Красавица и ее чудовище - Ева Никольская

— Я, — Мэл нахмурилась, посмотрела на стоящую рядом Эссу, у которой на лице блуждала такая блаженная улыбка, что трудно было признать в ней ту агрессивную особу, минуту назад метавшуюся в объятиях Смерти. — Я могу остаться этой ночью с ней, — она взглянула мне в лицо и, к своему удивлению, я увидела в ее глазах сочувствие и тревогу, а не бушевавшую там прежде злость.

— Нет, — качнул головой блондин. — Лучше позаботься о том, чтобы Эсса снова не сбежала. Пожалуйста.

Мэл осталась явно недовольна ответом. Она поджала губы, вскинула подбородок и, подхватив под руку седую, отправилась в ту сторону, откуда мы пришли.

— Не нравится мне, что они так поздно гуляют, — пробурчал четэри, двинувшись дальше по тоннелю. Он шел впереди нас и о чем-то сосредоточенно размышлял.

— Плохое предчувствие? — сказал Арацельс, по-прежнему не выпуская моей руки из своей ладони.

Я, в общем-то, и не возражала. Очень уж впечатлили меня эти две девушки. Особенно Эсса. И если плохие предчувствия у кого-то здесь и были, то я уж точно входила в число их счастливых обладателей.

— Есть немного, — отозвался Смерть.

О! Выходит, я не одинока, это радует.

— У меня тоже… — кивнул блондин. Так, нас уже трое.

Развернувшись к брюнету, я спросила:

— А ты, Кама, что скажешь?

Парень посмотрел на меня своими грустными черными глазами, затем отогнул край рукава, взглянул на точно такой же рисунок, что был на запястье седой девушки, и тихо произнес, обращаясь к Арацельсу:

— Может, мы все-таки завтра днем посетим храм Эры? А?

Я думала, что знаю, как должны выглядеть храмы. Ну, телевизор смотрела, книги читала, в церковь ходила, в музеи… Однако такого нестандартного святилища я и во сне не могла представить.

А что уж говорить про пост дежурного Хранителя! Воображение и его живенько так обрисовало. Мне почему-то чудился огромный полукруглый пульт с мигающими лампочками, куча экранов и мрачный дядька в большом крутящемся кресле, который анализирует получаемую с мониторов информацию, а потом сосредоточенно жмет на клавиши и пьет при этом горячий кофе, непременно, без сахара.

Ну, да, такая вот у меня фантазия… в рамках родного мира, ага. Но я-то теперь здесь, а не там! И этот храм вкупе с дежурным Хранителем и его рабочей зоной потрясли меня раз и навсегда. То есть я пребывала в состоянии дикого восторга помноженного на удивление минут этак пять, пока Арацельс, наконец, не тряхнул меня за плечи и не поводил рукой перед глазами, проверяя реакцию. Если бы он еще и по щекам настучал, я бы его придушила. Ну, или, как минимум, попыталась бы сделать что-нибудь подобное. Он, видимо, это понял и, удовлетворенно кивнув, предложил мне пройти вперед. Вежливо предложил, спрятав в уголках губ ироничную улыбку. Смешно ему, угу… Конечно! Для него ведь все окружающее — норма, а для меня оживший фантастический фильм.

Это был необычайно светлый и огромный сад, раскинувшийся на неровной поверхности, изрезанной кривыми линиями узких дорожек. Небольшие холмы чередовались с полянами, разноуровневые подпорные стенки формировали рельеф, и между всем этим бежали серебристые ручейки, которые стекали по заросшим мхом камням в маленькие водоемы. Красиво и необычно, потому что сверху, вместо яркого солнышка, темным "небом" нависал сводчатый потолок гигантской пещеры. Идя вслед за своими спутниками, я вертела головой, стараясь охватить взглядом все великолепие удивительного места. Вокруг цвели невысокие кустарники, мерцали россыпи ярких цветов, воздух наполняла приятная и чуть горькая смесь травяных ароматов, а в центре этого растительного рая лежала круглая плита диаметром метров тридцать и высотой сантиметров восемьдесят или около того. К ней от стен с темными арками туннелей вели семь аллей, по бокам которых цвели розовые кусты. По одной из них мы и шли. Быстро так шли: спутники явно спешили, мешая мне тем самым, как следует все разглядеть. С плитой аллеи соединялись каменными лестницами без поручней, которые врезались в ее основание как минимум на полметра. А между соседними подъемами, отсвечивали серебром овальные зеркала колодцев в обрамлении каменных бортиков. Их, если меня не подводит интуиция, тоже должно было быть семь. Но видела я лишь те, что располагались с нашей стороны.

Насколько я могла судить, цифра семь в Карнаэле занимала главенствующее положение. Семь миров, семь Хранителей, семь аллей, семь колодцев и семь висящих над каменным возвышением шаров. Они располагались по окружности и имели радиус не меньше трех метров. Их поверхность пестрела рисунками материков, на которых ютились миниатюрные города. Такие вот гигантские глобусы без ножки. Когда мы подошли ближе, мне показалось даже, что я вижу движение облаков и слышу тихий шум моря. Будто это были не макеты, а настоящие планеты, уменьшенные до размера, способного уместиться под куполом рабочей зоны Хранителей.

Оригинально. Чем больше я тут находилась, тем интересней мне становилось. Чего только стоила местная подсветка! Привычных факелов в этом подземном саду не было, осветительными приборами (и довольно яркими) тут работала сама флора. От крошечной травинки до цветка на ветке — все излучало свет: белый, мягкий и очень приятный глазу. Подобных спецэффектов мне в жизни видеть еще не приходилось. И этот чудо-сад господа Хранители почему-то называли храмом. А центральную площадку, накрытую прозрачным куполом, по которому беспорядочно проплывали голубые нити света — рабочей зоной дежурного Хранителя. Что рабочая зона делает в храме, я уточнять не стала. И так на мои бесконечные вопросы типа "Кто были те две женщины?", "А как выглядит Эра?", "Разве может трава расти без дневного света?" или "Как же все-таки устроен этот куст?" спутники сначала нехотя отвечали, а потом лишь бросали многозначительные взгляды, в которых кто угодно смог бы прочесть безмолвное предложение заткнуться.

Что-то настроение у них не очень. Загруженные, хмурые, не склонные к общению. Не к добру это.

Я не угадала с внешним видом храма, ошиблась с представлением рабочей зоны, но кое в чем мне все-таки удалось не промахнуться: молодой человек, сидящий по-турецки в центре круглой плиты, действительно, пил кофе. И пил он его, как у нас принято говорить, ведрами. Рядом стоял большой кофейник (сто процентов, из моего мира!) от которого вверх поднималась белая струйка пара. Дежурный Хранитель, судя по всему, не страдал утонченным вкусом, поэтому вместо крошечных кофейных чашечек использовал под свой горький напиток большой (на литр жидкости, не меньше) бокал. Одет парень был так же, как и Арацельс со Смертью. У них, похоже на всех одна униформа: черная с серебром. Но если у других волосы были достаточно длинные, то у этого типа они напоминали слегка отросшую стрижку, которая сзади лесенкой спускалась до воротника, а спереди нависала путаной челкой на глаза. Невероятно! Хоть у кого-то здесь не идеально прямые волосы. Хотя о чем это я? Кто у нас дежурный? Вот-вот… Алекс, а он мой со… странно звучит слово "сомирянин", поэтому назову его соотечественник. Хотя правильней, наверное, будет земляк. А еще он муж Эссы, которого та ходила проведать. Да уж, не повезло парню. Вот только… парню ли?