Краски. История макияжа - Лиза Элдридж

Нам она в основном известна как «Офелия» (1852) кисти сэра Джона Эверетта Милле – плывущая по реке трагическая героиня с бледным лицом. Полотно входит в постоянную экспозицию галереи «Тейт Британия» и остается самой популярной среди посетителей открыткой, а история его создания обросла легендами. Чтобы воспроизвести позу утопающей Офелии, Милле купил для Сиддал старинное свадебное платье и уложил ее в наполненную водой ванну. Как-то во время позирования лампы, нагревающие воду, погасли. Сиддал не стала говорить об этом Милле, чтобы не отвлекать художника от работы, и «сильно простудилась». В конце концов, после угроз судебного преследования со стороны отца девушки, Милле оплатил расходы на ее лечение[53]. Однако по стечению обстоятельств или нет, но с того момента слабое здоровье Сиддал было подорвано окончательно. Врачи обнаружили у нее чахотку и сколиоз (хотя многие считают, что истинные причины ее недомоганий так и остались за пределами медицинских диагнозов). Как бы то ни было, Сиддал скоро пристрастилась к настойке опия, которую принимала для обезболивания и которая привела ее здоровье в еще больший упадок.

Болезни не ослабили внешней привлекательности Сиддал, и даже, наоборот, подчеркнули ее – в полном соответствии с романтической манерой ассоциировать слабое здоровье с гениальностью и красотой. В 1853-м Россетти писал, что «Лиззи… выглядит милее обычного, но очень слаба»[54], а еще через год художник Форд Мэдокс Браун заметил: «Видел сегодня мисс Сиддал – выглядит тоньше, и мертвее, и красивее, и истрепанней обычного, настоящая художница, женщина, которой нет равных на многие годы»[55]. В дополнение к опиуму Сиддал, судя по всему, была рьяной поклонницей «Фаулерова раствора», так называемого средства для улучшения цвета лица, по сути – раствора мышьяка, который, возможно, ее и отравил (если верить книге Билла Брайсона «Дома: краткая история быта и частной жизни», 2010 г.).

В начале девятнадцатого века романтический «культ немощности» уже овладел настроениями масс. По причине Наполеоновских войн в обществе царил упадок, поставки косметики сократились, и это привело к появлению поколения «болезненных» молодых девушек. Их популярность достигла своего пика всего за десять лет до того, как Сиддал начала свою карьеру натурщицы. Для создания «чахоточного» образа бледнолицей красавицы девушки пили уксус, для получения темных кругов под глазами – просиживали ночами над книгами, а нездорового блеска в глазах добивались каплями белладонны[56]. Пить много уксуса рекомендовалось и для снижения веса[57], причем такие советы регулярно повторялись в различных публикациях в течение всего девятнадцатого века.

Собственные работы Сиддал были пронизаны символикой древних мифов и средневековых легенд, и даже ее жизнь и смерть окутаны мифами. Умерла она в 1862-м, выпив – случайно или намеренно – половину флакона опиумной настойки. Есть версия, что ее прощальное письмо сожжено Россетти. Он похоронил с ней все свои стихи, но через семь лет, сожалея об этом, выкопал гроб, чтобы вернуть записи, после чего возникла еще одна легенда. Согласно ей, ее знаменитые волосы не прекращали роста, пока не заполнили собой все пространство внутри гроба[58].

Человек обрисовывал, защищал и подчеркивал глаза черной краской в течение многих тысячелетий.

Сегодня во всем мире черный в макияже используется для подчеркивания формы глаз и бровей – с некоторыми исключениями, о которых мы поговорим позднее. Откуда это стремление затемнять и оттенять черты лица, привлекая к ним внимание? Если верить старой поговорке, одна из причин состоит в том, что глаза – это зеркало души. Изучение разных источников при подготовке этой книги лишний раз позволило мне убедиться, что, хотя понятия о привлекательности в разные времена и в разных странах и культурах отличались, важность глаз (с макияжем или без) оставалась неизменной. Даже Библия не обходит их стороной: «Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то всё тело твое будет светло»[59].

Но почему именно черный цвет? Наравне с охрой это один из самых древних пигментов, который использовался еще в наскальной живописи эпохи неолита. Чтобы рисовать, пещерный человек использовал уголь и окись марганца. Подобно красному, с черным связана цепочка сложных и часто противоречивых ассоциаций: он может символизировать траур, смерть, власть, секретность, драматичность и много чего еще. Из всех разновидностей декоративной косметики черного цвета, доступной в наши дни, наибольшей популярностью пользуется, без сомнения, карандаш-кайал. Подводка глаз черным ассоциируется с конкретными периодами истории и культурными движениями более, чем любая другая деталь макияжа. Даже человек, не особо интересующийся косметикой, вспоминая эру немого кино, или эпоху битников и хиппи пятидесятых и шестидесятых, или модный в начале девяностых стиль «гранж», вспомнит густо подведенные кайалом глаза актрис и подружек «детей цветов». Происхождение некоторых приемов макияжа бывает определить не так-то просто. Но то, что кайал – изобретение древних египтян, это общепризнанный факт. Трудно найти хотя бы одну древнеегипетскую картину или скульптуру, где человек был бы изображен без густо очерченных глаз и бровей: на фресках, украшающих интерьеры гробниц Долины царей и Долины цариц, мы видим и женщин, и мужчин с жирно подведенными глазами. Но даже если вы не знакомы с произведениями искусства этого периода, все равно согласитесь с тем, что кайал родом из Египта. Достаточно вспомнить Элизабет Тейлор в знаменитой роли Клеопатры, с драматичным, вытянутым к вискам макияжем глаз (как часто бывает в Голливуде, дополненный в том же образе синими тенями – дань моде шестидесятых).

Образ Клеопатры в исполнении Элизабет Тейлор (1963 г.) увековечил форму египетского макияжа глаз, созданную при помощи щедро использованного кайала.

В произведениях искусства Древнего Египта мы видим густую подводку вокруг глаз, но, как это всегда бывает с искусством, историки и археологи не уверены, насколько это соответствует реальности, а насколько является художественным приемом.