Планетроника: популярная история электронной музыки - Ник Завриев

вообще переключается на даунтемпо и лаунж, музыку, не состоящую с трансом даже в отдаленном родстве.

В это же время у транса начиналась совсем другая жизнь. Происходило это максимально далеко от Англии и Германии, в индийском штате Гоа. В начале 1990-х Гоа стал популярным курортом среди европейских дауншифтеров. В те годы туда еще не успели добраться толпы туристов, там было дешево, рядом плескалось теплое море, а также действовал относительный легалайз по части веществ, изменяющих сознание. И некоторые гости из Англии, Германии и других европейских стран (а иногда даже из Соединенных Штатов), приехав туда на неделю, так влюблялись в место и атмосферу, что просто оставались там жить. А поскольку еще с 1980-х Гоа, как и Ибица, был довольно «поднятым» местом в плане музыки, туда довольно быстро добирается транс.

Перекочевав в Индию, транс заметно меняется: он становится быстрее и тяжелее, в нем появляются восточные мотивы. Новая версия транса получила название гоа-транс или психоделик-транс (сокращенно пси-транс), памятуя о психоделических опытах посетителей гоанских транс-мероприятий. Играли его, естественно, не индийские музыканты, а чаще всего европейцы, например англичане (первым пси-транс-альбомом, наверное, стоит считать альбом Juno Reactor «Transmissions», который вышел на британском лейбле Nova Mute в далеком 1993 году). Но вскоре в новое транс-движение активно включаются артисты уже из совсем новых для этой тусовки стран. В частности, одним из центров развития гоа-транса, как это ни удивительно, стал Израиль. Хотя, с другой стороны, что удивительного? Еще одно теплое место, где также проходили полуподпольные опен-эйры.

Помимо уже упомянутых June Reactor, первыми звездами гоа-транса были англичанин Саймон Посфорд, французы Total Eclipse, израильтяне Infected Mushroom и Astral Projection. Одной из особенностей гоа-транс-сцены было то, что диджеи там играли не с пластинок, как везде, а с DAT-кассет. Цифровые носители тогда только набирали ход, и DAT (внешне напоминавший обычную кассету) был одним из первых. Причина такого неожиданного выбора была в том, что ездить за пластинками на «большую землю» (то есть в Европу, США или хотя бы в Австралию) было далеко и долго, а использование DAT-кассет вместо вертушек позволяло записать трек дома, скопировать его на DAT-кассету и тем же вечером сыграть перед публикой. Примерно с этого момента начинается и диджейская мода на неизданные треки. Серьезный диджей должен играть ту музыку, которую ему дал музыкант и которая на виниле пока не вышла, ну или в худшем случае вышла в виде ограниченного промотиража. Довольно долго «эксклюзивные промо» в диджейских сетах будут своего рода мерилом крутизны и признаком статуса – мол, музыканты дают эти треки только нам, а вы, чтобы их услышать, приходите на наши сеты.

Культура гоа-трансовых фестивалей, небольших и организованных в полях своими силами, была своего рода протестом против той самой коммерциализации транса, о которой мы недавно говорили. Зародившись в Индии, эта культура усилиями побывавших в Гоа и проникнувшихся свободным духом, вскоре перекочевала в Европу. Цветет эта культура и по сей день, в том числе и в России. По атмосфере гоа-транс-вечеринки и фестивали напоминают нечто среднее между старыми нелегальными рейвами и хиповскими ретритами. Народ там часто занимается йогой, медитацией, там, как правило, не едят мясо и на некоторых мероприятиях даже не пьют алкоголь.

Но как бы этого ни хотелось гоанским хиппи, коммерциализация транса все же продолжилась. Набирают ход трансовые фестивальные бренды типа Creamfields: передвижной фестиваль с таким названием сначала кочевал по британским городам, а затем превратился в международное агентство, проводящее многотысячные мероприятия по всему миру. Причем стоит фестивалю переехать из условной Испании куда-нибудь в Южную Америку или в Юго-Восточную Азию, как его аудитория увеличивается в десятки раз. Вообще, как писал исследователь диджейской культуры Билл Брюстер, конец 1990-х стал, с одной стороны, концом эпохи диджеев-суперзвезд, а с другой, напротив, ее началом. Потому что в Англии люди типа Пола Окенфолда уже не могли собрать гигантскую аудиторию – на их место приходили новые звезды и новые тренды. Но теперь они могли отправиться в гигантский тур и где-нибудь в Сантьяго, в Буэнос-Айресе, в Бангкоке или Мельбурне собрать чуть ли не стадион.

В Европе форпостом коммерческого транса становятся Нидерланды, которые к этому моменту только-только отошли от хардкор-безумия (которому у нас, к слову сказать, посвящена отдельная глава). Лидерами нового транс-мейнстрима становятся два голландских диджея: Ферри Корстен и Tiesto. Tiesto одному из первых удалось не только вернуть в транс утерянный было поп-потенциал, но и развить его. Такие попытки были еще в начале 1990-х, например у Jam Spoon, но у них из попыток совместить транс-аранжировки с поп-вокалом все же получался скорее евродэнс, а Tiesto в результате такой «алхимии» получает именно что вокальный транс. Одним из первых успешных примеров этого был его ремикс на композицию Delirium «Silence», который сначала стал клубным хитом, потом через клубы попал в национальные чарты и в результате оказался гораздо популярнее оригинала. Ферри Корстен, выпустив хит «Out of the Blue» в 1999 году (этот трек тоже попадает в чарты), тоже решает двинуться в сторону поп-музыки. Оба они для записи своих треков начинают приглашать крупных поп- и рок-вокалистов. Среди тех, кто засветился «на фитах» в транс-композициях, был даже Роберт Смит, лидер The Cure, что лишний раз подчеркивает бэкграунд электронщиков 1990-х и 2000-х, выросших в первую очередь на пост-панке и новой волне.

После того как в трансе появился, с одной стороны, вокал (то есть «человеческий фактор» и какие-то известные голоса, за счет которых электроника перестала быть обезличенной), а с другой – знакомая поп-структура «куплет-припев, куплет-припев», он окончательно стал массовой музыкой. Даже не играя лайвы, а ограничиваясь диджей-сетами, транс-музыканты стали собирать десятки тысяч людей. Если говорить о тех же Нидерландах, то Tiesto стал вообще главной музыкальной суперзвездой в истории страны. Если в Англии при всей популярности того же Окенфолда ему было очень далеко до Beatles или Depeche Mode, то в Нидерландах известней Tiesto просто никого нет. К тому же Tiesto и Ферри Корстен стали ролевыми моделями: еще более молодые голландцы, глядя на их успех, стали пытаться идти по их стопам и пробовать себя на ниве «национального жанра» – вокального транса. И некоторые из них добивались огромного успеха. Лучший тому пример – Армен Ван Буурен, который из своего транса довольно быстро сделал дорогое стадионное шоу, с которым уже много лет гастролирует по миру.

Голландский извод коммерческого транса, начиная с 2000-х и поныне, стал для этого жанра чем-то вроде стандарта де-факто. Не то чтобы эта музыка с годами совсем не меняется (транс активно впитывает в себя и новые технологические приемы, и элементы других клубных жанров от хауса и электро до дабстепа), но канон все же остается неизменным. Мейнстримовый транс сформировался примерно на рубеже тысячелетий и с тех пор не просто живет и процветает, но и доминирует в пространстве массовой