Это (не) ваша дочь, господин маг - Властелина Богатова

Фоэрт смотрит на меня, а я собираюсь с мыслями, вспоминая его предупреждение не вмешиваться.

— Матушка, что тут проис…

Раймонд резко замолкает.

Увидев при входе незнакомого мужчину, спотыкается. Почему-то это его так шокирует?

— Неужели ты не поняла, что мой муж знать тебя не хочет, — впивается в меня взглядом полным ненависти.

— Если он не желает говорить со своей дочерью, пусть сам об этом скажет, а не посылает постороннего решать его проблему — вмешивается Фоэрт. — Пусть спускается добровольно, или нам придётся встретиться в суде. Выбирайте.

Магрит ошеломлённо смотрит на Фоэрта, потом на меня.

— Какой стыд, позоришь своего отца, — выплёвывает слова.

— Что это за отец, который оставил единственную дочь без средств к существованию и дома, — одёргивает его Фоэрт. — Поторопитесь и не отнимайте моего времени, госпожа, — почти рычит Кан.

Магрит хмыкает.

— Раймонд, — поворачивается к своему сынку. — Позови Гастора, пусть он ей сам скажет, что думает о ней. Возможно, так будет убедительнее.

Раймонд шмыгнул в дверь, сбив с ног притихшую служанку. Бедолага ударилась о косяк двери, услышав ответ грубое ругательство этого хлыща.

— Раз вы уже здесь, господин законник, — Магрит идёт к комоду, открывает, верхний ящик и вынимает лист бумаги, возвращается и протягивает Фоэрту Кану. — Вот, я требую, чтобы эта… возместила денежные средства моему сыну за причинённые увечья.

Фоэрт бросает на меня взгляд, от которого у меня начинают потеть ладони. Берёт документ и начинает его изучать. Я, переминаясь с ноги на ногу, пытаюсь понять по его лицу хоть что-то, но не выходит. У него совершенно отстраненный, непроницаемый и холодный взгляд.

Заканчивает читать и поднимает свои темные глаза на мачеху.

— Ушиб на колене вашего сына?

— Именно, — уверенно вздёргивает подбородок.

— Его ударила леди?

Магрит кривится.

— Какая разница?!

— Кери ещё ребёнок! — не выдерживаю я, теряя самообладание.

Казалось Фоэрт на миг окаменел, а потом сжал пальцы, скомкав бумагу в кулаке.

— Что вы делаете?! Да как вы смеете! Я буду жаловаться на вас!

Заявление падает на пол.

— Ваша претензия не может быть исполнена в отношении ребёнка, — холодно отвечает законник. — А вот вам придётся выплатить госпоже компенсацию за клевету, а заодно зайдите в управление и пожалуйтесь на меня.

Магрит раскрывала и закрывала рот, как выброшенная из воды рыба.

На последние его слова так и не нашлась что ответить.

Наши взгляды с Фоэртом многозначительно встретились.

У меня внутри всё плещется от ликования, понимаю, что смотрю на господина мага с восхищением и тут же себя останавливаю. Он просто исполняет свою работу. Только… Но работу, которую мог бы не выполнять.

— Что тут происходит?! — раздаётся тяжёлый громкий бас.

Я стискиваю пальцы в кулаки и призываю всю свою стойкость.

По мере того, как мой отец спускается с лестницы, сердце болезненно сжимается. Как же он изменился за эти пять лет: густая шевелюра поседела, тело ссутулилось, только глаза были все те же — холодные и проницательные. Он смерил меня взглядом с головы до ног, затем, прищурившись, спросил:

— Ты что здесь делаешь?

Я растерялась.

— Вернулась домой, — говорю очевидное, но вдруг стало нехорошо от его железного тона.

— Зачем?

— Гастор! — взвизгнула Магрит, — объясни своей дочери наконец, что здесь ей не рады, а то похоже она забыла, что такое уважение, — Магрит встала рядом с Раймондом, вид которого становился всё больше напуганным.

Я бросила короткий взгляд на Кана. Он кивнул, дав знак, что можно говорить, хотя его взгляд был неодобрительным.

Я шагнула к отцу.

— Папа, что происходит? Я …

— Я же тебе говорил! — оборвал на полуслове отец. — Если уедешь, то назад дороги не будет!

— Папа…

— Ты наплевала на моё решение, спуталась с каким-то мерзавцем, родила внебрачного ребёнка, растоптала нашу честь и покинула дом, которого у тебя больше нет. Ты наплевала на своего родителя. Я желал тебе лучшей участи, а теперь чего ты хочешь? Зачем приехала?

Меня затрясло, а сердце покрылось льдом. Воздуха стало резко не хватать. Слышать такое было больно.

— Приехала позориться? И позорить меня, — цедил он со злобой сквозь зубы. — Вот что я тебе скажу — возвращайся туда, откуда приехала и не показывайся мне больше на глаза. Я не хочу тебя больше знать. Ты мне больше не дочь.

Мои губы дрогнули. Я поджала их, понимая, что теряю самообладание. Не могу поверить. Но, между нами, неизбежно выросла огромная стена отчуждения. Через нее мне ни за что не пробиться. Хотелось разрыдаться прямо сейчас перед всеми. Гастор Ридвон посмотрел с безразличием на мою немую боль и отступил, но задержался. Повернулся.

Его взгляд впился в Фоэрта Кана, и только тут я увидела, как дёрнулся желвак на скуле отца, а крупная ладонь сжалась в кулак до белых костяшек. Казалось, воздух зазвенел напряжением, но в следующий миг отец развернулся, чтобы уйти.

Я хотела крикнуть ему, чтобы он остался, но давящее чувство обиды и несправедливости душило. Я ведь его дочь. Он не может так жестоко со мной поступить.

В воцарившейся тишине я услышала тяжёлый вдох Фоэрта Кана.

— Господин Ридвон, — остановил его маг.

Отец замер, приподнимая напряжённо тяжёлые плечи. А по моим лопаткам прошёлся неприятный холодок. Я не понимала, что происходит, сложно было справиться с смешанными чувствами, но похоже, отец знает законника, как и Раймонд.

— Ждите, когда я вызову вас в судебный отдел, — говорит спокойно Фоэрт.

Задержала дыхание, когда отец медленно обернулся, напряжённо сузил веки, бросил острый, как лезвие, взгляд на представителя закона.

— До встречи, господин… Кан, — ответил с каким-то пренебрежением и отвернулся, взявшись за перила рукой поднялся лестнице, не сказав больше ни слова.

— Вы можете не пытаться, господин законник, — встала перед нами Магрит, — эта… девушка не имеет к нашей семье никакого отношения, — вздёрнула подбородком и с гордой осанкой и полной победой в глазах женщина последовала за мужем.

— И-извините, — пробормотал Раймонд, торопливо поклонился господину Кану и бросился вслед своей матери.

В ушах стоял звон, мне хотелось одного — сорваться с места и скорее сбежать отсюда. Спрятаться там, где меня никто никогда не найдёт. Как и прошлый раз, это чувство разрывало грудную клетку и мешало дышать. Разворачиваюсь, избегая встретиться взглядом с Каном, подхожу к двери на ватных ногах.