Злодейский путь! Том 4 - Эл Моргот

затем вновь вернула голову на диван, похоже, не сочтя гостя снаружи стоящим особого внимания.

Шен поднялся и пошел открывать двери. Конечно, там не было заперто, и все же мало кто решался зайти внутрь без дозволения хозяина Проклятого пика.

Отворив тяжелую створку, он увидел стоящего в свете красных лучей заходящего солнца Муана. Его волосы казались пеплом, объятым пламенем, выражение лица было странным. Прислушавшись к его эмоциям, потянувшись к их связи, Шен почувствовал волнение.

– Что-то произошло на собрании? – отходя в сторону, предположил Шен.

– Д-да… – Муан остановился, пройдя чуть вперед и отвернувшись.

Шен закрыл дверь в черный замок и обернулся, уставившись в его спину.

– И? – поторопил он.

Плечи Муана поднялись и опустились вместе со вздохом. Затем он резко развернулся и внимательно уставился на него.

– Ч-чего? – опасливо спросил Шен.

«Ему там мозги на собрании не успели промыть, нет? Он ведь не скажет сейчас, что я клеветал на Шиана?»

– Извини меня! – провозгласил Муан.

Брови Шена значительно приподнялись.

– Что ты успел натворить? – забеспокоился он.

– Ничего! – воскликнул мечник, уязвленный подобным вопросом. – Я извиняюсь не за то, что сделал сейчас. Я прошу прощения за прошлые разы.

– Какие еще «прошлые разы»? – Шен оказался совершенно сбит с толку.

«Что еще за “прошлые разы”? Они там что-то принимали на собрании? В таком случае без такой же дозы я вряд ли что-то пойму!»

– Я… я так и не попросил прощения за то, что запер тебя в энергетической клетке… и…

– Разве? – удивился Шен. – А мне казалось, что просил.

– Нет! Я объяснял свои мотивы, но не просил прощения!

– Что на тебя вдруг нашло?

– И потом… Я никогда не извинялся, что принимал решение за двоих касательно нашей связи…

На сей раз фраза его задела. Зрачки Шена чуть расширились, когда он услышал эти слова, но Муан продолжал:

– И потом, в купальне. Хоть ты и говоришь, что в произошедшем не было моей вины, доля моей вины там все же была. Я… просил прощение, но разве ты когда-то отвечал, что прощаешь меня?

В коридоре, где они стояли, воцарилось молчание.

– Ну хорошо, ты перечислил, – нарушая тишину, произнес Шен. – Что дальше?

– Ах… Я извиняюсь. Прости меня.

Шен вздохнул.

– Не понимаю, что за мысль внезапно засела в твоей голове. Я никогда не винил тебя и не ждал этих слов. Может, пойдем лучше выпьем чаю или чего покрепче и ты мне расскажешь, что произошло на собрании?

С этими словами он собрался пойти вперед, но его остановил голос Муана:

– Нет! Подожди.

Шен обернулся. Этот разговор в самом деле сильно напрягал.

– Я знаю, что ты не винишь меня. Но именно поэтому мне так важно услышать эти слова!

– Какие слова? – спросил Шен, устало потирая переносицу.

Он бы еще понял, если бы Муан выпил и решил поговорить по душам. Но непохоже было, что Муан успел приложиться к чему-либо, разве что к дверному косяку или колонне.

– Что ты прощаешь меня.

– Ты же в курсе, что, чтобы говорить такие слова, надо первоначально кого-то в чем-то обвинять или затаить обиду? Ты противоречишь здравому смыслу, утверждая, что веришь, что я не виню тебя, и вместе с тем просишь произнести, что я тебя прощаю.

Муан озадаченно молчал.

– Тебе обязательно вечно все как-то выворачивать? – раздраженно спросил он. – Я, вообще-то, пытаюсь быть искренним!

– А больше похоже, что ты пытаешься очистить совесть, словно прощаясь перед дальней дорогой.

