Звезды нового неба - Илья Шумей

– Хм, странно, – пробормотал я.

– Что не так?

– Я ожидал, что он будет черным.

– Не забывай о температуре, – проворчал Гильгамеш, – разве угли в костре черные?

– Да, я уже сообразил. Но почему струя такая тонкая? Каков диаметр портала?

– Десять микрон, – техник усмехнулся, увидев выражение моего лица, – ты умножь его площадь на нашу орбитальную скорость, а потом еще учти, что плотность вещества там, под нами, – он ткнул пальцем в пол, – сотни кило на кубический сантиметр. У нас сейчас из этой дырочки несколько тонн в секунду вылетает.

– Аргх! – я уставился на экран, пытаясь уложить в голове, каким образом могут проскакивать тонны вещества через отверстие, в которое даже человеческий волос не пролезет.

– Не переживай, – успокоил меня Гильгамеш, – при загрузке лихтера мы открываем окошко пошире.

Он коснулся веньеров, и струя заметно прибавила в толщине и плотности, став похожей на раскаленный докрасна железный лом. Сейчас ее свечение уже не терялось на фоне ярко освещенной рамы портала. На другом мониторе, транслировавшем картинку с камеры, направленной назад, можно было видеть, как бесформенное черное облако густой угольной пыли будто пожирает искорки звезд.

– Вот. Специально для тебя. Сто пятьдесят тонн в секунду.

– То есть лихтер можно загрузить буквально за пару минут? – я лихорадочно пытался представить себе груженые углем железнодорожные вагоны, гурьбой пролетающие перед нами.

– Не-е-е, – протянул Гильгамеш, – не так все просто. Струю надо поймать, затормозить, потом охладить, а на все это нужно время и масса энергии. Так что загрузка производится порциями. Забросил – подождал, забросил – подождал. Думаю, не менее суток получится, – он крутанул веньер и вернул портал в исходное состояние, красное свечение померкло, – хватит баловаться, а то Боров с нас шкуру спустит.

– За что?

– Так ведь все это дерьмо уже через несколько витков осядет на нашей «Берте». На всех иллюминаторах и камерах. Будем чумазые как самые настоящие шахтеры. Боров потом нас же с тобой отправит наружу, тряпочками все оттирать. До блеска. Хочешь?

– Не-а.

– То-то же! – Гильгамеш отвернулся к пульту, продолжая ворчать, – хоть и выбрасываем все назад, против хода, но все равно, что-то да остается мотаться на орбите.

Я решил больше я не теребить его расспросами, и молча наблюдал за происходящим на экранах, пытаясь сообразить, какая цифра что означает. И даже добился в этом занятии определенных успехов, но меня прервала истошно заверещавшая на поясе рация.

– Да? Алло? – бодро крикнул я, зажав кнопку ответа.

– Какое еще «Алло»!? – послышался разгневанный голос Бориса, – ты кто, старушка на телефоне или юнга на боевом посту?

– Э-э-э, четвертый на связи, – отрапортовал я.

– Так-то лучше. Где тебя черти носят?

– Я… это… камеры проверяю. На причальном уровне.

– Ну да, конечно. Вижу я, как ты их проверяешь. Уже битый час ваши с Гильгамешем затылки рассматриваю.

– Кхм, виноват, – я почувствовал, что краснею, – больше не повторится.

– Мне плевать, чем ты там занимаешься, пока связь работает. Но если еще раз мне соврешь – отправлю на пробежку вокруг станции без скафандра. Ты меня понял?

– Так точно!

– Сворачивайте лавочку и тащите свои задницы сюда, да поскорее.

– А что случилось? – обеспокоено спросил я.

– На часы посмотри. Жан обедать зовет.

– Обед – это серьезно, – Гильгамеш выключил установку и, оттолкнувшись от консоли, плавно перекувырнулся в воздухе, – опоздавшие рискуют остаться голодными. Побежали.

Я еще не успел проникнуться общим трепетом перед ритуалом приема пищи, но все равно решил от него не отставать. А то чем черт не шутит? Вдруг твою порцию и впрямь другие съедят, если ты замешкаешься! Так что к лифту мы поспели почти одновременно, только я по дороге пополнил свою коллекцию синяков парой новых экземпляров.

Не стану дразнить вас подробностями, скажу лишь, что обед стоил того, чтобы на него торопиться. В дальнейшем я не буду больше отвлекаться на гастрономические темы, а для того, чтобы вы хотя бы немного представляли себе, как мы питались, приведу простое сравнение. В столовой орбитального отеля меню строится по недельному графику, а кормежка у тех, кто взял первый класс, повторяется через десять дней. Жан же за первый месяц нашей вахты умудрился не повториться ни разу! И мы, кстати, никогда не ели у него из консервных банок и не выдавливали себе в рот сок из пластиковых пакетиков. В какой-то момент я даже начал беспокоиться за свою комплекцию и взял за правило хотя бы через день навещать тренажерный зал. Вот так-то!

Покончив с обедом, все снова разбрелись по своим делам. Я прокатился с Гильгамешем на лифте до причального уровня, а потом отправился дальше, на уровень реактора, чтобы закончить с камерами и сигнализацией. Здесь, среди гула турбин и жужжания высоковольтных трансформаторов, я провозился больше часа. К счастью, имевшаяся на этом конце мачты искусственная сила тяжести надежно удерживала только что съеденный харчо в желудке, а потому я никуда и не торопился. Мысль о том, что я здесь болтаюсь один-одинешенек, подвешенный над огненной геенной на тонкой двухкилометровой ниточке, немного щекотала нервы, но не страшила.

Я бы мог торчать у теплого реактора и дальше, мне даже пришла в голову идея найти укромный уголок, который не виден с камер наблюдения, и слегка вздремнуть, но Борис вызвал меня на мостик.

Гильгамеш закончил, наконец, сканирование внутренностей звезды, и от меня требовалось сочинить соответствующую депешу для Гершина.

Кроме того, надо было еще подать заявку на разработку недр и оформить все сопутствующие документы. Так что прикорнуть у меня не получилось, и я просидел перед монитором почти до самого ужина.

– Имей в виду, юнга, – наставлял меня капитан, – мы подцепили чертовски лакомый кусочек, и в желающих отобрать его у нас недостатка не будет. Малейшей оплошности с нашей стороны может оказаться достаточно, чтобы отозвать нашу лицензию и отдать разработку кому-нибудь другому. Так что будь предельно внимателен!

В общем, возможности расслабиться мне так до самого вечера и не представилось. Направляясь в столовую на ужин, я еле волочил ноги, а перед глазами у меня плясали таблицы и формы, которые я заполнял несколько часов кряду.

Ужин, однако, пришлось немного задержать, поскольку Борис почему – то застрял в рубке. Мы с Гильгамешем молча сидели за столом перед пустыми тарелками и буквально спиной ощущали источаемое Жаном недовольство, нараставшее с каждой минутой. Когда же капитан, наконец, явился, вид у него был озадаченный. Он, не сказав ни слова, прошествовал к своему месту и сел, взяв в руки вилку и нож.

– Que s'est-il passe, Боров? – осведомился Жан, подавая ему салат, – что– то серьезное?