назад. Зачем он поцеловал Анджелу тогда, у озера? С этого и началась цепь событий, которые уже никто — в особенности по уши влюбленный двадцатилетний идиот — не смог бы остановить.

— А можно, мистер Хупер сядет рядом со мной? — спросил Ларри, когда Бен и Анджела подошли к столику.

Такая просьба удивила Бена. За сегодняшний день он успел узнать о сыне довольно многое. Выяснилось, например, что Ларри помешан на спорте. Бен же к спорту был довольно равнодушен. Пока единственными их общими интересами оставались кроссворды. Не так уже много.

Анджела нахмурилась, на лице ее отразилось напряжение — но тут же уголки губ растянулись в улыбке.

— Конечно, можно. — И она опустилась на стул по другую сторону стола.

Прогресс? Пожалуй, да. Хотя Бену не верилось, что этот робкий шажок что-то изменит в их отношениях. У него есть сын! Господи, за эти два дня он как будто целую жизнь прожил! Что же будет дальше — когда он вернется домой?

— Спасибо, мам. — Ларри широко улыбнулся, вновь продемонстрировав Бену знакомую ямочку на щеке. — Ты у меня классная!

Бен взял меню.

— Даже меню здесь не изменилось. Все как тогда, когда я был здесь в последний раз…

В последний раз. Той роковой весной. И сидели они… да, кажется, за этим же столиком. До сего дня Бен об этом не вспоминал — теперь же каждая деталь встала перед глазами ясно, словно все было вчера. Он пришел сюда с Анджелой и попросил два молочных коктейля. Одноклассники Анджелы, сидевшие в кафе, смотрели на них с изумлением. Первая красавица школы — и с Беном Хупером… Дейл тоже был в этой компании; перехватив его взгляд, Бен подумал, что настал его последний час, — и совершенно не испугался. Впервые в жизни он чувствовал себя королем. Впервые понимал, что такое истинное счастье — счастье, за которое не жалко и умереть.

Но теперь все по-иному. И то счастье оказалось миражом, самообманом наивного юнца. Как же больно теперь вспоминать об этом!

И все же Бен не мог притворяться, что та весна ничего для него не значит, что в его чувствах к Анджеле не было ничего, кроме юношеского дурмана. Теперь — не мог. Потому что Анджела — мать его сына и неотъемлемая часть его жизни; и, значит, то, что между ними было, — настоящее.

— Мы с мамой и папой раньше часто сюда ходили, — сказал Ларри. — А вы, когда были маленьким?

— Да, иногда захаживал, — ответил Бен, разглаживая салфетку на коленях.