Вишнёвая истина - Марсия Андес

Только сейчас замечаю, что пиво безалкогольное.

— Не пьёшь?

— За рулём. Могу до дома подвести.

— Посмотрим. Я, может быть, здесь останусь.

Молчит. Я тоже.

Всё-таки это очень странно: общаться с Костей после всего, что между нами было. Прошлое теперь кажется лишь сном, будто бы и вовсе не со мной происходило, и эти два года после моего похищения становятся гранью, чертой, разделяющей на «до» и «после». Сейчас эти два мира отличаются друг от друга, не имея ничего общего. Та я остаётся в прошлом, нынешняя я стоит здесь. Другая я, другой Назаров, словно бы из параллельной вселенной. Такие чужие, но имеющие нечто общее.

— Вот вы где, — Карина спасает меня от навязчивых мыслей. — Садитесь скорее, остынет всё. Анто-о-он!

— Да иду, иду! — раздаётся голос отца.

Мы рассаживаемся, пока Карина до последнего суетится по пустякам. Я напротив Назарова, слева папа, справа Карина. Так и сидим. Накладываем себе салаты, гарнир, соусы, Костя разливает алкоголь. Наливает половину большого бокала вина, виски отцу, а после растерянно смотрит на меня.

— Мне со «Спрайтом», — бормочу я, подавая ему бутылку. — Поменьше виски.

— Она у нас гурман, — шутит отец.

— Я просто не люблю с «Колой», а вино подавно терпеть не могу.

— Чисты-ый надо, чистый, — как бы по секрету подмигивает отец.

— Ну тебя…

— Отстань от ребёнка, — Карина сдерживает улыбку. — Давайте лучше выпьем.

Папа кивает, оставляя в покое еду, и, проследив взглядом за стаканом виски со спрайтом, который Костя протягивает мне через стол, счастливо улыбается.

— Выпьем за то, что мы собрались сегодня здесь, наконец-то в тишине и спокойствии, — намекает на близнецов. — Самые близкие мои люди, самые любимые. Дочурка, — смотрит на меня, и я смущённо улыбаюсь.

Думаю о том, как я презирала его раньше из-за смерти мамы, из-за того, что он бросил нас и ушёл к этой проклятой Марине. Я злилась и обижалась, я его ненавидела. А теперь ближе у меня никого нет, и я стыжусь, что потратила столько времени на злобу, стыжусь сказанных обидных слов в сторону папы, но я действительно рада, что между нами всё наладилось, и я сижу здесь и с гордостью смотрю на этого улыбающегося мужчину.

— Моя любимая жена, — Карина умиляется, поднимая бокал. — И Костя, ты мне как сын. Всегда будешь частью нашей семьи.

Назаров неловко улыбается.

— За вас, мои любимые, — папа поднимает бокал с виски, и мы следуем его примеру.

Звон стекла наполняет гостиную — я делаю глоток и оставляю алкоголь в покое, наконец-то приступая к ужину. Первое минуты мы молча уплетаем вкусную еду, лишь Карина изредка предлагает кому-то добавки и интересуется, как нам ужин.

— Как работа, Ир? — папа смотрит на меня исподлобья, пытаясь отделить от косточки кусочек мяса.

— Да всё так же, — отмахиваюсь. — Работы полно. Недавно такой клиент придурошный приходил, еле его выставила. Без записи, да ещё и пьяный в стельку. Хорошо хоть начальник на месте был, а то бы пришлось охрану вызывать.

Папа качает головой.

— Платит-то хоть нормально?

Пожав плачами, я делаю глоток виски.

— На жизнь хватает. Правда, с ипотекой особо не пошикуешь. Думала в отпуск куда-нибудь слетать, но, скорее всего, останусь дома. Анька ребёнка не оставит, а одной скучно.

И страшно.

— А говоришь, деньги не нужны, — причитает отец. — Предлагал же подкинуть.

— Да па! У меня всё отлично с деньгами, на жизнь хватает. Вам они нужнее, — смотрю на Карину, но та демонстративно не смотрит в нашу сторону.

Папа, видимо, чувствует свою вину, что мне всё детство пришлось горбатиться на работах и сводить концы с концами, вот и пытается каждый раз навязать мне деньги. Но проблема в том, что я в них не так сильно нуждаюсь, как раньше. У меня хорошая квартира, в которой шикует кошка, и я могу позволить себе заказать пиццу, когда захочу, или даже сходить развлечься на выходных, так что всё у меня отлично.

— Ладно, ладно, — сдаётся папа, понимая, что разговор в очередной раз заходит в тупик.

— Итак, кто говорит тост? — отвлекает нас Карина, явно не желающая вновь выслушивать наши споры.

После недолгого молчания Костя поднимается из-за стола.

— Я скажу, — прокашливается. Смотрит куда-то в стол, теребя в руке бутылку с пивом. — Антон Юрьевич, Вы в курсе, как сильно повлияли на мою жизнь. Если бы не Вы, я бы здесь не сидел. Я Вам по гроб жизни обязан. Жизнь готов отдать, если потребуется. Вы мне, что уж там, как отец. И с мнением с Вашим я считаюсь, и всегда буду. Вот. За Вас, в общем. Чтобы Вы прожили ещё столько же, и спасли ещё больше заблудших душ.

Он поднимает бутылку с безалкогольным, собираясь чокнуться с нами, но папа вдруг встаёт и со слезами на глазах выпаливает:

— Сколько раз говорил, чтобы ты мне не выкал, — он неожиданно обнимает Назарова, отчего Костя в ступоре замирает, совершенно не зная, что ему делать.

А у меня такое чувство, что папа выпил еще до того, как мы сели ужинать. Либо он с годами стал чересчур сентиментальным.

Я улыбаюсь, наблюдая за ними, и, когда они отлипают друг от друга, чокаюсь и залпом допиваю остатки алкоголя.

Назаров тут