Путь на Багряный остров - Владимир Корн

С бака вновь донесся звук, похожий на удар деревянного молота. Наклонившись через борт, я обнаружил, что мы уже пролетаем над людьми, атаковавшими «Орегано».

– На палубе! – взревел я, стараясь, чтобы мой голос вдохнул в команду мужество, если его недоставало. – Начинайте! И помните: в наших руках спасение корабля!

Возможно, получилось немного пафосно, но мне и самому было бы полезно услышать что-то подобное с мостика, когда так не хочется выглядывать за борт с безопасной палубы, чтобы метнуть иглу. Еще ведь желательно и прицелиться, а снизу бьют из луков и арбалетов. Не мешало бы присоединиться к команде, чтобы вдохновлять личным примером, но у меня другая задача, и отвлекаться некогда. Я высматривал подходящие воздушные потоки – они могли понадобиться нам в любой момент. На той высоте, на которой мы находились, даже под полными ветром парусами корабли двигаются медленно – особенности л’хассов. И потому существовала вероятность, что нам придется сделать новый заход к «Орегано» в случае, если мы не сможем до него дотянуть. Тогда восходящие потоки очень бы нам пригодились. Высаживать людей смысла нет – нас на борту всего восемь человек, и воинами с натяжкой считаться могут только пятеро.

– Обратите внимание, господин Сорингер, – отвлек меня от созерцания неба и размышлений голос Рианеля Брендоса.

Навигатор указывал на Аднера. Вот уж кто точно воином считаться не может – настройщик л’хассов, но дело было не в этом.

Аднер вел себя как-то странно. Он нелепо крутил в воздухе руками, оглядывая аркбаллисту со всех сторон и даже попытался взглянуть на нее спереди.

– Аднер! – я не скрывал своей ярости. – Ну-ка быстро на правый борт, к Амбруазу!

Амбруаз трудится сейчас за двоих, метая иглы за борт, и, получается, рискует за себя и за этого негодяя! В конце концов, повар нам важнее, чем этот субтильный недоумок.

Аднер, испуганно вжав голову в плечи, бросился на помощь к Амбруазу, запнулся, упал, чуть не сбив Ламнерта с ног.

Все еще шипя от злости, я взглянул вперед. «Небесный странник» подходил к «Орегано» все ближе, и, похоже, инерции хватало, чтобы зависнуть точно над ним.

Так оно и оказалось. Я скомандовал:

– Убрать парус! Кабестан – оборот влево, снижаемся!

«Небесный странник» гневно заскрипел деревом, но послушно застыл над кораблем Коллегии, едва не касаясь днищем топа его грот-мачты, оканчивающейся «вороньим гнездом».

Вообще-то гневался он по делу: это издевательство, резко снижать корабль на такой малой высоте, когда он еще на ходу. Земля тянет вниз, а сила инерции продолжает толкать вперед, так и до беды недолго. Настройки приводов сбиваются, а в самом худшем случае и сами л’хассы могут рассыпаться серой пылью, и тогда все, конец, кораблю уж точно. Даже такой высоты хватит, чтобы при падении он пострадал непоправимо. А если его угораздит упасть на «Орегано», то наша помощь окажется воистину бесценной. Происходи это все в нормальной обстановке, мне бы и в голову не пришло так поступать, тем более на глазах капитана Миккейна, воспитавшего меня как навигатора. Но время было слишком дорого.

Над «Орегано» мы зависли вполне удачно, даже не поперек, а почти по его курсу и практически точно над ним. Краем глаза я уловил одобрительный взгляд навигатора Брендоса, что означало немалую похвалу.

Будь в днище «Небесного странника» люк, все было бы намного проще. Мы бы его открыли, передали или подняли все, что нужно, а створки послужили бы нам щитом. Но люка нет, при строительстве корабля мне не хватило на него золота, и, если я не докричусь с палубы, придется рисковать, надолго высовываясь за борт. На всякий случай я подозвал Аделарда:

– Лард, прикроешь меня щитом, если придется высовываться.

Тот понятливо кивнул: сделаю. У него единственного имеется щит. Кроме того, только он и умеет им пользоваться, – а это целое искусство, мне недоступное.

– Господин Миккейн! – окликнул я капитана «Орегано», спускаясь с мостика.

– Слушаю тебя, Люк! – незамедлительно откликнулся тот.

Это точно голос капитана Миккейна, такие голоса редко встречаются. Говорит он как будто и негромко, но слышно далеко, словно кричит. Только сейчас голос капитана показался мне смертельно уставшим.

– Что случилось, чем мы можем вам помочь?

Возможно, они тут развлекались, воюя непонятно с кем, и теперь, наконец, решили взлететь, а мы им загораживаем дорогу в небо. И все же сомневаюсь – два неподвижных тела на палубе «Орегано» я заметил еще на подлете.

– Л’хассы, Люкануэль, л’хассы! Два из них пошли трещиной!

Помолчав, Миккейн добавил:

– По-хорошему, убраться бы вам отсюда.

По-хорошему – да, капитан Миккейн прав, и как можно скорей. Кто может обещать, что треснувший л’хасс через мгновение не взорвется с дымом и грохотом, разбросав далеко по округе обломки сразу двух кораблей – «Орегано» и «Небесного странника»? А если рванут сразу два? В каждом заключена страшная сила, и когда она вырывается на свободу!.. Теперь понятно, почему «Орегано» не может подняться в воздух: стоит только дать нагрузку на л’хассы, так сразу и произойдет: дым, грохот, языки пламени и два разметанных по пляжу корабля.

Вероятно, трещины на л’хассах обнаружили еще в полете, и потому «Орегано» срочно спустился в эту бесконечно красивую бухту, так похожую на половинку жемчужной раковины, – чтобы стать атакованными.

– Держитесь, капитан Миккейн! – мне приходилось кричать. Затем я скомандовал Ансельму, застывшему у кабестана: – Энди, три оборота вправо, поднимаемся.

Трех оборотов будет достаточно, чтобы подняться на такую высоту, где наполненный ветром парус сможет сдвинуть «Небесный странник» с места.

Почему-то мне до ужаса захотелось взглянуть на Миккейна, хотя лучше бы я этого не делал.

– Лард, прикрой, – и Аделард загородил меня щитом, когда я высунулся за борт.

Оглядывая палубу «Орегано», я обнаружил столпившихся на ней вооруженных людей, среди которых не оказалось ни одного окудника Коллегии. Либо их нет вообще, либо они спрятались, что сомнительно: при всей моей неприязни к ним назвать их трусами у меня язык не повернется. Кто угодно, только не трусы. Неподвижных тел оказалось намного больше, чем я увидел издалека. Просто их сложили в одном месте, у грот-мачты, чтобы не мешали передвигаться по палубе. Свалены они были довольно небрежно, но до мертвых ли сейчас? Это потом им окажут необходимые почести, сейчас же все думают только о собственных жизнях.

Все произошло, когда я, наконец, нашел взглядом капитана Миккейна, одетого в ярко блестевшую на солнце металлическую кирасу и в свою неизменную кожаную треуголку. Шит Аделарда, прикрывавший меня, внезапно дернулся, и сквозь него показался арбалетный болт. Пробив щит, болт вонзился в борт «Небесного странника», пригвоздив к нему руку Ларда чуть ниже локтя. Я дернулся от неожиданности; болт прошел так близко от моей головы, что при желании я смог бы достать его кончиком носа.