Дом странных детей - Рэнсом Риггз

— Вы, должно быть, насчет комнаты, — произнес человек за барной стойкой, подходя к двери, чтобы пожать нам руки. — Я Кев, а это ребята. Ребята, поздоровайтесь.

— Привет, — произнесли ребята, кивая своим бокалам.

По узкой лестнице мы поднялись вслед за Кевом в наши комнаты (во множественном числе!), обстановку которых можно было бы с натяжкой описать как базовую. Тут имелись две спальни (на более просторную тут же предъявил права отец) и комната, исполняющая тройную функцию — кухни, столовой и гостиной. Меблировка последней исчерпывалась столом, побитым молью диваном и газовой плиткой. Ванная комната, как заявил Кев, «по большей части работает. Но если она начнет выделываться, можно воспользоваться старым проверенным заведением». Он привлек наше внимание к расположенному позади здания биотуалету, прямо на который выходило окно моей комнаты.

— Ах да, вам понадобится еще вот это. — Он извлек из шкафа две керосиновые лампы. — В десять часов генераторы вырубаются, потому что завозить сюда бензин чертовски дорого. Поэтому вы либо ложитесь спать пораньше, либо привыкаете к свечам и керосину. — Он ухмыльнулся. — Добро пожаловать в Средневековье!

Мы заверили Кева, что туалет во дворе и керосин нас вполне устраивают. Более того, нам не терпится все это испытать. Да это же настоящее приключение, сэр! После этого он повел нас вниз, чтобы покончить с осмотром нашего нового обиталища.

— Подкрепляться можете здесь, — пояснил он, обводя рукой зал. — Думаю, что так вы и поступите, поскольку делать это больше просто негде. Если захотите позвонить, у нас есть телефон. Вон там, в углу. Правда, иногда к нему выстраивается очередь. Дело в том, что мобильный прием у нас «гуляет», а перед вами единственный стационарный телефон на весь остров. Да, да, это все у нас — еда, ночлег и телефон. Единственное место на острове, где все это есть!

Он запрокинул голову и расхохотался.

Единственный телефон на острове. Я удивленно разглядывал это уникальное сооружение — нечто вроде будки с дверью. Такие можно было увидеть только в старых фильмах. Со всевозрастающим ужасом я осознал, что это и есть то место, где бушевала разнузданная вечеринка вроде древнегреческих оргий, когда я несколько недель назад попытался дозвониться на остров. Мы находились в Гнойнике мошенников!

Кев вручил отцу ключи от наших комнат.

— Будут вопросы, вы знаете, где меня найти, — добавил он.

— У меня уже есть вопрос, — остановил его я. — Что такое «Тайник Священников»?

Мужчины у барной стойки разразились смехом.

— Ну, конечно же, это тайник для священников! — заявил один из них, что заставило остальных расхохотаться еще сильнее.

Кев подошел к камину и указал на неровные доски у себя под ногами, где сейчас спал облезлый пес.

— Он находится здесь, — Кев постучал ногой по чему-то, напоминающему люк. — В незапамятные времена, когда человека могли повесить только за то, что он был католиком, сюда приходили в поисках убежища священнослужители. Если вслед за ними являлись ищейки королевы Елизаветы, мы прятали тех, кто в этом нуждался, вот в таких укромных местах, называвшихся тайниками священников.

Меня поразило то, как он произнес слово «мы». Как будто он лично знал этих давно умерших жителей острова.

— Укромных, это уж точно, — подтвердил один из пьяниц. — Но им там, внизу, было жарковато и ужасно тесно!

— Лучше уж тесно и жарко, чем в петле и на свежем воздухе, — возразил другой.

— Эт точно! — кивнул первый. — Так выпьем же за Кэрнхолм, нашу неприступную и надежную крепость!

— За Кэрнхолм! — подхватили остальные, одновременно поднимая бокалы.

* * *

Мы так устали от долгого перелета, что рано легли спать. Точнее, легли в кровати и лежали, накрыв головы подушками в попытке заглушить доносящуюся снизу какофонию. Шум свободно проникал сквозь перекрытия и доски пола, а в какой-то момент стал таким громким, что я решил — гуляки вторглись в мою комнату. А потом часы, видимо, пробили десять, потому что все генераторы зачихали и стихли, как и музыка в пабе. Погас и фонарь за моим окном. Внезапно меня окутала безмолвная и благословенная тишина, и только шепот далеких волн напоминал о том, где я нахожусь.

Впервые за долгие месяцы я провалился в глубокий сон без кошмаров. Вместо чудовищ мне приснился дедушка, его первая ночь на этом острове, где он чувствовал себя чужим на чужой земле, под чужой крышей, и был обязан жизнью людям, которые говорили на чужом языке. Когда я проснулся, комнату заливал яркий солнечный свет и я осознал, что госпожа Сапсан спасла не только дедушкину жизнь, но и жизнь моего отца, и мою тоже. Сегодня, если мне повезет, я наконец-то смогу ее поблагодарить.

Я спустился вниз, где нашел папу, который потягивал кофе и полировал стекла своего дорогого бинокля. Не успел я присесть рядом с ним, как появился Кев с двумя тарелками мяса и поджаренными тостами.

— Я не знал, что тосты можно жарить на сковородке, — заметил я, а Кев ответил, что нет пищи, вкус которой нельзя было бы улучшить, поджарив ее на сковороде.

За завтраком мы с папой обсудили план дня. Нам предстояло стать своего рода разведчиками и ознакомиться с островом. Мне не терпелось поскорее приступить к розыскам, и я практически не жуя проглотил свой завтрак.

Хорошенько подкрепившись жирной пищей, мы вышли из паба и зашагали по городу, уворачиваясь от тракторов и перекрикивая рев генераторов. В какой-то момент улицы окончились, по обе стороны от дороги потянулись поля, а шум остался позади. День был прохладный и ветреный. Солнце то пряталось за тучи, то прорывалось сквозь них, заливая холмы изумительно ярким светом. Я испытывал прилив энергии и был исполнен надежд. Мы направлялись к тому каменистому пляжу, где отец еще с парома заметил большую стаю птиц. Я не был уверен, что нам удастся на него попасть. Остров имел форму огромной миски. Холмы расходились от середины к краям, обрываясь к морю крутыми скалами и утесами. Но нам повезло: именно в этом месте холмы закруглялись, а к небольшому песчаному пляжу вела тропинка.

Мы спустились к кромке воды, где визжала, хлопала крыльями и ловила рыбу в оставшихся после отлива лужах целая птичья цивилизация. Я увидел, как глаза отца восхищенно распахнулись.

— Потрясающе, — пробормотал он. — Мне необходимо здесь немного побыть. Как ты на это смотришь?

Мне уже приходилось видеть такое выражение на его лице, и я совершенно точно знал, что «немного» означает в данном случае не один час.

— Тогда я сам пойду искать детский дом, — пожал плечами я.

— Один ты не пойдешь. Ты обещал.

— Тогда я найду кого-нибудь, кто сможет меня проводить.

— Кого?

— Я думаю, Кев мне кого-нибудь порекомендует.

Папа устремил взгляд в море, где из кучи камней торчал огромный ржавый остов маяка.

— Ты знаешь, что сказала бы твоя мама, если бы она была здесь? — спросил он.