У Муана стала пульсировать жилка на виске. Признаться, он думал, что совершает довольно сильный и благородный поступок, придя и вот так попросив прощения. Однако почему-то этого оказалось недостаточно для взаимопонимания и Шен не выглядел растроганным.

– Какую цель ты преследуешь? – склонив голову набок, словно изучая его, спросил Шен. – Тебя в самом деле беспокоит, что я думаю? Или ты просто хочешь успокоить свою совесть?

Муан молчал, осознавая себя полностью сбитым с толку.

– Пойдем пить чай, – вздохнул Шен.

– Так ты не скажешь, что прощаешь меня? – озадаченно протянул Муан, плетясь за ним по темному коридору.

Они вышли в чайную комнату, в которой горели синие фонари, установленные в окнах (остались с праздника Яркой Луны, чего добру пропадать), и жаровня дышала жаром.

– Я ведь искренне пытался извиниться, – продолжил Муан.

Волчара, разлегшаяся на большей части дивана, подняла голову, завидев заклинателей, а затем потянулась, вытягивая лапы и хвост, и заняла собой вообще весь диван.

«Может, сесть на нее сверху? – предположил Шен. – Или устроиться на ковре?»

– Ты вообще меня слышишь? – уточнил Муан.

– Слышу, – подтвердил Шен, решивший все же уступить диван Волчаре. – Просто не хочу отвечать.

– Но почему?

– Ты тоже не ответил на мой вопрос, – после непродолжительного молчания отозвался Шен.

Он подлил в чайник горячей воды.

– Мне важно, что ты думаешь, – на сей раз без промедления ответил Муан. – Даже очень важно.

– Правда? – произнес Шен, пододвигая к нему пиалу. – Тогда ответь на еще один мой вопрос. Что тебя беспокоит?

Муан непонимающе нахмурился.

– В последнее время ты ведешь себя как-то взвинченно. Что тебя беспокоит? Если тебе так важно мое мнение, почему ты не поделишься со мной?

Этот вопрос не покидал Шена последние дни. Он не мог не заметить, что Муан как-то переменился. Похоже, какие-то свои мысли тяготили его. Шен все ждал, может, Муан расскажет ему? Шен, в принципе, был не из тех, кто задает личные вопросы. Он просто не был уверен, что имеет на это право. Если человек захочет поделиться, разве нужно вообще задавать вопросы? Именно поэтому он ждал какое-то время, надеясь, что Муан дойдет до этой мысли сам. Но тот все ходил вокруг да около, так и не говоря по существу.

Старейшина пика Славы долго молчал. Шен успел выпить четыре пиалы чая и прийти к мысли, что, насколько бы ни была хороша пиала с карпами, удобнее пользоваться кружкой. Он уже почти было забыл, чего, собственно, ожидает и почему за столом царит такое молчание, когда Муан все же решился сказать:

– Я… боюсь.

Шен непонимающе нахмурился.

– Боишься? Ты?

Эти слова никак не вязались вместе.

– Я боюсь смерти. Боюсь, что близкий человек умрет, а я ничего не смогу поделать.

Беспокойство кольнуло сердце Шена.

– Ты говоришь об Эре? С ней что-то случилось?

– Нет… Я не говорю ни о чем конкретном, но бессилие перед смертью сводит меня с ума, – Муан посмотрел на него, словно старейшина пика Черного лотоса способен был дать ему какую-то надежду.

Шен ответил после небольшой паузы:

– Все боятся смерти, это естественно.

Муан уже хотел было возразить, но Шен продолжил:

– Есть вещи, которые люди не могут контролировать. Вообще-то, единственное, что нам точно принадлежит, – это тело, – здесь он осекся, подумав, что даже его тело принадлежит другому человеку. – Тело и то, что внутри. Над этим у нас есть власть. Все остальное не принадлежит нам, как бы мы того ни желали.